– Так когда всё это закончится? – спрашивает вновь девушка.
– Когда мы это закончим, – усмехнулся я.
– Ещё ничего не началось, – буркнул Горан.
– Всё когда-то кончается, – продолжил я, провожая глазами холмы девушки, распирающие её куртку на груди. – И то, какой жизнь будет после войны, надо думать ещё до того, как война закончилась.
– Во время войны думать надо как раз о ней, – говорит Волчонок, – иначе – как победить?
– О войне надо думать ещё до её начала. Во время войны – поздно. Ты её уже проиграл. Тому, кто всю партию обыграл до начала боёв. Можешь отыграть только чуть более щадящие условия подписания мира. Пламя – ты просто самый очаровательный Егерь, какого я знал! Почему именно такая расцветка?
– А почему сами Егеря такую носят? – вопросом на вопрос отвечает мне девочка.
– Нет! – смотрю на неё настолько жёстко, насколько могу изобразить. – Это не твоя война! Если ты не выучишься хотя бы до уровня мастерства владения Силой Мастера Огнянки, то и следующая война будет не твоя. Никакой войны для тебя уже не будет. Если ты не умеешь восставать из мёртвых. Ты поняла меня, дитя?
Разревелась, убежала обратно к портному.
– И что будет после того, как всё это закончится? – спрашивает Горан.
– А я откуда знаю? – спрашиваю я в ответ. – Этот мир строить вам, молодым, а не нам, старикам. Наши совместные усилия вот к чему привели, вы видите. Смута.
– Ал Мороз, – оскалившись, говорит Волчонок, – я уже заметил, как вы любите играть словами, но что именно вас заставило ткнуть меня носом теперь в эту проблему?
Качаю головой, беззвучно похлопав ладонь о ладонь. Огнянка и Волчонок переглянулись торжествующими взглядами. Нет, не обидно. Для подобного и «играю» с ними.
– Просто я тут, на досуге, подумал… – начал я неспешно.
– Переводя отличные мечи в куски шлака, – тем же тоном подхватил Сирус, невинно разглядывая потолочную балку. Да, заготовки мечей очень дорогие. Очень! Самого жаба душит!
– Ну да. Нет, чуть позже, когда смотрел в жадный рот того жёлтого пикинёра, – улыбаюсь я в собственную ладонь. – Что даже если их будет двадцать сотен, этого будет мало. Оскал, сколько человек вместит внутренний двор детинца Логова. Золотые Пики влезут?
– Отец проводил построение всей стражи сразу. У нас большой двор. Если спешатся, то и Пики влезут, – ответил Волчонок.
– Двор был полон ваших врагов. И это была – лишь малая часть, как ты понимаешь.
– Но мятеж же удалось подавить!
– Верно. Значит, Волки обладают силой более многочисленной, чем один полк, даже насквозь золотой. И ещё это значит, что силы Волков потрёпаны. И какие выводы нам надо сделать исходя из этих вводных? Горан, первый!
– Надо больше чем один полк! – усмехается юноша.
– Верно, – киваю я, переводя взгляд на Сируса.
– Но один маг смог очистить весь этот двор, – поклонившись мне, ответил Синепламенный. – Надо больше магов!
– Надо больше золота? – отвечает, спрашивая, Огонёк, когда пришла её очередь, и я вопрошающе посмотрел на неё. Видя, что я не спешу ничего говорить, девушка воскликнула. – Всё это так, надо всего – и побольше. И не только нам! Потому и такие цены на найм! А если нет ни золота, ни полков? Что, утереть сопли и… И что?
Смотрю на Волчонка. Пламя тихо семенит и присаживается с края. Портной в дверях терпеливо и смиренно ждёт, когда знать соизволит обратить своё внимание на него, не смея отвлекать от столь великих дум. А за его плечом, точнее – за его ухом, лицо, которое смело можно назвать его сыном. Схожесть была бы полной, если бы не это простоватое выражение крайнего любопытства с выпученными глазами и приоткрытым ртом сына портного.
– Что? – смущается княжич под моим взглядом. – Огонёк высказала и мои мысли. Да, я тоже хочу всё войско Императора, особенно полки Угнетателя Хомячков и Финиста Ясного Сокола. А лучше – всю Красную Армию! Но, Скверна его дери, откуда мне всё это взять?!
Сказанные Волчонком названия полков во мне вызвали целый шквал эмоций, по силе воздействия на мою нервную и кровеносную системы сравнимый лишь с присутствием обнажённой фактуры моей зазнобы и её страстных взглядов. Силой воли загоняю эмоции в загашник – после, ночью – помедитирую по этому поводу. А сейчас нельзя выпадать из воспитательной беседы. Лишь уточняю.
– Эти имена, что ты назвал, не несут смысла, – говорю я.
Хотя как раз смысл этих имён мне предельно ясен, но Сирус подтверждает мою догадку:
– Это другой язык. Старые Красные Звезды часто вставляли в речь слова из чужого языка. Из какого – до сих пор все гадают. Даже язык зверолюдей никто не знает. Так что это может быть и он. А Красная Звезда крепко уважает Старых – часто их языком именуются, тем поминая Основателей.
Я махнул рукой:
– Вернёмся к нашим баранам, – сказал я.
Не обиделись. Улыбаются.
– То, что твои мысли совпадают с мыслями твоих близких, хорошо. Но не очень. Ты – князь, а не они. Они – твои друзья, семья, близкие, советники, но князь – ты. Они – твой хвост. Хорош будет волк, которым виляет его же хвост.
– Волки хвостом не виляют. Волк – не собака, – буркнул княжич.
– Помни об этом! – указываю на него пальцем. – И подумай, какой вывод ты сделаешь из данных тебе советов твоими сподвижниками. Не забывай, я – тоже лишь советник твой. Подумай, а мы обсудим твои речи, поможем тебе принять верное решение, укажем на слабые места в твоих рассуждениях. Но решать только тебе. Ответственность за своих людей перед богами на тебе, а не на них.
Княжич смущён моей речью. А портной вовсе поражён, как молнией. Про его молодого отпрыска вовсе молчу. Он – как рыба на берегу – выпучив глаза, широко разевает рот.
И это хорошо. Дешевле стало. Мастер стал мягкий, как сырая глина. А я вдруг для себя нашёл, что выторговывать скидки приятно. Почти так же приятно, как смотреть на уносимый ветром прах твоих врагов.
Волчонок был задумчив до самого ужина. В этот раз, помня прошлую оплошность, ужин начали с расхваливания красоты и умелости наших девушек. И им приятно, а как нам приятно смотреть на них, таких красивых! А как приятно так вкусно есть!
Ну, себе я в этом деле, в оценке тонкости вкусов еды, я не верю, для меня что пустой хлеб, что мясо печённое с травами, овощами и орехами под сыром – один вкус. Жёваной бумаги. Есть свои минусы в человекоподобном существовании нежити. Но ребята ели так, что завидно становилось.
Так вот, когда голод был утолён, а лёгкой непринуждённой беседы не получалось ввиду озабоченности «щенков», то Оскал и осушил свой кубок, возможно, чтобы набраться уверенности.
– Мы подумали над вашими словами, ал Мороз, – начал он, осмотрев по очереди весь свой «совет» – Сируса, Огнянку, Серолапку, Горана.
