— Он пропал, и я не знаю, что с ним.
— Полагаю, что он не из тех, кого легко… ну, вы понимаете?
— Никому бы не посоветовала.
— Тогда все будет хорошо, — стараясь придать голосу как можно больше уверенности, сказал я.
— Надеюсь.
Что ж, очень рад, что они с Юрой встретились. Не надо быть волшебником, и так было яснее ясного, что это он — тот самый «один человек».
— Готов? — прервал мои мысли голос Котова. — Звони.
— Да, конечно. — Я взял трубку и набрал номер. — Тишина в студии!
— Алло.
— Константиныч, это я, — надеюсь, что мой голос звучал достаточно взволнованно. — Говорить можешь?
— Да, — этим он намекал мне, что линия не прослушивается.
— Тут такое дело, короче, свяжись с адмиралом.
— А сам?
— Боюсь, его слушают.
— Что передать?
— Скажи, что появились новости и мне обязательно надо пересечься с ним завтра после обеда, желательно где-нибудь в тихом месте.
— Почему не сегодня?
— Сегодня времени нет, и я не в Москве.
— Добро, перезвони через пару часов.
— Понял, до связи.
— Будем ждать. Через два часа назовут время и место.
— Тихое место, — Саня встал из-за стола. — Стас, пока есть время, пошли ко мне, пошепчемся.
Мы вошли в кабинет, украшенный скромной табличкой «Директор по маркетингу».
— Слушаю, Саня.
— Помнишь, ты просил кое за кем посмотреть?
— Конечно.
— Вот за всеми и посмотрели. — Он достал из сейфа папку и бросил на стол передо мной. — Любуйся, я скоро.
— Что скажешь? — полюбопытствовал он, вернувшись. Я сидел, развалившись на стуле, меланхолично глядя в потолок.
— А что бы ты хотел услышать? — Может, он ожидал, что я начну в бессильной злобе крушить мебель, бегать по потолку или просто рыдать? Не знаю, но видно было, что он слегка разочарован моим спокойствием. — Вчера надо было показывать.
— А сегодня?
— Сам догадался.
Толмачев, видать, заждался, потому что сразу же поднял трубку.
— Алло.
— Ну?
— Ты был прав, его пасут плотно.
— Где и когда?
— Завтра в шестнадцать в Марьино, там склад справа от таможни за железнодорожным полотном. Знаешь такой? — Он что, боевиков насмотрелся или совсем меня за идиота держит?
— Где на складе?
— Заходишь в ворота, там еще вывеска «Мосснаб…», дальше не помню.
— А почему там?
— Место тихое.
— Хорошо, буду.
— Как с тобой связаться, если потребуется?
— Никак, я отключаю все телефоны.
— Все так серьезно?
— Да.
— Тогда — удачи.
— Значит, склад за таможней. — Юра отложил в сторону план Москвы и поднялся. — Надо съездить на место, осмотреться. — Протянул мне руку. — Пока.
— До завтра.
— До свидания, Станислав, не беспокойтесь, все будет хорошо.
— И не сомневаюсь. — Я снова поцеловал ей ручку, и они ушли.
Ближе к вечеру позвонила Даша.
— Еду с работы, ты где?
— Скоро буду.
— Не хочешь сходить куда-нибудь поужинать?
— Давай сегодня поедим у тебя дома, а то я устал как собака.
— Согласна, только не у меня дома, а у нас.
— Тогда и я согласен. Вино к ужину есть?
— Купи, если не трудно.
— Какое?
— Ты знаешь, — она засмеялась, — я такая плебейка, обожаю «Токай».
— Будет сделано.
Мы чинно ужинали на кухне, как супруги с многолетним стажем.
— Спасибо, все было очень вкусно.
— Приятно это слышать. — Она с трудом сдержала зевок. — Извини. Просто тебе давно никто не готовил ужин.
— Сто лет.
— Вот видишь, — тут она все-таки зевнула. — А давай сегодня просто поспим, я что-то тоже устала.
— Нервы.
— И они тоже. Все, пошли, посуду завтра уберу.
Часть четвертая
Глава 33
День восьмой
— Какие люди! — радостно воскликнул Чингиз, широко раскинув руки, словно собираясь меня крепко обнять и к сердцу прижать. Рядом с ним и чуть ближе ко мне стояли еще двое, знакомые еще по визиту ко мне домой пару недель тому назад. Еще двое расположились у меня за спиной, отрезая путь к отступлению. Да, что называется, сходил на встречу в тихое место и оказался в натуральной мышеловке.
— Я тоже рад встрече. — Я сместился чуть вправо, с явным намерением приблизиться к одному из них. Он тут же выхватил ствол и направил на меня. Я оглянулся, все остальные, кроме самого Чингиза, последовали его примеру.
— Не дергайся, — ласково посоветовал он. Сегодня по случаю теплой погоды Чингиз был одет менее официально, чем в прошлую нашу с ним встречу: всего лишь в джинсы и футболку, открывающую восхищенному взору прокачанные, сплошь покрытые модной татуировкой руки. Остальные члены его команды парились на жаре в ветровках, скрывающих наплечные кобуры со стволами. — Нам приказано доставить тебя живым, но никто, между прочим, не запрещал разок-другой подранить.
— Кто приказал? — поинтересовался я.
— На месте все и узнаешь. — Он достал из кармана миниатюрные наручники, к которым, видимо, питал стойкое пристрастие, и бросил мне под ноги. — На-ка, примерь. Я же говорил, что сквитаемся. Вот и вышло по-моему.
— А потом — в багажник?
— А куда же еще? — захохотал он и вдруг заорал: — Куда лезешь, овца? А ну, пошла отсюда!
— Молодые люди, — раздался чарующий женский голос, — не подскажете мне… — И тут же раздались хлопки, столь частые, что показалось, будто стреляют из автомата с глушителем.
При первых же словах я упал на землю и валялся вплоть до окончания перестрелки. Впрочем, какой, к черту, перестрелки, слишком уж разным был класс противоборствующих сторон. Ни один из Чингизовых нукеров перед тем, как покинуть этот прекрасный и яростный мир, даже не успел нажать на спусковой крючок.
Я поднял голову и огляделся. Четверо застыли на земле в позах сломанных кукол. Крутой мэн Чингиз, с не успевшей сбежать с лица радостной улыбкой, застыл в позе «руки в гору».
Метрах в десяти от него стояла неопрятная толстуха, одетая в немыслимое тряпье, с седыми патлами, почти закрывающими лицо. Две «гюрзы» с удлиненными глушителями стволами были направлены на единственного уцелевшего.
