Роберт повел Лиз к столпотворению, не выпуская из полу-объятия, и от этого легкого, но предусмотрительного касания ее нервы завязались в узел. Пускай это спектакль, однако он становился таким естественным, что иногда хотелось верить, что все по-настоящему. Но Робби, кажется, чувствовал себя вполне комфортно. Марго топала следом, достав мобильник и уставившись в экран. На крикетном поле уже толпились люди. Лиз обернулась через плечо на то место, которое они только что покинули: длинная очередь выстроилась, чтобы пройти пропускной пункт, и все ради того, чтобы посмотреть на высокий костер. И фейерверк. Помним про фейерверк.
Ноябрьские ранние сумерки накрыли Кливдон. Машины заполонили собой все тротуары окрестных улицы, люди парковались везде, куда мог втиснуться капот или бампер. Больше всего повезло тем, кто жил через дорогу от поля и мог видеть все событие, не выходя из дома.
Идея идти пешком была несомненно хорошей. Правда Марго всю дорогу сновала рядом и то и дело будто случайно пыталась столкнуть Роберта и Лиз. Напирала сбоку, задавала какой-то вопрос и незаметно подставляла подножку, чтобы кто-то упал на кого-то. Малыш не знал, что Маргарет в курсе их фарса. И сама Марго никак не дала понять, что посвящена в дело. Поэтому парень мастерски играл свою роль, подхватывая падающую Лиз, или не замечая, как маленькая проныра пытается оставить им двоим как можно меньше места на тротуаре. А Марго с наивностью девочки-подростка верила, что Роб воспылает внезапной любовью, если Лиз упадет на него как можно больше раз. Если бы все было так просто…
Большая фигура Роберта уверенно проложила дорогу среди обывателей, и все трио оказалось в тридцати футах от кострища со сложенным конусом хвороста выше человеческого роста. К верхушке конуса оказалось прилажено чучело, одетое в рваные одежды, с характерной маской вместо лица. Гай был готов.
Роберт убрал руку с плеча Лиз, спрятал в карман и едва заметно отступил в сторону.
— О, Келли тоже здесь, — Марго оторвала взгляд от экрана мобильника и посмотрела на разомкнувшуюся парочку. — Можно, я подойду к ней?
Лиззи попыталась перестать думать о том, что без полу-объятия стало как-то пусто. Втянув голову в воротник куртки, она поежилась и осмотрелась.
— Уже темно, где ты собралась ее искать?
— Да вон стоит, — сестра махнула рукой куда-то в сторону. — С отцом и его подружкой.
Элизабет проследила за направлением отмашки. На расстоянии около шестидесяти футов стояла как будто бы семья с девочкой-подростком по центру. Девочка смотрела прямо в их сторону и шевелила губами, пытаясь донести до Маргарет какую-то информацию. Ну раз так…
— Ладно, — проговорила Лиззи. — Только не долго, чтобы не потеряться. Мы будем ждать тебя здесь.
— Можно подумать ты не мечтаешь от меня избавиться, — закатила глаза Маргарет и тут же отбежала.
Элизабет не успела приказать ей заткнуться. А кричать вслед слишком по-детски. Но в общем-то Марго была права. Роберт на ее заявление тихо хмыкнул.
— Так что там за история с примерочной кабинкой? — спросил он, глядя, как девчонка удаляется.
Что? Зачем он вообще это запомнил? Элизабет спрятала руки в карманы парки и обманчиво-невозмутимо пожала плечами. Только бы не покраснеть.
— Ничего интересного, — проговорила она.
Рассказывать чужому парню историю о том, как она стояла в одном белье, пока мама подбирала с пола мобильник, Лиз не собиралась ни в жизни. Особенно парню, который начинал невыносимо нравиться.
— Но это же касается и меня тоже, — ухмыльнулся Робби, прикусив колечко в губе.
Лиз резко отвернулась. Он снова это сделал, и снова неосознанно. А еще он снова ее подначивал. Как тогда, в доме его матери с посиделками на коленях. Кажется, что это было вечность назад.
— Нет, Малыш, — отрезала Лиззи. — Тебя это касается в последнюю очередь.
Откуда-то из-за кострища показались двое мужчин с зажженными факелами в руках. Пригнувшись, они пошли навстречу друг другу, огибая «конус» с Гаем и проводя огнем по самым нижним веткам. За их спинами вспыхнули яркие следы и стали стремительно подниматься вверх по конусу.
Элизабет становилось холодно несмотря на поднимающийся от костра жар. Под курткой на ней все еще было зеленое платье, которое мама увидела на летней распродаже и купила для старшей дочери «специально для такого случая». Свитер надеть она не успела, как и джинсы. Слишком быстро их вытолкали из дома.
— Началось, — прокомментировал Робби, глядя как мужчины встретились в середине пути, и разбежались.
По толпе прошелся гул и раздались громкие аплодисменты. Огонь мгновенно охватил весь хворост, костер заполыхал. Соломенный Гай Фокс вспыхнул, а пластиковая маска оплыла, искажая черты «лица». Лиззи теплее не становилось. Несмотря на близость костра, она все равно начала мелко дрожать. Поднявшийся ветер неприятно обдал ноги и забрался под подол платья. Если бы на ногах было что-то теплее тонких колготок… Но нет, ведь «мальчик Мириам хоть раз должен увидеть тебя в приличной одежде». Будто «мальчику» не все равно.
— Ноябрь — не ягодный сезон, — прогудел Робби, нарушая молчаливое созерцание пламени.
Лиззи отвернулась от костра и столкнулась с пристальным взглядом синих глаз. Разве ему не полагалось смотреть на огонь?
— Не поняла, — сдвинула брови она.
— Я бы предложил тебя согреть, но ты так от меня шарахаешься, будто я болен.
Он расстегнул куртку, раскрыл ее полы и вопросительно приподнял бровь. Элизабет замерла. На секунду унялся даже тремор. Робби Дадли приглашает ее обниматься? Серьезно? Хотя нет, не обниматься, а по-дружески согреть. Разница огромная. Лиз недоверчиво осмотрела его всего: начиная с шапки, вниз к коричневым бровям, бороде, которая на самом деле не колет, а щекочет, и твердому торсу, запакованному в джемпер. Роб ждал. Ничего же не случится, если она шагнет к нему? Или случится? Элизабет сглотнула (это должны были слышать все собравшиеся на поле) и сделала один неуверенный шажок вперед.
— Ну ты и дикарка, — закатил глаза Роберт.
Он в мгновение преодолел небольшое расстояние, стал за спиной Лиз и притянул ее к себе. Она оказалась в теплом капкане из тела, пуховика и могучих рук. Невероятно. Убийственно для закомплексованной тихони, за которой никогда так не ухаживали. Вообще никак не ухаживали. Главное — не забывать дышать. Это важно. Дыхание — очень нужная штука.
— С-спасибо, — заикаясь выдавила Лиззи.
Могло показаться, что от холода, но нет. Не от холода.
— Грейся, Ягодка, — со смешком, рокотом отразившемся в грудной клетке, проговорил Роб. — И выбрось это платье. Или предложи своей матери выйти в нем на прогулку.
— Она просто очень хотела, чтобы ты влюбился в меня окончательно.
— Не в тебя, а в твой окоченевший труп.
— Ты такой милый.
