Первым делом Харлан приподнял голову девушки; по лицу Джози ручьем текла жидкая грязь. Затем он перевернул ее, взял на руки и стал подниматься на берег, с трудом шагая по вязкой жиже, которая насквозь пропитала одежду Джози, сделав ее страшно тяжелой. Сама девушка была абсолютно неподвижна и безжизненно обмякла у Харлана на руках. Нора на коленях сползла к ним навстречу, пальцами приоткрыла Джози рот и стала прислушиваться, дышит ли она.
– Джози, очнись! – рявкнул Харлан и влепил девушке пощечину, но она продолжала лежать неподвижно. И вдруг застонала.
– Ну, слава богу! – выдохнул Харлан и устало провел рукой по лбу, оставив там темный грязевой след. В залитых лунным светом бочажках стоялой воды снова самозабвенно запели лягушки-быки.
* * *
– Джози, что с тобой случилось?
– Оно меня ударило… избило…
– Кто тебя ударил? Кто?
– Не знаю, голова ужасно болит, – только и успела вымолвить Джози и снова потеряла сознание.
– Ну, по крайней мере, твои-то пальцы явно все целы. – И Харлан, разжав кулак, показал Норе горстку крошащихся тонких желтоватых косточек, очень похожих на пальцы. – Это, слава богу, не твои.
– А что это? – в ужасе спросила Нора.
– Бабки. Я их вон там нашел.
– Господи, что же с ней такое приключилось? – Одно плечо Джози явно было вывихнуто и как-то чересчур свободно болталось в суставе, а нога, обутая в сапог, была повернута под каким-то странным углом.
– Нога у нее почти пополам сломана, – прошептал Харлан, глядя куда-то вниз по течению реки. Потом повернулся и посмотрел в другую сторону, словно пытаясь охватить взглядом всю обозримую длину берега. – Она не просто упала. Кто-то ее столкнул и как следует над ней… потрудился.
Он снова присел возле Джози на корточки. Странно, подумала Нора, почему мы разговариваем шепотом? Ведь только что мы орали во все горло, шутили, и нас наверняка было слышно и наверху, и на дне ущелья. Да, мы шутили, шутили, а бедная Джози лежала здесь, в этой жидкой грязи! Да и потом мы сильно шумели, когда вытаскивали ее на берег, когда заставляли ее дышать. И если там кто-то прячется, выжидая удобного момента, чтобы на нас напасть, то мы сами подсказали ему, где сейчас находимся.
Пузырь грязной слюны надулся в уголке распухших губ девушки, и Нора осторожно стерла его краем рукава, почувствовав сквозь ткань острые обломки передних зубов.
– У нее, похоже, несколько зубов сломаны или выбиты, – тихо сказала она Харлану, и он, ловко подсунув палец под губу Джози, ощупал ее десны. На нее он при этом не глядел, по-прежнему уставившись куда-то во тьму.
– Похоже, это медведь, – сказал он, аккуратно складывая руки Джози у нее на груди. – Должно быть, набрел не нее в темноте и сам опешил от неожиданности, а когда она убежать попыталась, нагнал и свалил в речку. Правда, кабаниха с детенышами тоже на такое способна – убьет человека, а есть не станет. Джим Уэйнсбрук из Форт-Холлоу прошлым летом мчался сломя голову, пытаясь от разъяренной кабанихи удрать, но она все-таки его нагнала, вырвала глаз и все ребра переломала, а потом бросила, сочтя мертвым.
– Я помню, – кивнула Нора. Джима тогда нашел Бертранд Стиллс, а потом написал об этом так, словно он сам сражался с этой кабанихой, не вооруженный ничем, кроме своего язвительного ума.
– Странно, никаких укусов на ней не видно, – пробормотал Харлан.
– Бедная Джози. – Темное, холодящее кровь осознание того, что все это происходит в действительности, наконец пробралось сквозь пелену охватившего Нору ужаса. – Что же я Тоби-то скажу?
– Пока что тебе ничего ему говорить не придется. Для начала нам троим нужно благополучно до дома добраться.
