В 1973 году Ким Чен Ир даже написал программную партийную работу, посвящённую вопросу о том, каким должен быть кинематограф – «О киноискусстве». В результате получился этакий манифест соцреализма и авторского кино по-корейски: Ким писал, что изображение должно быть реалистичным, темой должна быть повседневная жизнь, а режиссёр должен быть таким же командиром съёмочного процесса, как Ким Ир Сен – руководителем страны:
«Задача, стоящая перед кинематографом сегодня, состоит в том, чтобы способствовать превращению людей в истинных коммунистов и содействовать революционизированию и перестройке всего общества по образцу рабочего класса. Успешное решение этой исторической задачи требует, прежде всего, революционной трансформации практики режиссуры, которая является руководящей и контролирующей деятельностью кинопроизводства. Революция управления означает полное уничтожение всех капиталистических элементов и всего остального догматизма, а также создание новой вдохновленной идеями чучхе системы и методов управления».
В 1978 году американским перебежчикам приказала принять участие в съемках масштабного северокорейского шпионского сериала «Безымянные герои». Мнение самих американцев по этому вопросу не учитывалось (Дженкинса, например, и вовсе оторвали от беременной жены). Действие в сериале разворачивалось на фоне Корейской войны и по сюжету в нём неизбежно должны были появиться американцы и англичане; но в стране их не было – кроме четырёх солдат-перебежчиков.
Все четверо относились к актерской карьере по-разному: Дрезноку, например, очень нравилось сниматься в кино. Он называл себя Джоном Уэйном Северной Кореи и с радостью заводил новые знакомства – не только в киносреде, но и среди дипломатов, которых тоже часто привлекали к съёмкам в ролях иностранцев.
Дженкинс позднее вспоминал, что в съёмочном процессе по-корейски его больше всего удивляло неумение рационально планировать смены: вместо того чтобы проводить съёмки в том порядке, который наиболее удобен с точки зрения логистики, корейцы снимали всё в хронологическом порядке, затрудняя, замедляя и удорожая производство.
Американцев привлекали не только к исполнению ролей в фильмах и сериалах, но и к другим работам в киноиндустрии. Они переводили голливудские фильмы и мультфильмы на корейский – причём им не доверяли ленты целиком, а только нарезанные на куски аудиодорожки к фильмам.
Такой была жизнь перебежчиков. В ней было место прекрасному – любви, семье, интересной работе. Но в целом почти для всех из них это было удивительно скучное время, которое можно было разукрашивать лишь покупками в небольших магазинах, прогулками по городу, общению с иностранными предпринимателями (их было особенно много в 1980-е – прежде всего из Японии, но встречались и торговые представители ГДР, Вьетнама и других социалистических государств).
Дрезноку, впрочем, здесь нравилось. Он обрёл здесь всё то, чего был лишен дома – семью, работу, постоянство и перманентную заботу; государство, как неусыпный сторож, следило за всеми его нуждами и заботами, выдавало ему зарплату, обеспечивало жильём, а его детей – образованием. Более того, когда в 1997 году жена Дрезнока умерла от рака лёгких, он попросил, чтобы партия ему нашла новую – и ему подобрали супругу – тоголезскую дипломатку.
Дрезнок пил, курил, работал – и, кажется, чувствовал себя счастливым человеком.
Конец парада
Первым из четвёрки умер Абшир; это случилось быстро, практически в один момент – сердечный приступ во время семейного ужина. Жена Абшира позвонила Дженкинсу и позвала его на помощь, но когда тот прибыл, было уже поздно. Жену Абшира Аночу вскоре после этого власти выдали замуж за восточногерманского предпринимателя, работавшего в Пхеньяне.
И их осталось трое. Хотя в середине 1980-х в Северную Корею сбежал ещё один американский военнослужаший, корейцы не стали его знакомить с американцами-старожилами (по слухам, он вскоре то ли утонул, то ли пострадал в аварии и был разбит параличом).
Благодаря знакомству со многими дипломатами и предпринимателями, у американцев была какая-никакая возможность следить за событиями в западном мире и даже смотреть иностранные фильмы: за наглухо закрытыми шторами они смотрели Бондиану, «Титаник» и «Крепкие орешки». Пэрриш даже сам приобрёл себе на чёрном рынке видеомагнитофон и стал смотреть фильмы у себя дома – кассеты он покупал с рук у немногочисленных корейских фарцовщиков, которые, в свою очередь, чаще всего добывали копии фильмов в Китае.
Но в 1997 году Пэрриш начал сильно болеть – всплыли старые проблемы с почками, которые впервые проявили себя ещё в 1960-х, когда Пэрриш вплавь пересекал границу между двумя Кореями. Его самочувствие становилось хуже с каждым днём, врачи разводили руками и перевозили из одного госпиталя в другой. В августе 1998 года он скончался.
В Северной Корее остался только Дрезнок (чьи дети уже вовсю готовились к тому, чтобы стать северокорейскими дипломатами) и Дженкинс. Оба они уже привыкли к Корее, обросли семьями (у Дженкинса было две дочери) и были уверены, что вся оставшаяся им жизнь пройдёт здесь и что умрут они тоже в Пхеньяне. Их жизнь была не самой плохой – будучи иностранцами (хоть и с корейским гражданством), они считались привилегированной группой населения; государство снабжало их всех необходимым даже в момент самого жесточайшего продовольственного кризиса в 1990-е, когда по всей стране голодали люди.
Но у этого голода были последствия, которые всё же коснулись американцев. Из-за массового голода и ужасного экономического положения северокорейскому режиму пришлось пойти на уступки Западу – такими были условия получения экономической и продовольственной помощи. В 2002 году Ким Чен Ир признал, что Северная Корея в разные годы похитила больше 30 японских граждан и пообещал вернуть домой тех из них, кто ещё жил в Корее.
Жена Дженкинса попала в их число – в том же году спецрейсом её отправили в Токио вместе с четырьмя другими жертвами режима. Изначально предполагалось, что у Хитоми будет возможность вернуться обратно в Пхеньян, если она захочет (мужа и дочерей с ней никто не отпустил). Но в Токио решили лишить этой возможности всех вернувшихся в Японию – и Дженкинс оказался без жены. Он начал много пить и вообще вёл себя так, словно не хотел жить: однажды на новогодней вечеринке он напился и стал называть собакой Ким Чен Ира. Но кураторы Дженкинса предпочли не обращать на это внимание.
Ушло два года на то, чтобы Пхеньян и Токио договорились о воссоединении семей и Дженкинсу разрешили покинуть Северную Корею. Уже в Японии ему пришлось предстать перед военным трибуналом за дезертирство (ему присудили 30 суток, из которых он отсидел 23). После этого он жил в Японии вместе с женой и дочерьми, работал в пекарне и приветствовал туристов, приезжавших поглядеть на необычного человека. Дженкинс скончался в декабре 2017 года.
А Дрезнок остался. Он всё больше болел, но продолжал плевать на все советы врачей – много пил и курил. Изредка он давал интервью немногочисленным западным журналистам, добиравшимся до Пхеньяна (а иногда даже политикам левого толка). Он рассказывал о том, как он полюбил Северную Корею и государство, которое даёт ему всё, что ему нужно, и будет заботиться о нём до последнего вздоха. В 2006 году до него добралась целая команда кинематографистов – именно в их работе «Crossing the Line» был снят кадр, описанием которого открывается эта глава.
