– Знаешь, тут один вредный медведь есть – он то и дело вламывается в холодные сараи тех, что вдоль Узкого ручья живет.
Тоби пришел в такое негодование, что даже ладонями по столу прихлопнул:
– Это никакой не медведь!
– Ну, тогда, – и Харлан с видом заговорщика наклонился над столом к Тоби, – это, наверное, та лошадь-призрак, что с месяц назад все совалась в палатки искателей в ущелье в Шелли-Пойнт. Слышал об этом?
Поскольку Тоби молчал, разинув от удивления рот, Харлан понял, что об этом мальчик слышит впервые. Нора попыталась было вмешаться, но эти двое ее словно не замечали, и Харлан продолжил гнуть свое. Ему об этой лошади-призраке еще месяца два назад рассказал Сол Абрегадо. Он пошел ловить рыбу и спустился вниз, к Голубой Развилке – это уж под конец лета было, когда вода на Развилке спокойная, – а там все кусты изломаны и обглоданы так, словно сквозь них большое стадо ломилось. Чуть ли не на каждой ветке клоки шерсти висели, а на земле было множество следов. Ну, Сол Абрегадо не робкого десятка – ни разу в жизни он не позволил страху заставить его свернуть в сторону от намеченной цели и теперь тоже этого делать не собирался. Он поднялся чуть выше по заросшему кустарником склону ущелья по знакомой ему звериной тропе, которая тоже оказалась истоптана, и вышел на поляну под самым гребнем, где, как он знал, пара buscadores устроили стоянку. Но, как оказалось, старатели оттуда в панике сбежали, а их лагерь был разгромлен. Палатка была разорвана пополам. Костер затоптан. Всюду валялись горшки и сковородки. Лошади тоже разбежались, в панике вырвав из земли колышки, к которым были привязаны. Этих старателей Сол Абрегадо хорошо знал и, отыскав их, увидел, что оба здорово пострадали: у одного рука была на перевязи, а второй все пытался выправить вывихнутую стопу.
Сол дал им воды и спросил: que paso aqui? Но было ясно, что они, хоть и очень благодарны ему за воду, совсем не хотят говорить о том, что у них там, в лагере, произошло. Так они сидели и молчали, поглядывая друг на друга, а вокруг их вещички валялись, точно ураганом разметанные. «Ничего такого особенного, просто мы тут немного поспорили», – сказали они Солу. Только он-то не дурак. И ему очень хотелось выяснить все до конца, а потому он снова спросил: «Что же это вы так «немного поспорили», если оба чуть живы? Разве ж не знаете, что это последнее дело, когда брат на брата руку поднимает?»
– Ты же знаешь, какой он, Сол? – сказал Харлан, поворачиваясь к Норе. Она кивнула, хотя помнила лишь, что это очаровательный азартный парень, который готов был даже за двумя улитками, ползущими по стеблю травы, следить, если бы кто-нибудь согласился поспорить с ним, которая из улиток первой к финишу придет.
– Ну? – нетерпеливо спросил Тоби. – И что же все-таки там было? – Он давно уже подъехал поближе, бросив на том конце стола свою масляную примочку.
– Оказалось, что это был громадный рыжий конь, – сказал Харлан. – Величиной с дом, а зубы как у собаки и львиная грива. Всю ночь они тряслись от страха, слушая, как страшно он воет в кустах неподалеку. Сидели в палатке, прижавшись друг к другу и держа наготове револьверы, но выглянуть наружу боялись. А когда пришла пора защищаться, они оказались совершенно беспомощными. Эта тварь в клочья разорвала их палатку, а их самих расшвыряла в разные стороны с такой легкостью, словно они были тряпичными куклами, а потом еще и уволокла их в сторону футов на двадцать или тридцать. И все время ужасающе выла. Единственное, что они сумели разглядеть, это клочья рыжей шерсти и промелькнувшую голову, тоже огромную и совершенно белую, а еще черные глаза, которые смотрели прямо на них. Потом это страшилище ринулось в лес и исчезло.
Нора прекрасно представляла, что будет с Тоби после столь красочного рассказа: повествование Харлана настолько его увлекло, что ночью он наверняка не уснет. И она мрачно заметила:
– А потом этих двух хулиганистых buscadores прищучили за вранье. Конец истории.
Однако Харлан улыбался с таким видом, словно вовсе ее не слышит и совершенно не понимает, зачем она это сказала. Его руки лежали на столе, почти касаясь рук мальчика.
– Оно сильно их поранило? – шепотом спросил Тоби.
– По-моему, довольно сильно. Они запутались в собственной палатке, когда оно туда ворвалось.
– Но ведь Джози видела в точности то же самое! – выкрикнул Тоби. – Львиная грива и белая голова! Да она сейчас сама вам расскажет. – И он завопил: – Джози! Джози! Иди сюда! Да где же она?
– Должно быть, наверху, – сказал Харлан.
Нора последовала за ними до лестницы и остановилась, глядя, как они спешно поднимаются по ступенькам. Тоби шел впереди, то и дело выкликая Джози по имени. Сразу за ним в запыленных сапогах следовал Харлан. Ей было радостно видеть, как охотно Харлан играет с мальчиком в «пришествие чудовища». Судя по доносившимся сверху стукам, они обследовали одну комнату за другой, и Тоби на всякий случай держался у стенки в коридоре, а Харлан рывком распахивал дверь и заглядывал внутрь. Потом оба исчезали – сперва в комнате Долана, затем в комнате Тоби и так далее. Обследовав последнюю, Харлан посмотрел на лестницу, ведущую на чердак, сказал: «Наверное, надо бы и там посмотреть» – и первым полез наверх, по привычке держа руку на кобуре револьвера. Его гулкие шаги с каждым разом становились все тише; с трясущихся ставень сыпалась пыль. Потом Нора услышала, как с грохотом распахнулась дверь в комнату Роба – ударилась о стену и со скрипом вернулась обратно. Сапоги Харлана проскрипели от двери до окна. Затем последовали один за другим два глухих удара – это он бухнулся на колени, догадалась Нора. Все это она представляла себе столь ясно, как если бы сама там находилась. Итак, Харлан опустился на колени, чтобы заглянуть под кровать. Интересно, за каким чертом?
Тоби на чердак так и не поднялся – остался стоять на лестнице, время от времени выкликая имя Джози, которое превратилось уже в какую-то двусложную трель, звучавшую, правда, весьма тревожно: ДЖО-ЗИ-И! ДЖО-ЗИ-И! Смысла в этих призывах не было ни малейшего, и у Норы в промежутках между ними возникло где-то глубоко внутри очень странное и неприятное чувство. И почти сразу в ее ушах ясно прозвучал голосок Ивлин:
Мама, с ней что-то случилось.
Наверху Харлан с какой-то непонятной целью вернулся в комнату Долана и открыл его гардероб. Норе было слышно, как заскрипели слишком тугие петли. Потом они оба стали спускаться вниз, и Харлан с сухим шелестом касался пальцами стены, через каждые несколько шагов останавливался и стучал по доскам.
Наконец он появился, и вид у него был чрезвычайно мрачный.
– Харлан, – спросила Нора, – что ты, черт побери, пытался там найти?
Он снова что-то сказал про мальчиков, но его слова заглушил дрожащий голосок Тоби:
– Мама, мама… где Джози?
И только тут она поняла: ведь домой Джози так и не вернулась.
– Она пошла в ущелье за ягодами, милый, – попыталась она успокоить сынишку.
* * *
