При первой встрече он показался Эмме вполне адекватным человеком. Грубоватым, но адекватным. Даже симпатичным, если забыть про его реплику «Осторожнее на поворотах». Достаточно высокий, с хорошо развитыми плечами, русоволосый, и орлиный нос совсем не портил его лицо. Как же обманчиво бывает первое впечатление! На деле оказалось, что Брент Рейнер — взрослый ребенок с памятью короче, чем у аквариумной рыбки. Симпатичный, да, но безнадежно тупой.
— Когда было сделано первое упоминание о поселении? – сдвинув светлые брови, спросил мужчина, когда все остальные разбежались по скалам.
Эмма подумала, что ослышалась. Она непонимающе заглянула в серые с карими вкраплениями глаза.
— Что? – недоверчиво переспросила она.
— Когда было сделано первое упоминание о поселении? – слово в слово повторил мистер Рейнер.
Будто Эмма не рассказала всю историю и этот конкретный факт буквально пять минут назад. Выражение лица туриста было такое сосредоточенное, какое бывает у детей, когда они делают поделку из глины или учатся держать ручку. Он не шутил. Он действительно не запомнил.
Эмма, как профессиональный гид, подавила вздох и терпеливо ответила на вопрос.
И это было только начало…
Эмма нехотя повернулась на бок, уперлась ладонями в кровать и подняла своё отяжелевшее тело с одеяла. Всё-таки душ необходим. Следующая ночевка в гостинице будет через несколько дней и возможность почувствовать себя человеком, соответственно, тоже. Эмма расстегнула зеленую куртку, вытянула руки из рукавов, и та упала на постель. Стащив с головы шапку, Эм бросила её на подушку, поднялась и поплелась к маленькой ванной. Она знала, что ванная маленькая. Она останавливалась в этом номере десятки раз. Единственный одноместный во всей гостинице, напоминает кладовку, и оборудован, наверное, специально для гидов-одиночек, которым нежелательно делить комнату с кем-то из группы.
Эмма нащупала выключатель, и в тесном помещении ванной загорелся свет. Она вошла, остановилась напротив зеркала, уставилась в отражение. Оттуда на неё смотрела уставшее лицо с намечающимися мешками под глазами.
Мистер Рейнер не отстал от неё после первого вопроса. Вместо того, чтобы гулять по красивому месту и делать красивые фотографии, он ходил за Эммой, как милый щенок на поводке. Только щенки не разговаривают, а люди – да.
«Сколько-сколько здесь ступенек?»
«Извините, я кажется забыл, кто был третьим смотрителем замка»
«А в каком веке была построена арка?»
И так до бесконечности.
Эмма глубоко вздохнула и прочесала волосы пальцами. В душ и спать. Быстрее. Она сняла флисовую байку, расстегнула штаны и спустила их с ног. Впервые за день смогла посмотреть на пострадавшее колено. На нём виднелся небольшой след от удара, но в целом — обычное повседневное колено. Оно перестало сильно беспокоить еще днём, после поездки в автобусе, и только иногда, при неудачном шаге, напоминало о себе. Такие травмы легко забываются. В отличие от неприятных впечатлений о человеке, с которым такие события обычно связаны.
В Баллохе Брент Рейнер продолжил свой допрос. В то время, как все разбрелись по парку с видом на Ломонд, взрослый ребенок продолжал задавать вопросы, только теперь уже об усадьбе. При этом на гладковыбритом лице было столько любопытства, сколько не проявлял ни один турист за все походы Эммы. Уникальный человек. Просто уникальный. Он одной фразой мог ввести Эмму в такой ступор, что она начинала чувствовать себя необразованной идиоткой.
— А вы ничего не путаете? Разве первыми владельцами были Ленноксы? Мне кажется, я слышал другую историю… плохо запомнил, наверное.
Когда мужчина всё-таки отвлекался на то, чтобы законспектировать информацию в свой блокнот в «почтовой» обложке, Эмма уличала момент и влезала в Википедию. Просто чтобы удостовериться, что не несет чушь. Еще никто не доводил её настолько, чтобы она проверяла себя через Википедию. Этот случай вошёл в историю, как первый.
Эмма открыла краны и стала настраивать воду в душевой. Размяла уставшие плечи, закрыла глаза и медленно повернула голову сначала в одну сторону, потом во вторую. Первый день похода никогда не бывал сложным. Сначала езда, потом прогулка без рюкзаков, потом отель, и еще одна прогулка, от которой в половине случаев отказываются из-за переизбытка впечатлений.
Вот и в этот раз туристы не захотели идти к руинам Бьюкенена. Почти все. На предложение бросить вещи и прогуляться к развалинам замка семь человек начали устало возмущаться. Семь человек с энтузиазмом разбежались по номерам, едва им выдали ключи.
— Конечно! Что может быть лучше хорошей прогулки! – лучезарно улыбнулся мистер Рейнер, оставшись в холле. Кольцо с ключом повисло на его указательном пальце. — Когда выходим?
В то время, как вся группа развалилась на кроватях в своих номерах, Эмма и самый-лучший-турист совершали вечерний моцион. Прогулка, которую со стороны вполне можно было бы назвать романтической. Мужчина медленно шёл, спрятав руки в карманы, периодически останавливаясь, глядя по сторонам и восклицая «Как же здесь хорошо!». Эмма в это время без воодушевления поглядывала в небо. Там собирались тучи, дождь обещал пойти в любой момент, и до развалин замка хотелось добежать как можно быстрее. А потом так же быстро вернуться. Но взрослый ребенок не замечал непогоды. Ему нравилось абсолютно всё.
По руинам он ходил час. Щупал камни, фотографировался, просил Эмму сделать снимки с разных ракурсов, задавал вопросы и снова конспектировал всё в свой блокнот. Пока сумерки не сгустились настолько, что даже вспышка не делала фотографии различимыми. Только тогда мистер Рейнер захотел вернуться в гостиницу. К тому моменту Эмма была готова ударить его по голове булыжником от Бьюкенена и оставить лежать на холодной апрельской земле…
Эмма выключила воду, выступила из душевой кабины и завернулась в полотенце. Тёплые струи расслабили уставшие мышцы, но не смыли раздражение. Где-то в глубине номера тихо зазвонил мобильник. Эмма выскочила из ванной, оставляя мокрые отпечатки ног на полу, подбежала к кровати и встряхнула валяющуюся на ней куртку. Мобильник выпал из кармана.
Мама.
Она совсем забыла позвонить маме.
— Привет, — радостно пропела Эмма в трубку, нажав на ответ.
— Привет милая, — проговорила мама. – Ты же обещала звонить.
Эмма села на кровать, вытянула ноги и пошевелила пальцами.
— Да, прости, — она устало потёрла лоб ладонь. – День был сложным. Как твои дела?
— Почему день был сложный, — насторожилась Элла, проигнорировав вопрос. – Первый день всегда лёгкий, ты сама говорила.
— Да-а… Только в этот раз попался один назойливый турист.
— Мужчина? – в голосе мамы послышалась заинтересованность. Такая бывает только у женщины, сплетничающей с другой женщиной. Эмма закатила глаза.
— Мужчина.
