Его соперник в красном углу – Артем Кречет. Двадцать три года, рост сто семьдесят четыре сантиметра, вес 72,45 килограмма. На профессиональном ринге провел пять боев, во всех одержал победы нокаутом. Местный герой и всеобщий любимец.
Бой с первых минут проходил в одну калитку. Да и боем это трудно было назвать. Самое что ни на есть избиение младенцев. Под визг, вой и улюлюканье публики покрытый разноцветными татуировками молодой атлет как помойного кота гонял по рингу тощего, сутулого, в полтора раза старше себя мужика. Пер как танк на пивную, осыпая того тяжеленными ударами с обеих рук. Публика неистово поддерживала своего любимца: «Тема, двоечку!», «Вали его!», «По печени, по печени!». Все с нетерпением ожидали нокаута. Обзывали его противника трусом и требовали, чтобы тот перестал бегать и начал рубиться как мужчина.
Сам противник, Смирнов Валентин, рубиться категорически не желал. Все, что он хотел, это дождаться конца боя, получить гонорар в конверте и отправиться с ним домой. До этого светлого момента оставалось чуть больше одного раунда. И его, этот раунд, еще предстояло продержаться.
В середине четвертого раунда он было решил соскочить. Подставился под размашистый удар с правой по корпусу, умело его смягчил, так, чтобы из зала не заметили. Упал на колени, сполз на бок и принялся со всей возможной достоверностью корчиться от боли. И валялся бы так до окончания отсчета рефери, если бы тот самый Кречет-Кочет не принялся орать из угла: «Вставай, петушара!» и прочее в таком же духе. Не стоило говорить такое человеку с биографией Смирнова. Он встал, тут же подбил молодому нахалу глаз и как ни в чем не бывало продолжил то, что делал до того. То есть постоянно перемещался, сбивая противнику прицел, нырял, уворачивался, грамотно работал корпусом. Изредка постреливал несильными одиночными ударами. В результате к концу седьмого раунда изрядно подустал. Нелегко, знаете ли, работать пассивным вторым номером, не имея возможности как следует ударить в ответ. К тому же разболелось раненое осколком еще в далеком двенадцатом колено.
Гонг. Смирнов поднырнул под руку в красной перчатке и тяжеловато отпрыгнул в сторону. Противник не стеснялся ударить его и после окончания раунда. Он вообще вел себя достаточно вольно: толкался, наступал на ноги, норовил ударить ниже пояса или даже по бедру, чтобы отсушить Смирнову ногу. И ничего, красавчик этакий, не опасался. Рефери в ринге с пониманием относился к такой своеобразной трактовке правил с его стороны, зато чуть что норовил «напихать» Смирнову. За что? Да за что угодно.
Минута отдыха пролетела как лайнер над деревней. Секундант затолкал Смирнову в рот капу. Тот встал и тяжелой походкой направился к центру ринга. Вот и все почти. Еще три минуты, и конец позору.
«Touch gloves!» – скомандовал почему-то по-английски рефери, тоже местный кадр. Себя он в этот момент, наверное, представлял обслуживающим бой за звание мирового чемпиона где-нибудь в Мэдисон Сквер Гарден в Нью-Йорке или в Гранд Гарден Арена в Лас-Вегасе. Получилось как-то очень по-местному, по-южнорусски: «Точ хлавс».
Смирнов протянул руки, противник сделал вид, что этого не заметил и тут же махнул левым на скачке. Точно уронил бы, если б попал.
Ах, ты ж засранец! Вообще-то Смирнов мог без проблем срубить этого бычка раунде во втором, максимум в четвертом, хоть у того и силы вагон с тележкой и колотухи, что любого чемпиона свалит. Если того, конечно, как следует связать, чтобы двигаться не мог. И… И все. Ноги совершенно не работают, скорость неважнецкая, ноль техники и абсолютно никакой защиты. Голубая мечта любого техничного боксера. За таким даже бегать по рингу не надо, сам придет. Остается только его провалить и бить на выбор, если, конечно, удар есть. А удары у Смирнова были и очень даже неплохие.
Глава шестая
Валентин Смирнов. Продолжение
Он вообще многое умел в ринге еще до того, как загремел на пять лет за решетку в Южной Америке. Так получилось, что в то же самое время в той же самой тюряге отбывал десятилетний срок дон Эугенио Диас, легенда мирового бокса: чемпион мира в далекой молодости и позже один из лучших тренеров на континенте. Почтенный старец получил срок за то, что забил насмерть голыми кулаками надругавшегося над его внучкой подонка и отправил на больничные койки пару-тройку его дружков. Легко мог бы отделаться условным или гораздо меньшим сроком, не окажись один из пострадавших сынком сенатора.
Маэстро заселили в одноместную камеру-люкс с евроремонтом на местный лад. Питался он тем, что привозили из ресторана. И, не страдая от безделья, продолжил работу по специальности. Добрейшей души человек, горячий поклонник бокса, начальник тюрьмы за свои кровные средства оборудовал на территории руководимого им учреждения достаточно приличного качества боксерский и тренажерный зал. И даже сауну.
Вскоре туда (не за бесплатно, конечно же) потянулись ученики дона Эугенио и другие, просто желающие постичь тайны благородного боевого искусства. Так что вложенные деньги очень скоро отбились. В спарринги с занимающимися выставлялись арестанты из числа бывших боксеров и просто крепкие, способные держать удар, парни.
Туда же угодил и Смирнов. И через некоторое время перешел из разряда живого мешка для отработки ударов в ученики мастера. «Как жаль, что мы не встретились раньше, – говаривал бывало тренер. – Такого шороха ты бы навел на большом ринге». И вздыхал.
Он прибыл в этот город на юге России после спешного отъезда из Москвы чуть больше года назад. Снял комнату в хрущевке и устроился охранником на рынок возле дворца спорта.
Как-то заглянул туда, заплатил денег и принялся понемногу нагружаться: попрыгал через скакалку, постучал по мешку, поработал с тенью. Его заметили и пригласили постоять в спарринге с профессионалами. Причем денег за каждый раунд положили чуть больше, чем платили за смену в ЧОПе.
Как-то раз его отозвал в сторонку грузный седой мужик с вдавленными в череп ушами и забавно посвистывающим, свернутым на сторону носом.
– Могешь, – одобрительно проговорил он – Сколько боев?
– Было немного, – уклончиво ответил Смирнов.
– Где?
– Не в России.
– А лет тебе сколько, иностранец?
– Тридцать пять.
– Жаль, будь ты годков на двенадцать помладше…
И предложил тому поработать, как говорят в боксе, гейт-кипером или швейцаром. То есть выступать против молодых, перспективных бойцов. Побеждать, если разрешат. Или проигрывать, если прикажут.
* * *
– Ах, ты ж засранец!
Смирнов не слишком сильно, но чувствительно пробил молодому нахалу по ребрам, добавил в челюсть и вновь принялся валять дурака. Так сказать, во избежание. Указание насчет этого Кречета было самое что ни на есть строгое: продуть и продуть без вариантов, лучше всего досрочно. Так и сделал бы, держи тот язык за зубами.
«Понял», – кивнул Смирнов и не стал задавать лишних вопросов. Если что-то делается, значит, кому-то так надо. Взять хотя бы нынешнего соперника: боец уровня ниже среднего и никогда приличного уровня не достигнет, видно же.
