– А ты – так? – спрашивает Искряк, зажигая на своей ладони мячик высокотемпературной плазмы.
«И это – может пригодиться! – киваю я, – Только сбежать – у меня получится быстрее. И убить мёртвого – сложно».
И скольжу вниз на ногах по бетону внутренней облицовки вала. Запрессовано всё до стеклянно-бетонной пластичности. Этот Мир продолжает меня удивлять. Нежить, Маги, ядрён-батоны! Собственное бытие тёплым Бродягой. Маразм! Галлюцинации больного разума наркомана-шизофреника.
Глава 2
Большое на расстоянии кажется близким. Но, оказывается, что оно – очень большое. И – далёкое. Когда мне надоело идти по одинаковому зеркалу этой земли, имеющей одинаковый уклон всюду в сторону пирамиды, то я побежал. А потом – стал прыгать, как астронавт на Луне.
Невольно останавливаюсь и смотрю на луны. На одну, потом – на другую. Кто такой «астронавт»? Задрали уже эти осколки чужих воспоминаний!
Уже ночь, а я ещё и половины не прошёл, незаметно углубившись ниже уровня Пустошей вокруг уже на десяток метров. Если не на несколько десятков метров. Уклон почти незаметен, но на таких расстояниях – даёт этакую вот линзу. Твердь под ногами будто вымыта и высушена – ни пылинки, ни соринки, ни капельки. И стойкое ощущение противоестественности, искусственности всего этого. И эти – низкочастотные, короткие, одинаковые, мёртвые колебания всего пространства в этой линзе.
Ладно! Что тут думать? Тут прыгать надо!
И вот – наклонённая стена пирамиды до неба. Прыгаю вдоль полированного гранита этой стены.
Ха! Есть контакт! Слышишь, Водяк! Есть метка! Метки! Тропа из тёмных меток. И – зазубрины в наклоненной стене чёрного гладкого гранита, образующие лестницу, витиевато ведущую в огромную, оплавленную пробоину на боку пирамиды.
Карабкаюсь по лестнице выбитых ямок. Светило меня застаёт на полпути. Выгляжу, наверное, муравьём на городской стене. Водяк – вне зоны доступа. Далеко, скорее всего. Этот их Зов – коротковолновый, наверняка. Или вообще – УКВ-диапазона.
Вот, опять меня несёт! Потому как – устал. Впервые. Как обычный человек – устал. Руки и ноги наливаются бесчувственной тяжестью. Откуда-то приходит мысль, что сама окружающая среда эта, искусственная, мёртвая, не только не подпитывает меня, а – наоборот – тянет из меня силы. Даже «из себя выйти» не могу.
Вот тебе – ещё фундаментальные откровения. Что я, оказывается, подпитываюсь не только кровью и силой жертв, но и равнодушной и бесконечной силой, разлитой всюду. Как и любой маг. Так я – маг? Или – не думаю? Нет, не думаю. Маг эту силу генерирует, как химическая пальчиковая батарейка. Я же ею подпитываюсь, как аккумулятор. Две большие разницы.
Ну, и второе открытие – сам камень под моими руками-ногами, как магнит, тянет из меня силу. Как и я – отовсюду. И из меня – тоже. А характер колебаний этого камня одинаковый на всём протяжении моего пути, говорит мне, что всё это сооружение – не природного происхождения. Природа не терпит единообразия. Похожесть – да. Однотипность – тоже. Но не одинаковость. Всегда, всё – чуть, но различается. Или – не чуть.
Заваливаюсь в зев гигантской пещеры, похожий на застывшее жерло вулкана. Такое же чёрное, застывшее подтёками стекло. Но это стекло вообще не тянет из меня силу. Больше. Потому – лежу на его тверди, пыхчу, пытаясь отдышаться. Усталость показала мне, что мой успех со слюноотделением был иллюзорным, был одной видимостью. Как только я устал, тело и разум вновь пошли вразнос. Даже глаза опять отказываются фокусироваться парно. Один так и норовит сбежать, поглядеть мне за спину, как у галки.
Отдышался, осмотрелся. Вижу следы человеческих усилий. Грубые, примитивные – зарубки на поверхностях, сколы, выбоины. То есть не работа строителей этого загадочного сооружения. А вот и Тёмные Метки. Как раз и ведут в прорубленную в камне кишку. Кишка – потому как надо в неё не входить, а глистом – вползать. И по ней ползти, не поднимая головы. И – довольно долго.
Наконец голова моя прошла в какое-то пространство. Фух! Осматриваюсь. Каменная комната. Терминал неведомого устройства. Причём дело рук строителей пирамиды и тех, кто прорубил кишку и ставил метки – различаются с первого взгляда. Кучами грязи и мусора – вот следы современников. Комната – небольшая. Два моих роста – ширина и глубина, полтора роста – высота. Вываливаюсь из кишки. Грубые и корявые, против гладкости и изящности терминала – поделки Тёмных. Углы – захламлены и изгажены. Вижу знак Жертвоприношения. Осматриваюсь. Нечего приносить в жертву. Кучи в углах, оказывается – то, что осталось от жертв, среди прочего мусора. Эта грязь – кровь. Ну, а чего я ждал от Тёмных? Благородства, порядочности и чистоплотности?
Подхожу к терминалу, ищу способ его активации. Никаких кнопок, рычагов, чёрный экран никак не реагирует на прикосновения. Никаких кабелей, проводов и их каналов от терминала в стены. Вмурованы в пол? Или это просто декоративная хрень, как ваза в углу комнаты? Нет! Устройство должно работать! Не поглазеть же на него приползали эти мразотники и приносили тут жертвоприношения. Ах, жертвоприношения!
Штыком рассекаю себе руку. Экран светится. Голос в моей голове, голос – мёртвый, равнодушный, как звон бокала, как пение меча – просит меня назвать абонента для связи. Абонент? Абонент – не абонент! Ах, вот что это значит! Их есть у меня! Вспоминаю инструкцию Духа того колдуна.
Некоторое время ничего не происходит. Лишь призрачное свечение этого Зеркала и мелодичное треньканье. Но вот свечение усиливается, складываясь в образ головы и верхней части лица человека, образ которого мне и передал уничтоженный мною колдун.
Образ некоторое время вглядывается в меня, удивляется, спрашивает:
– Ты кто? Как ты сюда попал? Как ты узнал обо мне?
Я бы и рад тебе ответить, но открываю рот, показывая его содержимое. Мелодичное пиликание и неживой голос говорит:
– Функция – подключена.
– …пожалуйста! – вдруг я слышу такое же – неживое – озвучивание моих мысленных слов.
Поняв, что это, что это – работает, затараторил, пока «функция» не отключилась:
– Мне некуда пойти больше! Я – в отчаянии! У меня ребёнок! Он погибает! Он проклят! Тот, добрый человек, сказал, что вы можете мне помочь, сказал, как найти Вас, до того как его казнили!
– Казнили? Кого? Кто тебе сказал, как меня найти? – встревожился колдун. Ну, а кто он, если не колдун?
– Я не знаю его имени! Нас вместе держали взаперти! Ребёнок – погибает! Помогите! – кричу я, складывая руки, делая ужимки, как Боза, когда убеждала допрашивающих её наёмников.
– Ты тупой? – сердится колдун. – Где вас держали? Где его казнили?
Отвечаю. Колдун встревожен. Кричит:
– А тебя отпустили? И ты сразу сюда примчался?
Блин, об этом я даже не подумал! Совсем безалаберно я подошёл к построению легенды прикрытия!
А колдун меж тем – смотрит куда-то вбок.
