Год назад: ужин в честь ученика
На Болотах Песчаного Тростника царит ночь. Полная луна плывет над темной водой, озаряя существ, которые выползают по своим делам только во мраке. Ничто не шелохнется, лишь изредка булькнет где-то в Зыбкой Топи: это твари, живущие в ее глубинах, собираются на пиршество. Трясина засосала огромный корабль с целой командой матросов, и тварям не терпится поживиться мертвечиной, но им придется сражаться за объедки с кикиморами Зыбкой Топи. Клокоча пузырьками воздуха, трясина время от времени выбрасывает что-нибудь с корабля наверх, и на поверхности плавают густо покрытые дегтем доски и балки.
Не дело человеку наведываться ночью на Болота Песчаного Тростника. Но вон вдалеке кто-то плывет в маленькой лодочке, уверенно держа путь к кораблю. Волнистые светлые волосы мокрыми прядями падают на лицо путника, зоркие зеленые глаза сердито всматриваются во мрак, а сам он тем временем снова и снова вспоминает жаркий спор, случившийся тем же вечером.
«Хотя какая мне теперь разница?» – спрашивает он самого себя.
У него впереди новая жизнь, и там его способности найдут свое применение. Там им не будут пренебрегать из-за какого-то безродного выскочки.
Лодка наконец подплывает к кораблю, но над водой видна лишь одна-единственная мачта. На ее верхушке болтается дряблый красный флаг с тремя черными звездами. Человек направляет лодку в протоку, которая позволит ему подобраться к самой мачте. Он дрожит, но не от холода, а от страха, витающего в воздухе, и от мысли, что прямо под ним лежит остов корабля, начисто обглоданный кикиморами. Лодка утыкается в скопление обломков – дальше не проплыть. Гребец пытается повернуть назад, но тут лодка резко останавливается, наткнувшись на что-то под водой. Он вглядывается в мерзкую тину и сначала ничего не видит, но вдруг… Вдруг замечает что-то внизу, что-то белоснежное в лунном свете. И оно движется… движется к поверхности. Скелет! Скелет, до блеска обглоданный кикиморами, выныривает из трясины, облив лодочника с ног до головы черной жижей.
Дрожа от страха и предвкушения, человек позволяет скелету забраться в лодку. Гость усаживается сзади, упершись острыми коленными чашечками в спину гребцу. И по кольцам на костяных пальцах человек узнает того, кого и надеялся найти. Это скелет самого Дом Дэниела, некроманта, дважды Архиволшебника и, как считал лодочник, куда более могущественного чародея, чем та, с кем ему пришлось разделить ужин в честь нового ученика.
Человек в лодке предлагает скелету сделку. Он сделает все возможное, чтобы возродить скелет к жизни и вернуть ему законное место в Башне Волшебников, если только тот возьмет его к себе в ученики.
Кивнув черепом, скелет соглашается.
Лодка продолжает свой путь, и управляет ею нетерпеливый костлявый палец скелета, упершийся в спину гребцу. Наконец они подплывают к границе Болот, и там скелет вылезает из лодки и ведет высокого светловолосого юношу в самое унылое и холодное место, какое тот когда-либо видел. Ступая следом за шаркающим скелетом по заброшенной поляне, юноша вдруг – на одну секунду – задумывается, что же он оставил позади. Но лишь на секунду, ведь теперь у него новая жизнь, и он всем покажет! И тогда они пожалеют.
Особенно когда он станет Архиволшебником.
1
Пауки
Септимус Хип закинул в банку шесть паучков, закрутил потуже крышку и поставил склянку за дверь. Потом подхватил метлу и продолжил выметать сор из библиотеки в Пирамиде.
В библиотеке было очень тесно и темно. Ее освещали лишь несколько сальных свечей, которые брызгались и плевались, да и дух стоял чудной – в воздухе смешались благовония, запах ветхой бумаги и заплесневелой кожи. Но Септимусу здесь нравилось, ведь это магическое место. Библиотека словно восседала на самой верхушке Башни Волшебников, спрятанная от внешнего мира внутри золотой Пирамиды, венчавшей башню. Снаружи в лучах рассвета сияло кованое золото, которым была выстлана крыша.
Закончив подметать, Септимус медленно прошелся среди стеллажей, мурлыча под нос веселую песенку и расставляя на полках магические книги, исписанные листы пергамента и сборники заклинаний. Архиволшебник Марсия Оверстренд вечно оставляла после себя дикий беспорядок. Конечно, в одиннадцать лет большинство мальчиков предпочли бы побегать во дворе с друзьями, тем более что лето было в самом разгаре. Но Септимус чувствовал себя здесь на своем месте. Он уже провел на улице достаточно летних дней, да и зимних тоже, когда был Мальчиком номер 412, солдатом Молодой армии.
А теперь в обязанности Септимуса как ученика Архиволшебника входило каждое утро прибираться в библиотеке. И каждое утро Септимус обнаруживал что-то новое и увлекательное. Обычно это что-то специально оставляла для него Марсия. Бывало, поздно ночью волшебница наткнется на любопытную магическую формулу и решит, что мальчика она заинтересует. Или достанет с потайных полок старую, зачитанную книгу заклинаний. Но сегодня Септимус нашел кое-что сам.
Вещица была спрятана под тяжелым латунным подсвечником и выглядела, можно сказать, отвратительно. Марсия Оверстренд побрезговала бы взять ее в руки. Очень осторожно мальчик отодрал липкий коричневый квадратик от основания подсвечника и положил на ладонь. Изучив свою находку, он пришел в восторг – кажется, это вкусные чары! Толстый коричневый квадратик был похож на старую плитку шоколада. Мало того, чары пахли как старая плитка шоколада, и Септимус был уверен, что и на вкус они тоже как старая плитка шоколада, хотя попробовать не рискнул. А вдруг это отравные чары и выпали они из большой коробки с пометкой «Основные яды и отравы», которая опасно стояла на шаткой полке сверху.
Септимус достал из-за пояса маленькое увеличительное стекло и приставил его так, чтобы можно было прочитать на квадратике надпись, сделанную белыми круглыми буквами.
Надпись гласила:
Встряхни меня – и станешь ты
Кетцалькоатль шоколатль!
Септимус улыбнулся: он прав! Хотя так всегда бывало, если дело касалось магики. Это и впрямь вкусные чары. Нет, даже лучше – это шоколадные вкусные чары! И Септимус знал, кому их можно подарить. Довольный собой, мальчик сунул плитку в карман.
Работа Септимуса в библиотеке была почти закончена. Он взобрался по стремянке, чтобы привести в порядок последнюю полку, и вдруг оказался лицом к лицу с самым огромным и мохнатым пауком, какого когда-либо видел. Септимус охнул: если бы Марсия не требовала убирать из библиотеки всех пауков до единого, он бы с радостью оставил этого в покое. Восемь глазок-бусинок смотрели так пристально, будто паук решил поиграть в гляделки, да и длинные ворсистые лапы мальчику сразу не понравились: они выглядели так, будто только и ждали возможности схватить его за рукав, чтобы паук мигом вскарабкался по руке и шмыгнул за шиворот.
