На гражданке Дрезнока ничего не держало: брак распался (хотя официально с женой он не разводился), идти учиться или искать работу ему не хотелось, будущее выглядело смутно и туманно. Поразмыслив, Джеймс принял решение вернуться в армию: может быть там тоже было не очень здорово, но, по крайней мере, там были понятные правила, сносные условия, деньги; кроме того, армейская служба позволяла освободить голову от тяжёлых размышлений на тему того, что делать дальше. Хотя бы на какое-то время.
Теперь его направили на службу в Южную Корею. Корейская война, первый «горячий» конфликт холодной войны, закончилась почти за десять лет до того. Противостояние американцев и англичан с одной стороны и русских с китайцами – с другой, закончилось ничьей, несмотря на грандиозные потери с обеих сторон (за время войны погибло около 3 миллионов человек).
На севере был установлен коммунистический режим Ким Ир Сена (который лишь со временем трансформируется в коммунистическую наследную монархию), а на юге американцы поддерживали авторитарный режим Ли Сын Мана. Северная и Южная Кореи не заключили мирного договора, остановившись лишь на перемирии; всё, что удерживало обе стороны от конфликта – это демилитаризованная зона вокруг демаркационной линии, прошедшей по 38-й параллели. По обе стороны границы были скоплены грандиозные силы, готовые в случае разморозки конфликта обрушатся друг на друга со всей мощью. Впрочем, там и так было неспокойно – диверсанты с Юга и Севера пересекали границу, убивали какое-то количество солдат противника или пытались совершить диверсию.
Дрезноку здесь не понравилось. Его всё раздражало – Корея, сослуживцы, командиры, погода и сама служба. Он начал много выпивать и частенько захаживать к проституткам. Это-то его и подвело: в какой-то момент его поймали на подделке подписи командира в увольнительной – на самом деле Дрезнок просто сам расписался в документе, чтобы провести ночь с проституткой. За это его должны были судить военным трибуналом.
В этот момент Дрезнок понял, что он дошёл до точки, где надо определяться с будущим. Журналистам позднее он так описал своё настроение в те дни: «Я был сыт по горло моим детством, моим браком, моей военной жизнью, всем. Я был опустошён. Мне осталось только одно. 15 августа 1962 года, в полдень, посреди бела дня, когда все обедали, я отправился в путь. Да, я боялся. Выживу я или умру? И когда я ступил на минное поле (проходившее по границе между Северной и Южной Кореями) и увидел его своими глазами, я начал потеть. Я перешёл, стараясь найти новую жизнь».
На той стороне
Вслед Дрезноку, пошедшему по минному полю в Северную Корею, кричали его сослуживцы, умоляя его вернуться обратно; в ответ Дрезнок пострелял из автомата поверх их голов. Каким-то чудом добравшись до другой стороны, Джеймс был окружён северокорейскими солдатами. Они обступили его со всех сторон, то ли собираясь застрелить, то ли запугать. В конце концов, находившийся здесь же офицер приказал задержать Дрезнока и предоставить решать его судьбу высшему руководству.
Джеймса повезли в Пхеньян на допросы. Он жил в холодном неотапливаемом помещении, без конца отвечал на одни и те же вопросы – и понятия не имел, что же ждёт его впереди.
Однажды утром он проснулся и увидел, что на него смотрит европейское лицо. Он понятия не имел, что в Северной Корее есть вообще хоть кто-то, кроме корейцев. А гость к тому же оказался не просто белым, но и американцем. Его звали Ларри Аллен Абшир, и он тоже был дезертиром – он сбежал на север в мае того же года; как и Дрезнок, он стремился спастись от военного трибунала.
Корейцы, по всей видимости, и сами не очень представляли поначалу, что им делать с американскими дезертирами. Но в конце концов было решено использовать их как элемент пропаганды – как американцев, которые сознательно сбежали из капиталистической Америки и от ужасов американской военщины в Северную Корею. Портреты Дрезнока и Абшира печатались на плакатах и журналах, их показывали в пропагандистских новостных короткометражках, о них рассказывали по северокорейскому радио. Более того – записанные обращения Дрезнока и Абшира транслировались на американские позиции в демилитаризованной зоне: два дезертира рассказывали, что тех, кто сбежит в Северную Корею, ждёт отличная жизнь, много женщин, еды и свободного времени.
За три следующих года количество американских дезертиров в Северной Корее и правда увеличилось. Правда, добавилось всего двое: капрал Джерри Пэрриш и сержант Чарльз Дженкинс. Пэрриш никогда не рассказывал о реальных причинах своего бегства (упоминая только, что его отчим убил бы его, вернись Пэрриш домой). Дженкинс же перешёл то ли случайно (во время ночного патрулирования границы), то ли специально (из-за страха гибели во время одного из патрулирований) – но именно он является основным источником о жизни четырёх американцев в Северной Корее, потому что в 2002 году он покинул страну и впоследствии написал книгу о том, что происходило с ним всё это время.
Несмотря на то что четверо американцев стали героями пропаганды, жизнь их была совсем не такой прекрасной, как на картинке с плаката и в агитационных обращениях. Четверо молодых мужчин (Дрезнок был старшим из всех, ему на момент побега был 21 год, а всем остальным – по 19) были поселены вместе, в небольшой и совсем не отапливаемой комнатке. Дженкинс так вспоминал свою первую встречу с товарищами по бегству:
«Первое, что они хотели узнать, это причины по которым я перешёл границу. Все они были военнослужащими, у которых были проблемы с армейской службой и они не могли представить, почему сержант, которого никто не собирался судить или наказывать, пересек демилитаризованную зону. Я сказал им, что не хочу, чтобы меня отправили во Вьетнам. Дрезнок покачал головой и просто сказал: «Ну, возможно, ты сразу попал из огня да в полымя».
Холод, голод и побег
В целом Дрезнок был прав. Жизнь четырёх солдат была не то чтобы невыносимой, но ужасно скучной. Они жили в разных небольших домах, куда их переводили время от времени, но все они были похожи друг на друга как две капли воды: небольшие кирпичные домики, удобства чаще всего были на улице, и зимой в них было очень и очень холодно. У американцев был свой руководитель, который не только следил за каждым их шагом (а все их разговоры между собой, естественно, записывались), но и помогал в качестве переводчика. Все четверо ничего не понимали в корейской жизни, не были коммунистами и не очень интересовались идеями Чучхе и планами построения коммунизма.
Однако с коммунистическим учением ознакомиться им всё же пришлось. Их руководитель обучал их коммунистической самокритике – каждое своё действие за день необходимо было оценить критически, проанализировать и сказать, что в нём было неправильного и как поступил бы на их месте Ким Ир Сен.
Но хуже всего была не эта зубрёжка, а постоянный голод и необходимость выживать. Как-то раз, когда прикреплённый к ним руководитель отсутствовал дома, Дрезнок подначил остальных своровать немного дёгтя и угля и продать его крестьянам, чтобы купить что-нибудь есть. Мероприятие было рисковое и потребовало немало усилий, но в итоге не увенчалось успехом.