Нора ласково погладила Джози по облепленной грязью голове, казавшейся на удивление маленькой, поднялась и, покрепче упершись ногами, стала ждать, когда Харлан объявит, каким образом они будут отсюда выбираться. Но как быть с Тоби? Как найти свидетельства того, что несчастье – Нора уже решила называть это именно так – случилось с Джози только что? Как скрыть тот факт, что Джози, которую Тоби считает самым дорогим своим другом, пролежала на дне ущелья невесть сколько времени, в грязи, с переломанными конечностями, всеми забытая – точно никому не нужное мертвое бревно? Как скрыть от Тоби то, что его легкомысленная мать, забыв о своих ненавистных обязанностях по хозяйству, наслаждалась полной свободой в обществе шерифа Харлана?
– Значит, так, – сказал Харлан. – Я сейчас возьму ее и стану потихоньку подниматься наверх. А ты иди следом за мной и ступай как можно аккуратней.
– Я бы хотела… избавить Тоби от этого зрелища. Ни к чему мальчику ее видеть.
– Не говори глупостей.
– Харлан!
– Тогда остается только амбар.
На какое-то мгновение Нора с ужасом подумала, что Харлан сейчас просто вскинет Джози на плечо, точно свиную ногу, однако она ошиблась: он поднял ее бережно, точно младенца, и стал осторожно и ловко, как краб, всползать с ней наверх по осыпающемуся берегу, пока не добрался до твердой поверхности черепицеобразных скал.
Они поднимались в гору наискосок друг от друга, низко наклоняясь к земле и выставив вперед руки, чтобы на ощупь определить, что ждет впереди. Сами скалы были огромными, стесанными и унесенными сюда давно исчезнувшим бурным потоком, но глубокие трещины между ними таили опасность, готовые с легкостью проглотить ступню или даже ногу целиком. Норе всегда казалось, что эту тропу она знает прекрасно. Но, увы, это было не так: она без конца спотыкалась и падала. И каждый раз, пока она успевала подняться, Харлан уходил все дальше и дальше от нее. Сапоги на изуродованных ногах Джози то и дело со стуком задевали скалы. Вот наконец и bajada – то, что некогда было берегом этой древней реки. Здесь уже можно было выпрямиться и идти рядом. Оба двигались осторожно, высматривая впереди край ущелья, где стоял столбик с табличкой, отмечавший основную тропу. Дальше в темноте шевелилась и шуршала темная масса леса.
Нора шла сзади, чувствуя запах Харлана. Он весь взмок и дышал часто-часто, даже чуть присвистывая носом. Потом вдруг остановился.
Чуть впереди высилось нечто непонятное. И, увы, слишком близко, так что поздно было проявлять осторожность. Сперва Норе показалось, что это просто какой-то очень высокий куст, но потом неведомое существо пошевелилось, сопровождая каждое свое движение странным металлическим пением или звоном. То, что она приняла за высокий коленчатый столб, оказалось ногой, неторопливо выдвинувшейся из густого облака шерсти и облепленной засохшей грязью. Какая это нога – передняя или задняя, – Нора сказать не могла, но к медведю она явно отношения не имела.
Вспомнив, что в кармане у нее лежит шестизарядник, она не глядя нащупала ствол и перевернула револьвер так, чтобы можно было выстрелить прямо сквозь карман – она не раз читала истории о жестоких стычках, связанных с нарушением территориальных границ, и знала, что истинные аризонцы всегда стреляют сквозь карман. И тут – она была достаточно спокойна, чтобы ясно себе представить, насколько странно стрелять в медведя в темноте сквозь карман собственных штанов, – оказалось, что это вовсе не медведь. Это огромное существо – кем бы оно ни было – стояло совсем рядом и высотой в холке достигало футов восьми, а воняло от него, как из отхожего места. Харлан, по всей видимости, этого еще не понял, потому что было слышно, как он почти беззвучно говорит: «Эй, медведь!», стараясь не вызвать раздражения зверя своим появлением.
