Поднявшись с земли разгибом, почти как герои гонконговских боевиков, я подошел к Чингизу и со словами «Значит, в багажник?» нанес удар «клювиком», то есть сомкнутыми большим и указательным пальцами левой в печень, а когда он скрючился от боли, сложенной лодочкой ладонью правой — по почкам. И потом несколько раз с чувством пнул его ногой.
— Ну, зачем вы так, Станислав? — с легким осуждением спросила Юлия.
— Имеет право. — С крыши склада неслышно спрыгнул Юра. С автоматом в руках обошел лежащих и посмотрел, не требуется ли кому добавка. Естественно, никому не потребовалась.
— Имею, — согласился я и еще раз пнул лежащего. — И, вообще, меня очень нервирует, когда всякая шпана наставляет на меня волыны и порывается покатать в багажнике. — И отвел ногу для следующего удара.
— А вот теперь хватит, — скомандовал Юра и подмигнул мне. Он поднял с земли наручники, подошел к валяющемуся тряпкой на земле и «окольцевал» его. Достал рацию.
— Готово. Первый, Второй, подъезжайте.
Первой подошла машина «Скорой помощи». Из нее вышли двое невыразительного вида мужичков с пластиковыми мешками и начали паковать убитых. Следом за ней во дворе появился джип, из которого вылез Котов. Он достал из багажника здоровенный чемодан и затолкал в него Чингиза, предварительно сделав ему укольчик.
— А он неплохо сложен, — заявил Саня, засовывая чемодан назад в багажник.
— И даже ноги не торчат, — подтвердил Квадратов, вылезая из машины и потягиваясь.
— А не задохнется? — засомневался я.
— Обижаешь, чемоданчик у нас специальный.
— Как я вам в образе? — поинтересовалась Юлия, стирая грим с лица бумажной салфеткой.
— Чья школа? — вопросом на вопрос гордо ответил я.
— Третий, подъезжайте, — скомандовал Юра.
Во дворе показалась старенькая «шестерка», эти двое сели в нее и укатили.
Упаковав тушки, «чистильщики» обработали пятна крови специальным раствором из канистр, еще раз внимательно осмотрели двор и тоже уехали. Последними убыли мы с Саней, Олегом и мирно спящим в багажнике пленным. Нас ждала работа.
— Когда мучить-то начнете? — спросил несколько помятый после увеселительной прогулки в чемодане, всеми силами пытающийся скрыть страх Чингиз.
— Не терпится? — участливо поинтересовался Котов, прекрасно понимая состояние собеседника. Устроивший засаду и сам в нее угодивший, тот ожидал очнуться где угодно: в подвале, в кочегарке, в лесочке у разожженного костра, в конце концов. Но только не в уютном кабинете. Даже не связанный, он сидел в кресле подле журнального столика в компании трех мужиков средних лет, ничуть не напоминающих палачей. Да и специфического инструментария, так способствующего приливу откровенности, тоже не наблюдалось. Это-то и пугало.
— Кофе? — Дождавшись утвердительного кивка, Саня поставил перед ним чашку и сахарницу. — Добавляй по вкусу.
— Кто вообще сказал, что тебя будут мучить? — Олег Квадратов заложил ногу за ногу и откинулся в кресле. — Давай договоримся, ты отвечаешь на наши вопросы, делаешь пару звонков, а мы…
— А вы за это меня совсем не больно убиваете, — продолжил его мысль Чингиз. Ей-богу, несмотря на весь свой страх, парень неплохо держался, и это вызывало уважение.
— Некрасиво перебивать старших, — укоризненно покачал головой Саня. — Ты отвечаешь на наши вопросы, а мы тебя отпускаем.
— Так-таки и отпустите?
— Не сразу, конечно. Посидишь у нас денек-другой, пока эта байда не закончится, а потом — гуляй на все четыре стороны. Ты же в легионе отслужил, значит, французский паспорт есть, вот и поезжай жрать лягушек.
— Какие у меня гарантии?
— Честное слово офицера, — непривычно серьезно ответил Олег. — И советую верить, мы им просто так не разбрасываемся.
— О как!
— Именно. И еще. Вот этого дядю, — Котов указал на меня, — вы пытались спеленать целой командой. Результат напомнить?
— Не надо.
— Рад, что не забыл. Дядя вас, сопляков, просто отшлепал и отпустил. А вот сейчас ты влип в конкретную разборку между серьезными людьми. Так что настоятельно советую сотрудничать.
— Не понимаю только, какой резон вам оставлять меня в живых? Я бы…
— Ты бы… Мы просто давно живем, и лишняя кровь нам ни к чему. Уж поверь.
— Верю, черт с вами. Что вы хотите знать?
— Многое.
Когда позвонила Даша, наш разговорчивый собеседник уже заканчивал по второму кругу отвечать на вопросы, на сей раз попив моего фирменного напитка (водички с химией).
— Да.
— Стас, как ты?
— Все в порядке.
— Когда будешь?
— Вообще-то сегодня не смогу — дела.
— Очень прошу, приезжай. Мне страшно и потом…
— Что случилось?
— Не могу по телефону. Пожалуйста, приезжай, — она всхлипнула, — я просто не знаю, что делать.
— Успокойся, буду через час.
— Люблю тебя.
Очень приятно слышать подобное от молодой и чертовски красивой женщины. Если честно, моя личная жизнь до встречи с ней была серой и тусклой, как штаны пожарного, и крайне бедной на любовные признания.
Я сделал Сане знак рукой, и мы вышли в коридор.
— Любовь-морковь? — полюбопытствовал он.
— Типа того. Я сейчас еду к Даше, что-то у нее случилось.
— Поднимать народ?
— Боюсь, что да.
Не успел я подойти к двери, как она распахнулась. На пороге стояла моя любимая, плачущая и даже слегка растрепанная.
— Хорошо, что приехал, заходи скорее.
— Что случилось?
— Дверь запри и обязательно заблокируй замок.
— Сейчас, — я притворился, что нажал на кнопку замка, снял с плеча сумку и начал искать тапочки.
— Проходи в гостиную, не разувайся, — держа правую руку за спиной, она сделала шаг в сторону, пропуская меня вперед.
Ощутив движение воздуха сзади и вовсе не желая получить чем-нибудь тяжелым по лысине, я нырком переместился вперед и вправо, распрямился и тут же увидел несущуюся мне в грудь подошву башмака. Все, что я успел сделать, это принять удар на согнутые руки и постараться отклониться назад. Получилось не очень здорово. Как птичка, я пролетел пару метров по комнате и ударился о стену.
— Привет, Стасик, помнишь меня?
— Не люблю, когда меня называют Стасиком.
— Так узнал?
— Конечно. — Передо мной стоял супермен, красавец-мужчина, любимец женщин и веселый садист Юра Первухин. Редкостный, к слову, подонок по жизни. Конечно же, я узнал его. Несколько лет назад нам доводилось работать вместе. Помню, как он, сжимая мое беззащитное горло своими стальными пальцами, улыбчиво интересовался: «Как бы ты хотел умереть?»
