Комната была небольшой, словно вытянутой в длину, с низким потолком. В ней было два окна, ставни в которых были раскрыты. В окнах виднелись какие-то растения, похожие на кусты. Нун понял, что находится в частном доме.
Обстановка комнаты была скудной. Посередине стоял большой квадратный стол, вокруг него — несколько стульев. У противоположной стены — трехстворчатый шкаф. Еще — кресло, покрытое какой-то светлой тканью. Над столом висел матерчатый бежевый абажур. В общем, самая обыкновенная обстановка для сельского дома. Вплотную к кровати была придвинута табуретка, на ней были разложены всевозможные лекарства — таблетки, ампулы, а еще стояла металлическая коробочка со шприцами.
Там же, на табуретке, Анатолий увидел скомканный окровавленный бинт. Приложив руку к голове, обнаружил тугую марлевую повязку. Очевидно, его перевязали и лечили, возможно, даже делали уколы. Но кто и зачем? Почему с ним кто-то возился, с человеком, подобранным буквально на улице?
В комнате никого не было. Когда Нун полностью очнулся и открыл глаза, приливы исчезли. Теперь он чувствовал приятную, расслабляющую теплоту в своем теле и понял, что в комнате очень тепло. Это было странно, так как печки он не увидел.
Анатолий попытался пошевелить сначала рукой, затем — ногами. Это удалось ему без труда. Все его конечности функционировали нормально. Значит, при падении он ничего не сломал. Это было приятным открытием.
Он сделал попытку сесть. И это удалось тоже без труда. Когда уселся, обнаружил, что одет в какой-то старый спортивный костюм. Его собственная одежда исчезла. Судя по тому, что он чувствовал себя достаточно свободно, костюм был больше его размера.
Нун опустил ноги на пол, а затем встал. Возле кровати стояли стоптанные тапочки. Надев их, попытался подойти к столу. А вот это как раз и оказалось самым тяжелым.
Голова кружилась страшно, и с первой попытки ему не удалось сделать даже нескольких шагов. Едва удержавшись на ногах, он был вынужден опуститься на кровать. Очевидно, травма головы была все-таки серьезной.
Странно, что Нун совсем не ощущал этого, когда душил шофера машины. Четкой, яркой картинкой из памяти выплыло воспоминание о том, что он сделал.
А если он убил этого человека? Тогда его поймают и дадут реальный уголовный срок. И он станет убийцей. Как странно получилось: чтобы подавить его волю, парализовать ужасом и превратить в бессловесное животное, ему устроили показательную казнь. Но вместо этого он открыл в себе такой фонтан ярости, который позволил ему бороться. Всю свою жизнь он считал, что не способен на насилие. Оказалось, еще как способен. Он способен убить человека. Это открытие и пугало его, и радовало одновременно.
Может, как раз этой решительности, этой силы бойца не хватало ему раньше. Открой Анатолий в себе этот яростный источник до ареста, все могло бы сложиться по-другому.
Прошло несколько минут, пока его дыхание не восстановилось полностью. Он даже сумел не только подняться, но и сделать два шага. Ноги сами несли его к столу. Там было что-то навалено, и он хотел рассмотреть, что это такое. Может, хоть так удастся выяснить, куда он попал. К счастью, стол был близко. Нун сделал еще несколько шагов и уцепился за спасительную поверхность.
Стол был прикрыт газетами. Он отодвинул их в сторону и застыл. На столе были разложены… зубы. Самые настоящие зубы! Чуть позже, немного справившись с шоком, Анатолий сообразил, что это не настоящие зубы, а зубные коронки. К тому же из драгоценных металлов. Среди этой груды попадались не только коронки, но и целые вставные челюсти с выложенными в ряд золотыми зубами.
В свое время Нун насмотрелся достаточно много военной хроники. И видел такие сюжеты о концлагерях — столы, полные золотых коронок, часов, колец… Еще тогда это оставило в нем ужасающий осадок, это было красноречивее любых слов о зверствах фашистов. Почему же он видит это теперь?
Анатолий почувствовал смутную тревогу. Ясно, что он попал куда-то не в простое место. От этих вещей пахло чем-то ужасным. И он вдруг отчетливо понял, что, скорей всего, это следы какого-то преступления. Где же он находится?
В этот момент послышался характерный стук. Дверь открылась, и на пороге возник мужчина лет сорока, низкорослый, лысоватый, с рыжеватыми висками с проседью. Увидев Нуна на ногах, он сначала застыл, а потом хохотнул:
— Смотри-ка! Уже поднялся. Быстро ты. А я укол тебе иду делать. Вот, хочу шприцы прокипятить.
— Спасибо, — Анатолий внимательно смотрел на мужчину. — Где я нахожусь? Куда попал? Кто вы?
— Меня Толян зовут. Толян Жмых величают. Погоняло такое.
По характерному разговору мужчины, по своеобразной кличке Нун понял, что мужчина сидел, и не раз. Похоже, его угораздило попасть к ворам.
— А тебя мы в овраге нашли, — продолжил мужчина. — С разбитой башкой лежал. Ты от мусоров утек, так?
— Так, — скрывать смысла не было. — Меня куда-то везли из тюрьмы. И по дороге я сбежал.
— Ну вот, мы так и подумали. Что наш, значит. Башка у тебя была вся разбитая. Кровищи — во! Ну, мы тебя подобрали и в дом занесли, среди нас бывший доктор есть, он тебе лекарства и выписал. А уколы я еще по лагерю делать умею. Три дня ты был в отключке.
— Три дня? — ужаснулся Нун.
— А то! Но доктор сказал, что это нормально, когда башка треснутая. Сильно ты стукнулся. Как подживать начнет, сказал, в себя придешь.
— И точно. А где я нахожусь — в смысле, где находится этот дом?
— Бурлачья Балка. Место так называется. Там, внизу, рыбный порт. И Ильичевск поблизости. А еще чуток — и паромная переправа.
— Вы живете здесь?
— Ну как живем… Дом у нас здесь. Домá у нас по разным местам. Потом узнаешь. Ты мне вот что скажи: жрать хочешь чего? Я мигом могу сварганить!
— Нет, спасибо. Есть не хочу. Я бы выпил чаю.
— Это я тебе принесу. Чай или чефир?
— Чай.
— А по какой статье ты сидел?
Он назвал. Толян поскучнел, словно разочаровался.
— А… Из этих, значит.
— Но я с уголовными сидел, — поспешил быстро сказать Анатолий, словно оправдываясь.
— Ну? И кого из серьезных ребят знаешь?
— Эльмира. Он в камере был смотрящий.
— Да ты шо? Ну, если Эльмир подтвердит, шо ты не шкура, а честный мужик, значит, повезло тебе, что ты попал к нам.
Нун пожал плечами. Он даже не сомневался, что у них есть способ связаться с Эльмиром, который закрыт на зоне.
— А вот пожрать тебе бы надо, — вздохнул Толян. — Ну ничего, к вечеру доктор придет и скажет, что тебе делать. Он у нас хороший доктор, хотя и не у дел. Всех нас штопает, если чего.
Банда. Нун вдруг понял, что попал в какую-то банду, и содрогнулся. Этого еще не хватало! И место какое-то странное. Зачем его вообще везли в эти края? В другую зону? Раз есть паромная переправа, значит, рядом не одна лазейка для контрабандистов, чтобы тайком переправлять людей или вещи за рубеж. Он вдруг вспомнил, что действительно слышал разговоры о том, что богатые люди, которые хотели сбежать из СССР, могли за деньги переправиться за рубеж в этих краях, в румынскую Констанцу или Стамбул. А откуда — уже дальше на запад.
