Всё же глаза его вспыхнули. Золото им нужно, но не так, как накопители.
– Всё же маг – одноразовое изделие, – усмехаюсь я, потирая верхнюю губу, – но с накопителем – как два мага. А с двумя накопителями…
– Выжигает себе силовые каналы, – буркнул старик, ему неприятна моя усмешка.
– Не знал об этом, – пожимаю я плечами, озадаченно потирая подбородок. – Гиблый Лес только распахнул свои ворота, мы ещё не освоились с его сокровищами.
– А вы, – спрашивает Живчик, – не желаете поправить своё самочувствие?
– К этому вопросу вернёмся после результата по этим вот людям, – отвечаю я, указывая на Лилию и Мышонка.
– Ну тогда… не смею задерживать, – склонил голову Живчик. – Сами понимаете – я один на весь Мир. Вам укажут дорогу.
Тоже кланяемся. Выходим. Лилия и Малыш провожают нас. Малыш ревёт и не хочет оставаться тут. Лилия тоже ревёт. Обнимаю их обоих, целую каждого.
– Будет! – говорю я сквозь ком в горле. – Будет! Долгие прощания – лишние слёзы. Пришлёшь вестового. Заберём вас отсюда.
Их уводят. Не могу смотреть ни на кого. Распутываю Харлея. Будет! Сам-то что рассопливился? Не навечно же расстаёмся? Живчик крут, давил на меня даже через прозрачность. Поправит Малыша, поправит любимую, там и поедем ко двору. Хватит уже с меня этой столичной жизни!
«Дед!» – раздалось в голове, когда проезжал через строй стражи. Я аж в седле подпрыгнул! Смотрю на Пламя уничтожающе. Она смогла пробраться в мою голову даже сквозь прозрачность и все мои блоки защиты! Но девочка лишь пожимает плечами и разводит руками.
«Про какие камни из Леса ты говорил? Ты врал?»
«Почти» – отвечаю я. Как-то не хочется говорить ребёнку, что даже перед самим собой быть предельно честным и откровенным опасно. Детей надо учить хорошему, доброму, светлому. Плохому – сами научатся.
«У меня два накопителя. Этого хватит?»
Вздыхаю. Добрая душа! До чего же ты хороша!
«Хватит. Одного. Того, что я на днях тебе дал. Но! Я верну. Обещаю. Другой, ещё лучше!»
«Мне не жалко. Малыш и Боярыня для меня дороже всех камней на свете!»
Ох и добрая душа!
Ребята ждут. У ворот купеческого дома. С отпрысками купца. Глаза прячут. Молча пристраиваются. Купчата, понимая, приотстали.
– Я вижу, госпожи Лилии и Малыша нет с тобой, – говорит Волчонок.
Киваю.
– Хватило? – вновь спрашивает Оскал.
Мотаю головой. Волчонок выставляет ладони назад. По одной хлопает Огнянка, по второй – Сирус. Потом Волчонок протягивает мне тощий кошель. Чувствую структуры накопителей. Мотаю головой:
– Обойдусь. У нас война идёт. Священная война. Вставай, страна огромная, гля!
Ребята переглядываются. Как всегда, когда меня заносит.
– Хотя бы мой! – канючит Оскал. – Я – не маг.
– Ты свой сейчас едешь продавать. И опять идёшь по банкам и прочим заёмщикам. На войне всего и всегда не хватает. В первую очередь – золота.
– Тогда и я с ним, – говорит Волчица, непривычно тихая последнее время, – а то моего братца опять облапошат, зайца вислоухого.
Волк лишь улыбается на такие слова.
– И я! – заявляет Огнянка.
– Нет, сестрица, – мотает головой Сирус, – мы надеваем цепи, звёзды и едем обманывать учащихся Университета.
Киваю. Нет, они сами догадались до агитирования студентов. Я лишь подсказал. Магов не бывает много. Знать с рождения с мечом и в седле. Если удастся «нанять» за слова и красивые лозунги хоть десяток магов и рыцарей – уже превосходный результат!
На том и разъехались на ближайшем перекрёстке. Стражу отправил с Волками. Там – деньги. А пустой дом охранять – меня одного хватит.
Меня одного. Чувство одиночества весьма неприятное. Тоска по Лилии – ещё неприятнее. И почему-то слова, которые говорю сам себе, что разлука – ненадолго, не помогают унять мою душевную боль.
Пустой дом. Пустота в душе. Как-то незаметно Лилия и её дети полностью заполнили моё сердце и душу. И вот – даже временная разлука ранит. Заполняю душевную пустоту разными мелкими заботами. Чтобы руки и голова была занята. Отчищаю подвальные помещения от хлама и мусора, наводя ужас на пленных воров, помогаю Паду по хозяйству, таскаю воду, грею баки и бочки, охлаждая до инея воздух во дворе. Испортил ещё один, последний, клинок. Ну, что за напасть! Опять не получилось! Всё же делаю так же, как и в прошлый раз!
Неожиданно быстро возвращаются Волчата и Огнянка, скидывая тяжёлые кошели прямо на утоптанную землю двора. Огнянка привезла вязанку новых мечей. Я уже разорил нашу суму на довольно внушительный золотой вес – мечи стоят баснословно дорого.
– «Обманывать»! – поджимает губы огнегривая девушка. – Так бы и сказал, что по питейным хочет прошвырнуться!
Ржём. Волк было рванул со двора – помогать другу в его нелёгкой заботе, но, вздохнув, вскинул кошель на хребет и поволок в дом, крикнув Козе, платок которой увидел в окошко, чтобы взвара горячего сготовила.
Потому как во двор стали прибывать молодые стражи с молодыми же женщинами и малыми детьми. Дубняк последовал моему совету – это его сыновья и семьи людей Дубняка.
Пьём взвар, неспешно рассуждаем. Гадаем, почему я перевёл в мусор столько неплохих мечей.
– А как ты тогда полностью обессилил Сируса и Серолапку? – спрашивает Огонёк. – Я же видела – их Сила просто утекла.
Пожимаю плечами, Сила Огнянки ушла. Ну, и у Волчицы – заодно. А то будет как в тот раз – с серьгами. Этим двум «сёстрам» надо всё давать поровну, а то передерутся. Опять.
И – вскакиваю. Выпрыгиваю во двор – прямо через окно. Хватаю из связки, что так и валяется у стены, сразу две стальные полосы, имеющие форму меча, бегу в мойню. Огонь и Воздух причудливо перемешались с моей собственной сущностью. Повторяю, уже привычно, действия с клинками.
И, боясь даже смотреть на них, выхожу из мойни.
– Ну? – чуть ли не хором спрашивают. И опять – все взгляды всех людей во дворе скрестились на мне.
Пожимаю плечами:
– Боюсь даже смотреть, – искренне отвечаю я. – Если и эти клинки поведёт или лопнут – плюну! А это… Дубняку отдам!
И указываю на связку мечей без рукоятей, яблок и ножен, что так и стоят у стены в связке из сыромятины.
– Боза! – вздохнув, шумит княжич. – А чего покрепче взвара – нет?
– Морозовна не велела! – кричит, чуть ли не с чердака, девушка.
– Кто? – удивляется Волчица.
– Почему? – кричит в ответ Огнянка, уже улыбаясь в предвкушении.
– Велела детям вино не давать! – отвечает Коза, выглядывая в духовое окно, утирая лоб и озорно блестя глазами.
