И в этом новом мире вдруг возникла Джози, которая была по-прежнему – несмотря на ехидные вопросы Эммета – совершенно уверена, что духи мертвых, живущие рядом с их живыми сородичами, способны заявить о себе с помощью записок или стука. Что их можно вызвать из потустороннего мира для утешения живых и облегчения их боли, а также для необходимых признаний, достаточно лишь проделать в гостиной несколько фокусов. Какие нелепые, даже кощунственные убеждения!
По дороге из Эш-Ривер домой Нора целый день была задумчива, продолжая с некоторым изумлением вспоминать то, что сказал ей Харлан. Странные мысли приходили ей в голову: ведь если электромагнитные импульсы способны преодолевать воздушное пространство; если в древности моря бороздили гигантские существа, одна берцовая кость которых была длиннее человеческого тела; если наш мир населен великим множеством существ столь малых, что никто из людей не способен их увидеть, но при этом столь опасных, что они могут за короткое время опустошить огромный город, так, может, и в воззрениях Джози есть некая доля истины, какими бы нелепыми и спекулятивными эти воззрения ни казались? А что, если мертвые и впрямь обитают в нашем мире рядом с живыми и даже преуспевают: смеются, растут и вообще занимаются всевозможными мирскими делами в этой своей жизни-после-смерти, но остаются невидимыми просто потому, что механизм, дающий возможность их увидеть, еще только предстоит изобрести?
Тогда Нора вернулась домой с ощущением полной покорности судьбе. На кухне она застала Джози, которая безжалостно лущила последние, оставшиеся с лета початки кукурузы.
– Выпить хочешь? – с порога предложила Нора.
– Что-что, мэм? – не поняла Джози.
– Виски, например?
Было смешно смотреть, как Джози, борясь с собой, сделала несколько крошечных осторожных глотков. Впрочем, чтобы выпить подобный напиток и не поморщиться, и впрямь требовалась определенная смелость – об этом Нора никак не должна была забывать, и особенно по причине того, какому унижению она намеревалась сейчас по собственной воле себя подвергнуть.
– Джози, – начала она, – объясни мне, как тебе удается призывать духов умерших людей даже издалека?
– О чем вы, мэм?
– Ну, помнишь, как мистер Крейс попросил тебя призвать дух Финта Колсона? – напомнила Нора.
Это девушка сразу вспомнила и сказала:
– Но он ведь так и не откликнулся.
– Так ведь ты же его откуда-то издалека призывала. Он никак не мог умереть поблизости от нашего города.
Джози долго молчала, уставившись в некую точку в пространстве перед собой, потом промолвила:
– Знаете, миссис Ларк, я и сама толком не знаю, откуда они являются. Когда я их зову, они могут либо ответить, либо не ответить.
– А если ты призываешь их из того места, где они умерли, они более охотно тебе отвечают?
– Иногда.
– А если их позвать из того места, где они раньше жили, они тоже более охотно откликнутся? – Нора видела, что девушка не совсем понимает ее вопросы. Да ей и самой не очень было ясно, что именно она хочет узнать. И она предприняла новую попытку: – Скажи, а если провести спиритический сеанс прямо в доме усопшего, он окажется более удачным?
– Конечно! Хотя… нет, не всегда. – Джози нахмурилась. – Лучше бы вы, мэм, прямо спросили о том, что хотите узнать, а не ходили кругами – я же чувствую, что даю вам совсем не те ответы, какие вам нужно, и меня это ужасно нервирует, так нервирует, что, когда я нахожусь рядом с вами, мне даже начинает казаться, будто вы сумасшедшая.
«О господи, может, лучше сдаться?» – быстро подумала Нора, но увидела в повернутом к ней личике Джози такую готовность послужить ей, такую мольбу о разъяснениях, что отступить не решилась. Тем более она все равно уже одной ногой увязла в этом болоте. И она задала следующий, тоже не совсем внятный вопрос:
– Видишь ли, Джози, мне кажется… что духи способны передвигаться. Ведь не прикованы же они к одному месту, правда? – Интересно, тут же подумала она, что я хочу этим сказать? – Вот, например, если какой-то дух все время находится тут, рядом с нами – или, скажем, часто появляется в этом доме, – то он навсегда привязан к этому месту или же может еще куда-то переместиться?
– Ну, его, конечно же, можно заставить уйти отсюда.
– А его можно заставить последовать за всей семьей? – Нора заторопилась. – Ну, скажем, если вся семья куда-то переезжает, может ли и дух отправиться вместе с ними?
Лицо Джози просветлело:
– Это зависит только от самого духа.
Какое-то время обе молчали, и Джози, приняв это молчание за конец разговора, вновь принялась лущить кукурузу, предварительно очищая початки от листьев и шелковистых волосков, которых на столе перед ней собралась уже изрядная кучка, похожая на парик, взятый взаймы у огородного пугала.
– Тебе ведь известно, что у меня была дочь? – снова заговорила Нора.
– Да, я знаю. Она от жары умерла.
– И мне очень хотелось бы знать: она здесь?
После этих слов они закрыли кухонную дверь и притушили весь свет, кроме свечи на середине стола. Тени тут же лениво расползлись по углам, затемнив пол настолько, что Норе было даже собственных ступней не разглядеть. В неверном свете свечи казалось, что помещение заполнено какими-то обрывками и кусками плотной тьмы. Джози по всем правилам облачилась в тюрбан, обвешалась побрякушками, села за стол, поставила перед собой тарелку и закрыла глаза. Тишина после этого сгустилась настолько, что казалась физически ощутимой; она словно тоже уселась рядом с ними за стол. Потом Джози спросила, присутствует ли здесь Ивлин Абигайл Ларк, слышит ли она ее? Долгое время не было никакого ответа, а потом что-то словно тихонько стукнуло в окно. Но заставить себя повернуть голову и посмотреть туда Нора не смогла. Ведь там могла действительно оказаться Ивлин, которая выглядела бы в точности такой – а может быть, и совершенно иной! – какой Нора представляла ее себе все эти годы.
Джози снова позвала дух Ивлин, обращаясь куда-то в темноту, и снова послышался тот негромкий стук. И тогда Джози пригласила дух Ивлин войти в нее. Это было бы, поняла Нора, возможно, последним шансом для созданной ее воображением дочери жить дальше, оставаясь прежней. Но разве ей не было достаточно того, что она уже знала об Ивлин? А что, если этот дух, скользнув в тело Джози и ее глазами впервые посмотрев на свою мать, окажется ничуть не похожим на ту живую душу, чье присутствие, реальное или воображаемое, сопровождало Нору все эти годы?
Но было уже слишком поздно. Джози совершенно оцепенела, взгляд ее был устремлен куда-то вдаль, а зажатый в руке карандаш сам собой начал царапать по бумаге, оставляя какие-то широкие непонятные петли.
– Твоя дочь здесь, – сказала Джози. – Она говорит, что платьице, которое ты приготовила для ее крещения, очень красивое.
Нора даже вспомнить это платьице не смогла. Она наклонилась ближе к нацарапанным на бумаге знакам, но в такой темноте они даже отдаленно не напоминали конкретные слова.
