А раз не было операции, то ничем меня и не наградили. А помнится, обещали звездочку героя и бронзовый бюстик у подъезда.
Самым мерзким во всей этой истории было то, что Миша приказал в январе следующего, девяносто первого, года вернуть американцам все, что я у них спер. Мне это знающие люди потом рассказали.
Так что свою роль в рекламе наш президентушка получил, а то я так за него волновался…
Я вернулся в настоящее. По-прежнему светило солнышко, мимо туда-сюда сновали москвичи и гости столицы, а к стоянке подъезжал «Мерседес» с нужным мне номером. Он остановился, водитель вышел из машины и отправился «гулять». Задняя левая дверь распахнулась, и через секунду я уже обнимался с двухметровым блондином донельзя нордического вида с протезом вместо левой руки.
Глава 16
Офис «серьезных ребят», как отрекомендовал их Бацунин, находился на Красноказарменной возле Лефортовского парка. Никаких кричащих вывесок, рекламы, вход со двора. Простенько, так сказать, но со вкусом, кому надо — и так найдут, а кому не надо — тем и искать незачем. Я нажал кнопку домофона у хлипкой на первый взгляд двери, украшенной скромной латунной табличкой «ООО „Передовые маркетинговые технологии“», и представился:
— Меня зовут Станислав, я к Сергею по рекомендации Германа Константиновича.
— Заходи, — прозвучало в ответ.
Я потянул ручку на себя, и пятисантиметровой толщины стальная дверь легко отворилась. И с той же легкостью самостоятельно затворилась, когда я вошел.
Меня встретил высокий седой мужик, беседовавший с кем-то по телефону. Ни слова не говоря, он передал трубку мне.
— Это Стас. Я на месте.
— Это Гера. Все в порядке, верни человеку трубу.
Я поспешил выполнить его просьбу. Встретивший меня человек поднес трубку к уху, что-то выслушал, после чего отключил телефон и протянул мне руку.
— Сергей.
— Стас.
— Пойдем, поговорим.
Мы прошли по коридору мимо кабинетов с табличками: «Директор по маркетингу», «Директор по связям с общественностью», «Директор по науке», «Коммерческий директор», «Директор по макроэкономике», «Центр информационных инноваций», «Консультанты» и, наконец, просто «Менеджеры». Мы зашли в кабинет директора по науке.
— Присаживайся. — Он набрал номер по телефону внутренней связи: — Володя, зайди. Да, наш директор по маркетингу где? Что, до сих пор дрыхнет? Разбудить и вместе с ним ко мне, дело есть.
— Много у вас директоров.
— Мы такие.
— А генеральный есть?
— А зачем он тебе сдался? Впрочем, если хочешь, можем высвистать, полюбуешься — и я понял, что у этих ребят на случай чего зиц-председатель точно есть, возможно, даже с самой настоящей справкой из дурки.
Видно, прочитав все это на моем простодушном лице, директор по науке Сергей гордо хмыкнул:
— А ты как думал.
Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился шириной с двухстворчатый шкаф, стриженный под Котовского персонаж, подталкиваемый в спину невысоким, хрупким на вид человеком. Здоровяк зевал во весь рот и все порывался вырваться и вернуться к себе, чтобы «от души поработать».
— Стас, знакомься, это Володя, директор по макроэкономике, — он указал на невысокого, — а это Саня, директор по маркетингу. Ребята, это Стас, пришел от Геры.
— Где-то я тебя встречал, брат, — молвил директор по маркетингу Саня и грустно направился к стоящему в углу агрегату варить кофе на всю честную компанию, потому что за какие-то провинности был назначен дежурным по камбузу.
— Все мы — с одной помойки, — философски заметил невысокий макроэкономист Володя. — И где-то когда-то пересекались.
— А где у нас директор по связям с общественностью? — голосом персонажа из набившей оскомину миниатюры Жванецкого спросил Сергей.
— Как где? — отозвался возившийся в углу Саня. — Общественность связывает. Как закончит, позвонит.
— Ладно, ждать не будем, рассказывай, Стас.
И я рассказал им все или почти все.
Глава 17
— Однако, — молвил Саня, когда я закончил. — Однако и влип же ты, брат. И как только тебя угораздило?
— Сам не знаю…
— Что требуется от нас? — спросил молчавший все это время Володя.
— Для начала — подробная информация вот по этим вопросам, — я перебросил ребятам через стол несколько листков бумаги. — Там же данные по человеку, к которому надо приставить «ушки». Его и еще этих двух персонажей неплохо было бы начиная с сегодняшнего дня поводить по городу, попытаться отследить контакты. Вот эту пару номеров хорошо бы послушать. Справитесь?
— Постараемся. Это все?
— Мне еще может понадобиться контрнаблюдение, подстраховка и, допускаю, несколько человек для участия в небольшой корпоративной войне.
— Неслабо, — заявил Котов, допивающий черт знает какую по счету чашку кофе. За прошедшее с начала нашей милой беседы время он умудрился истребить его ничуть не меньше, чем среднестатистический россиянин — пива с похмелья.
— Именно, — вступил в разговор Сергей. — Между прочим, нас всего девять штыков, это если считать с тобой.
— Не думаю, что против нас выставят дивизию. Девять-десять подготовленных профессионалов максимум. Устраивать шум на весь мир никто не захочет, так что расчет будет на неожиданность и внезапность.
— Стоп, почему обязательно на весь мир? — поднял голову от блокнота, в котором делал какие-то записи, явно очнувшийся от летаргии Саня. — Ребята, у меня тут идейка одна нарисовалась, пойду, поразмышляю в тиши, а заодно нашему компьютерному задачи поставлю.
— Давай, — одобрил так кстати возникшее служебное рвение у коллеги Сергей и, повернувшись ко мне, спросил:
— Наш гонорар?
— Сто тысяч евро за информационное обеспечение и оперативные мероприятия, еще сто пятьдесят в случае, если придется повоевать, плюс оплата всех возникших расходов. Деньги привезу завтра.
— Привози все, — заявил задержавшийся у выхода из кабинета Котов. — Придется.
— Уверен?
— Да. — Чувствовалось, что этот человек с замашками персонажа из анекдота — единственный из них опер, причем очень даже неплохой. — Сегодня вечерком проверь свою почту, перешлю кое-что.
— Буду ждать.
Я ехал в трамвае по Дворцовому мосту, когда зазвонил телефон.
— Да.
— Стас, привет, это Толмачев.
— Приветствую, Павел Константинович. — Заместитель Терехина еще со времен службы в конторе и наиболее доверенный его сотрудник, после того как его шефа «ушли» на заслуженный отдых, не захотел занять его пост, а последовал за ним, демонстрируя удивительную в наше странное время личную преданность. Редкостный педант, можно сказать, зануда, службист до мозга костей, славящийся на все Управление феноменальной памятью и въедливостью.
