Владелица недоверчиво посмотрел на Роберта. Он, стараясь подавить ухмылку, разломал ампулу с вакциной, распаковал шприц и, вставив его в ампулу, оттянул поршень. Девушка внимательно наблюдала за всеми его движениями. Будто он собирался подмешать к препарату что-то противозаконное. Втянув в шприц всю жидкость, Роб развернулся и подошел к столу.
— Ну что, обнимите Банни?
Девушка бросила взгляд на шприц, потом на собаку, вздохнула, и подхватила питомца на руки, развернув к себе мордой. Роберт тоже вздохнул. И ринулся в бой. Все случилось быстро и почти без визга. Банни издала тихий, будто предсмертный стон, а когда игла вышла из ее кожи, задрожала и вжалась в хозяйку.
— Милая моя, — залепетала она. — Малышка, все хорошо. Вот видишь, доктор уже не обижает тебя, все прошло.
Она подняла собаку к лицу и ткнулась своим носом в холодный и мокрый. Роб не верил, что все закончится вот так, но собака продолжала трястись от страха и прижиматься к хозяйке, поэтому он позволил себе перестать опасаться и расслабиться. Отойдя к тумбе с лекарствами и ящиками, Роберт выбросил использованный шприц.
— Спасибо, доктор Дадли, — девушка подошла к нему и остановилась на достаточно близком расстоянии. — Вы настоящий волшебник! Моя девочка почти не плакала!
— Ерунда, — отмахнулся Роб, снова заглядывая в умные выпученные глаза.
И когда девушка уже хотела сделать шаг в сторону двери, добрая Банни вдруг как-то изловчилась, вытянулась и впилась зубами в предплечье Роберта. Он так и знал. Отскочив назад, он резко втянул воздух через нос и сжал челюсть, чтобы не выругаться.
— Банни! — взвизгнула девушка, быстро выбегая из кабинета. — Фу! Плохая девочка! Разве так можно?
Роб задрал рукава халата и джемпера, чтобы осмотреть руку. Он мог поклясться, что псина улыбалась, скрываясь в дверном проеме. Имея опыт общения с животными и зная, что умные глаза не врут, Роберту стоило держаться подальше от чихуахуа до тех пор, пока она не выйдет из здания. А теперь на коже чуть ниже локтя горели два одинаковых маленьких прокола. Одежда затормозила зубы и не дала как следует вспороть руку. Однако все равно неприятно.
Роберт подошел к тумбе с препаратами, достал антисептик и щедро брызнул на укус. И снова сжал челюсть от очень даже ощутимого пощипывания. В заднем кармане джинсов зазвонил телефон и переключил все внимание мозга на себя. Роб вытащил мобильник, нажал на ответ и зажал трубку между плечом и ухом.
— Да! — рявкну он в динамик, подхватив кусок ваты, прижав к ссадине и промокнув лишний антисептик.
— Малыш, я тебя отвлекаю? — пропел женский голос.
Маменька. Роберт свел брови. Только не сейчас.
— Да, я на работе, — резко сказал он.
Но для мамы ее вопрос был чистой воды формальностью. На самом деле она не собиралась вешать трубку.
— Ох, прости милый, но мне срочно нужно обсудить с тобой один вопрос.
Роб закатил глаза, выбросил в ведро вату, достал из ящика тюбик с мазью и несколькими быстрыми движениями отвинтил крышку.
— Ты же помнишь, что в выходные я устраиваю маленькую домашнюю вечеринку? — продолжала матушка.
Роб не помнил. Он вообще не знал.
— Я помню, что ты не собиралась праздновать день рождения, — все так же резко проговорил он, выдавив мази на палец и прихлопнув ее к укусу. — Что изменилось?
— Робби, не будь таким злюкой. Я передумала, и уже давно. Примерно неделю назад. Решила, что день рождения бывает только раз в году и не стоит его игнорировать. Я не молодею, кто знает, сколько мне осталось…
— Мама, — оборвал ее Роберт. — Я приеду в любом случае, мне все равно, будет вечеринка или нет.
— Как замечательно! — воскликнула Мириам, будто он когда-то игнорировал материнский день рождения. — Тогда ты не будешь против, если я позову одну семью. Бакстеры. Ты их не знаешь, но они милейшие люди. У них есть дочь, ей двадцать два. Такая очаровательная девушка!
Роберт застыл с тюбиком в руках.
— О чем ты? — осторожно спросил он.
— Малыш, — мать фыркнула. — Ты бываешь таким непонятливым! Я говорю о тебе и Трэйси Бакстер, конечно же!
— И какая между нами связь?
— Пока никакой, но я надеюсь, она появится.
Черт бы все побрал. Роб наконец завинтил крышку на тюбике и отшвырнул его в сторону.
— Мама, ты не можешь этого сделать.
— Но я уже их пригласила! Будет некультурно отменить приглашение!
Роберт тяжело вздохнул. Он оперся пострадавшей рукой о тумбу с медикаментами, второй рукой перехватил телефон, и закрыл глаза. Черт бы побрал мамину бурную деятельность. Она когда-нибудь закончится? Ответ нашелся сразу: никогда. И есть только один способ это прекратить.
— Мама, я не могу уделять внимание Трейси Бакстер, потому что уже кое с кем встречаюсь.
Он сказал это наобум, серьезно не обдумывая. У него не было времени на обдумывание. Роберт знал лишь то, что не выдержит еще одного свидания по материнскому благословению. Раздумывая над своими словами, Роб не сразу обратил внимание, как тихо стало по ту сторону.
— Кто она? — спросила мама после паузы. — Я ее знаю?
Он почувствовал, как на шее затягивается петля. Забирать слова назад поздно, а ответа на новый вопрос не находилось.
— Нет, — выронил Роберт. — То есть да… То есть…
Как же сложно врать маме! Она не стоит рядом и не видит лицо сына, но казалось, будто даже на расстоянии в пятнадцать миль Мириам унюхает подвох.
— Так да или нет? — не отставала она.
— Да.
О последствиях он подумает, когда сбросит звонок.
— Это Элизабет Хэйл, — сказал Роберт и тихо протяжно выдохнул.
И снова в трубке стало тихо. Ненадолго.
— Малышка Хэйл? — недоверчиво переспросила Мириам.
— Мг…
— Но почему ты не сказал раньше? Я решила, раз ты молчишь, значит с теми девушками что-то не срослось, и нашла тебе новую…
— Ма-ам, — протянул Роб.
— Я так рада! Ты обязан привести ее на вечеринку!
— Ну нет…
— Да! Сделай мне подарок.
Что возразить на такую просьбу? Нечего, абсолютно нечего. Роберт развернулся, привалился к тумбе и зажал пальцами переносицу. Он считал себя очень терпеливым. Как болотная черепаха, которая может пять лет жить без еды. Однако если этот разговор продолжится, то из ушей Роба грозил пойти пар.
— Мам, у меня пациенты.
— Робби, ты должен привести Лиззи.
— Пока, мам…
— Робби!
Это было последним, что он слышал, прежде чем сбросил звонок. Роб посмотрел на погасший экран и потер лицо ладонью. Иногда он очень понимал отца, который ушел из семьи к молодой любовнице. Но как только эта мысль закрадывалась в голову, он одергивал себя. Мать его любит. Просто этой любви бывает слишком много. И сейчас необходимо расхлебывать очередные ее последствия.
