Именно поэтому сословия знати и купеческое сословие живут параллельно, не соприкасаясь. Будто не видят друг друга. Не видят интереса в жизни друг друга. Если и презирая такой образ жизни другого сословия, то где-то очень и очень глубоко. Но вот не завидуя друг другу – точно. Потому и нет никакого противоречия между имеющими власть и имеющими деньги. Обе касты открыты для взаимопроникновения, но не делают этого, не пересекаются, не скрещиваются. Обе касты взаимодействуют, выполняя свои функции, не перетягивая «одеяло» на себя. Не видя в этом смысла.
И только я хотел приступить к рассмотрению связки знать – простолюдин и их связи с купечеством, как мы прибыли, почти. И пришлось суетиться. Потому как на улицах и площади, примыкающих к Дому Страданий, происходила какая-то сумятица. С первого взгляда и не разобрать, что именно. Выглядело простым, но массовым помешательством. С неизбежными драками и давкой. Криками и кровью.
Вся округа больничного комплекса была забита людьми столь плотно, что люди давили друг друга насмерть. Упавший на землю уже не мог подняться и погибал под ногами людей, что затаптывали бедолагу – не замечая. Естественно, что кто-то пустил в ход кулаки, локти и колени, отвоёвывая себе и своим детям глоток воздуха в стиснутые со всех сторон лёгкие. Так же естественно – в ответ обнажилась сталь или отесанный кусок камня. В Миру безоружными ходят только умалишённые и блаженные. Даже нежить вооружена. Полилась кровь, послышались крики раненых, убиваемых, крики обезумевших от страха – всё это окончательно столкнуло эту толпу в бездну безумия.
И вот на это «веселье» мы и вылетаем – такие дерзкие, с плётками. Не знаю, мне одному показалось либо всем моим спутникам, будто мы оказались окружены толпой безмозглых Бродяг? Столь же бестолковых, столь же яростных, злобных, столь же нечувствительных к боли и ранам. От ужаса и бессмысленности происходящего «выхожу из себя». Смотрю как бы со стороны, как юноши и девушки рубят ни в чём не повинных людей, как бойцы Дубняка и стражи Дома Страдания закалывают всех без разбора – мужиков, женщин, детей, стариков, что с оскаленными мордами и протянутыми руками рвались к повозке, где Лилия опять обернулась валькирией – грозно возвышается над детьми с двумя кинжалами.
Безумие! Какое безумие! И где? Прямо в столице! На виду Императорского дворца – вон его башни и купола видны.
Ах, вот что усилило давку! «Расширяя себя», увидел стены щитов, ощетинившихся копьями, палками и топорами, – стража, как поршень, отдавливала толпу от Дома Страданий – прямо на нас. Не мог не разозлиться на командующего этой стражей – жестокий, бессердечный, тупой ублюдок, куда ты ещё людей давишь?
Но надо что-то решать! И – быстро! Мало того, что люди – гибнут безвинно, так ещё и нас самих может захлестнуть это человеческое море, затоптать, растерзать.
Вспоминаю частоту колебаний тех волн, что применял псевдоразумный аппарат, что одарил меня роскошью человеческого общения. Генерирую волны паники, запустив их воспроизводство горлом, усилив Силой. Человеческая река отшатнулась волной.
– Отходим! – кричу я. – Назад!
Пятимся. А там, на площади, зажимаемая со всех сторон толпа окончательно теряла остатки человеческого облика.
– Быстрее! – кричит УМник, указывая на массивные ворота.
Волчица готовит какое-то заклинание, видимо для выбивания ворот. Надо запомнить. Очень ценный навык. Особенно при штурме укреплений. Но не сейчас. Нам ворота нужны с затворами. Встаю в седле, с него – прыгаю на крышу ворот, потом – вниз, прямо на ох… и похудевших от моего появления стражников во дворе.
– Открывайте ворота, пока я их не вынес! – реву я, прикрывая рот Умником, будто утирая подбородок.
Того, кто пытается что-то вякнуть про «не положено», отшвыриваю так, что он летит через весь двор и шмякается о коновязь, ломая жерди, как соломинки.
– Живее! – реву я, добавляя в генерируемый УМником звук толику внушения. Изрядную толику. До полного, пусть и временного, подчинения.
На негнущихся ногах, как Бродяги, стражи вместе со мной наваливаются на засов, поднимаем его, отворяем ворота, запускаем наших, закрываем ворота, бросаем балку засова в пазы. Снимаю излучение. И паники, и подчинения. И почти тут же – удар в ворота. С такой силой, что толстенные доски ворот и балка засова затрещали.
– Фух! – выдохнул я.
А так всё хорошо начиналось! Радостные вести, новые сапоги. И – море крови! А день только начался.
И могут эти реки кровавые пополниться. Хозяева дома и их прислуга торопятся напасть на нас, вломившихся на их территорию. И наши – уже в горячке боя.
– Стоять, сукины дети! – реву я, так резко дергая Сируса за воротник, что сдёргиваю его с коня – сразу на землю и на задницу. – Стоять! Всем!
Не понимают. Хозяева дома выстраивают импровизированный строй, чтобы размазать нас по воротам. Прыгаю через двор, прямо над их головами. К старой телеге, стоящей подбоченившись, без одного колеса. Ткнул в телегу штыком, пнул осыпающийся прах ногой, реву:
– Кто следующий?
Не скажу, чтобы прямо испугались, но остановить их получилось.
– Мы к вам не как воры вломились! – реву я Умником. – А лишь спасаясь от толпы безумцев! Как только опасность минует, уйдём! Обещаю! Извиняемся за причинённые неудобства и готовы компенсировать вам потери!
Дородный бородач опустил свою секиру. За ним остальные «хозяева двора».
– Мы видели, что происходит, – басит здоровяк, у которого пузо туго обтягивало одежду. – Вы вели себя, как злоумышленники. Но, учитывая происходящее, мне ясна поспешность и резкость ваших действий. Извинения принимаются. Будьте гостями в моём доме! Я – Сварыга, зерноторговец. Веду дела на всём юго-востоке Империи. И никто не смеет сказать, что Сварыга – скверный хозяин!
Кланяюсь, но глазами указываю на остальных моих спутников. Не я тут главный. Просто я – самый суетливый.
Волчонок спешивается, отдаёт окровавленный меч Сирусу, церемонно склоняет голову:
– Князь Оскал, Дом Волка. Это – мои люди. Ещё раз прошу прощения за нашу бесцеремонность, но промедление стоило людских жизней. Благодарю за ваше гостеприимство.
Ну вот! Обошлось. От облегчения у меня даже ноги ослабли. Сел прямо на оглоблю от другой телеги, что оказалась рядом.
Сразу налетели бабы, девки, закудахтали, засуетились. Видно было, что купцу было приятно принимать у себя князя. Даже если приём начался с мечей и топоров. Всё же такие гости не часто жалуют купеческие подворья, хотя – я осмотрелся – двор приличного размера и достаточно опрятен и чист. Насколько может быть чистым живой жилой двор огромного подворья. «Не скверного Хозяина». А купца хотелось с первого взгляда называть именно с заглавной буквы. И его стать, и его глаза, взгляд, обустройство двора, беспрекословность и усердие домочадцев внушали мысль о «крепкой руке».
Меж тем Сварыга решил поразить дорогих гостей гостеприимством – спешно накрывались столы, домашние купца бегали, как кипятком ошпаренные. А чтобы гости не скучали, подали вина, что легло очень в тему на натянутые нервы. «Мои» вино нахваливали. Не знаю, для меня всё, что попадает в рот – одного вкуса. Невкусного. Кроме крови.
