– Нора. – Харлан придвинулся к столу и наклонился к ней: – Если Роб и Долан сейчас пустятся в бега – если они сами не явятся с повинной, – их в розыск объявят.
– А если они признаются в том, чего не совершали, а я по дешевке продам «Страж Амарго», они смогут домой вернуться?
Харлан быстро посмотрел на Крейса и сказал:
– Если они явятся с повинной и честно во всем признаются, можно будет начать разговор и о том, чтобы разрешить дело по возможности мирно.
Нора с усмешкой откинулась на спинку стула.
– Знаешь, Харлан, когда кто-нибудь начинал мне доказывать, что ты у Мерриона Крейса в кармане, я его сразу обрывала, высмеивала и вон выгоняла. Так что ты мог бы сразу мне все это рассказать, как только порог моего дома переступил. До того как речь о печатном станке зашла.
Впервые она заметила на лице Харлана гнев.
– Мне не хотелось спешить, Нора. Я надеялся сообщить тебе об этом… как можно мягче. Нелегко говорить о таких вещах с… со своим другом. Особенно когда твой друг сидит дома, ждет возвращения сыновей, тогда как они совершили преступление и теперь пытаются от закона уйти. Ну а потом я свалился в этом ущелье…
Некоторое время они оба молчали, и молчание это было исполнено такого отвращения, что Норе стало трудно дышать. Воздух проникал в легкие какими-то урывками. Казалось, она уж и забыла, что значит дышать полной грудью. «Бедная Джози! – думала она. – Как ей-то дышится там, в амбаре, да еще и со сломанными ребрами».
– Вот что я вам скажу, – спокойно начала она. – Как вы отнесетесь к тому, что я сообщу по телеграфу каждому из своих знакомых в Кумберленде подробности нашего разговора? Может, тогда моим сыновьям и с повинной являться будет не нужно? А Эммет, как только вернется, опубликует полный и подробный отчет об этих событиях – в том числе и о попытке нашего дорогого шерифа в разгар перевыборов принудить беззащитную мать совершить клятвопреступление и заставить сыновей признаться в том, чего они не совершали!
– Во-первых, – сказал Крейс, – назвать вас беззащитной можно только в шутку. А во-вторых, я сомневаюсь, что мистеру Ларку найдется что сказать по поводу сложившейся ситуации. Если учесть, насколько он сейчас занят в Калифорнии.
– В Калифорнии?
Господи, что еще они придумают? Но Крейс уже взял в руки пиджак и принялся что-то искать в карманах. Наверное, легче было бы обнаружить крупицу золота в полном сите золотоносного песка. Наконец из глубин какого-то внутреннего кармана он извлек сложенный вчетверо листок пожелтевшей бумаги и с преувеличенной торжественностью развернул его. Затем из другого кармана пиджака он извлек очки и надел их на нос. Нора молча следила за его действиями.
– Это письмо, – сказал Крейс, – два дня назад присланное в редакцию газеты «Горн Эш-Ривер» мистером Эмметом Ларком, бывшим жителем города Амарго, Территория Аризона, будет опубликовано в следующем номере.
И он стал читать письмо вслух, а Нора все пыталась представить себе, как эти слова выглядят на бумаге.
«Дорогой мистер Бертранд Стиллс, искренне благодарю Вас за письмо, которое я получил еще в прошлом месяце, но не имел возможности сразу на него ответить в связи с тем, что выехал в Лос-Анджелес, Калифорния. Возможно, вы в курсе намерений мистера Мерриона Крейса, который собирался созвать окружной совет для устранения определенных трудностей, возникших в последние и весьма redoubtable месяцы в Эш-Ривер и других ближайших городах. Я, безусловно, счел бы за честь принять предложение мистера Крейса председательствовать на этом собрании, но чувствую, что обязан сообщить Вам следующее: я надеюсь, что эта поездка в Калифорнию приведет к полной смене места моего места жительства. Хотя, конечно, в ближайшие несколько лет я буду регулярно наезжать в Амарго, дабы в итоге моя семья смогла благополучно со мной воссоединиться. Однако в настоящее время, как мне кажется, мой выход из общины Амарго оставляет меня без адекватной информации, позволяющей решать те важные вопросы, что стоят на кону, и я был бы весьма Вам признателен, если бы Вы оказали мне честь, заняв мое место в совете. С нетерпением жду Вашего ответа в Лос-Анджелесе.
С уважением, Ваш Эммет Сюард Ларк».
– Мой муж этого не писал, – тут же сказала Нора.
– Но ведь письмо свидетельствует о том, что он это сделал, миссис Ларк.
Однако у нее перед глазами буквально стояли выпуклые очертания знакомого слова.
– А не могли бы вы мне объяснить, что означает в этом письме слово redoubtable?
– Простите?
– Redoubtable. Что это значит?
– Как по-моему, «двусмысленный». Или «сомнительный».
– Кто бы ни написал ваше письмо, мистер Крейс, он, похоже, не знает, что означает это слово, а вот мой муж, безусловно, знает. И вы никогда не делали ему упомянутого в письме предложения. И он этого письма не писал.
– Однако это его почерк.
Он протянул ей листок. Текст был напечатан на машинке, но внизу, под словами «с уважением» была чернилами нацарапана весьма витиеватая подпись, в которой можно было разобрать инициалы ЭСЛ: Эммет Сюард Ларк.
– Если это подписал Эммет, то я – Либби Кастер.
– Вот как? – Крейс сел и задумчиво подпер рукой подбородок. – Если бы у нас был какой-то рукописный текст для сравнения… Если бы у нас было… Вот что я вам скажу: если бы у нас под рукой было то письмо, – он осторожно коснулся кончиками пальцев руки Норы, – которое он написал мне в прошлом месяце и в котором искренне обещал – это произошло, когда я был вынужден признаться ему, что мне стали известны некие компрометирующие факты в отношении его жены, – что его газета никогда больше не станет активно участвовать в кампании, связанной с передачей депутатского места от нашего округа. Но, как известно, ваш «Страж» нарушил это обещание, опубликовав письмо Эллен Франсис, так что можно было бы считать и слово, данное мистером Ларком, и его подпись абсолютно ничего не стоящими. Но я очень сомневаюсь, что кое-кому здесь так уж не терпится узнать кое-какие неприятные подробности, содержавшиеся в моей переписке с мистером Ларком – связанные, например, со смертью его первого ребенка и так далее, – особенно если учесть, сколь мало удивления вызвало у Эммета то, о чем я был вынужден ему рассказать. Похоже, он и так это знал. Но, к счастью, наши сегодняшние проблемы с тем письмом мистера Ларка совершенно не связаны, и его можно по-прежнему считать чем-то вроде ложного слуха. Как, впрочем, и поездку мистера Ларка в Кумберленд за водой. Ибо сам-то он все-таки там – и Крейс похлопал по письму, – в Калифорнии.
Нору вдруг охватило знакомое ощущение невероятной усталости. Она и раньше испытывала подобные приступы; как-то раз в Шайенне ей показалось, что вся улица охвачена пламенем, и она все уговаривала себя: не волнуйся, когда все это кончится, ты поедешь домой и немного отдохнешь, а потом на нее вдруг обрушилась густая тьма, и она поняла, что это невозможно, ибо ее дом здесь и он, как все вокруг, охвачен пожаром, так что простое желание отдохнуть – как и многие другие желанные вещи – ей теперь недоступно.
