- Как вас зовут? — послышался голос принца надо мной. Это что? Он мне?!! О, это — самый счастливый день в моей жизни!
И правда! Принц стоял надо мной и улыбался. Мне!
- Тирания, - улыбнулась я в ответ, поднимаясь и видя протянутую мне руку в белой перчатке. — Тирания Скотинелли. В наших жилах течет очень благородная кровь! Моя бабушка очень любила пить аристократов!
Принц рассмеялся. Я с замиранием сердца сделала шаг к нему. Все смотрели только на нас. Даже музыка стала играть тише. Наконец-то! А потом я выйду за него замуж. Я буду жить долго, а он - счастливо!
Моя рука почти легла в руку принца, как вдруг я услышала треск. Такой себе «шыврк!»
Моя роскошная юбка рухнула на пол, обнажив старые ветхие и дырявые панталоны! «Да кто их там разглядывать будет!», - ворчала бабушка, одевая меня на мой первый бал.
Не может быть!!! Как?!!
Принц опустил глаза и стал смеяться. Как ненормальный. Он даже руку забрал обратно. И теперь прикрывал ею лицо.
- Извините, просто действительно смешно! — задыхался принц, пытаясь остановиться.
Все вокруг смеялись. Я в ужасе пыталась прикрыться руками. Мой наполненный слезами, ничего не понимающий взгляд скользил по залу.
Я резко обернулась, чтобы понять, как это произошло? Это же такой позор! Это худшее, что могло случиться на балу с девушкой!
На синем, покрытом изморозью полу я увидела свою оторванную юбку. В нее упирался кончик черной трости.
Кто-то прижал мою юбку тростью?!! Не может быть!
Я скользнула вверх по трости, видя набалдашник в виде серебряного черепа. Мой взгляд отследил черную перчатку, которая сжимала трость и рукав темно синего камзола.
Подняв перепуганные и изумленные глаза еще выше, я встретилась с ледяным взглядом эльфийских глаз. Уголок красивых губ дрогнул в жестокой улыбке.
- Ах, как неловко получилось! Примите мои глубочайшие извинения, - надменно произнес эльф, убирая трость с моей юбки.
Мне было тогда пятнадцать. И это был мой первый бал. Первый и последний.
Глава первая. И бабушка!
Глава первая. И бабушка!
Последний слуга ушел от нас три месяца назад.
И даже не попросил деньги за работу.
- Есть еще в мире хорошие люди! — сказала тогда бабушка. — Благородные и понимающие!
Слуга протянул руку на прощание. И мы ее пожали. Все. По очереди.
Расставаться было грустно. Но что поделаешь?
Мы же говорили ему не хлопать дверью бальной залы. Иначе обвалиться потолок!
Видимо, слуга хотел что-то сказать на прощание. Но из-за потолочной плиты, безвременно оборвавшей блестящий вороватый стаж, мы так не расслышали.
Слуга тянул к нам слабеющую руку.
И мы снова пожали ее, искренне благодаря за работу почти без нареканий. Подсвечник мы вернули на место. Но мир больше никогда не будет прежним!
Бабушка была тронута до глубины сердца. И обещала пересмотреть свое мнение на счет людей.
Дедушка говорит, что мне хватает благородства. И поэтому меня не берут замуж! За пять лет к нам не поступило ни одного брачного предложения. Ни одного!
Хотя, вру. Одно было. Какой-то заезжий обнищавший аристократ решил предложить мне руку и сердце. А потом передумал. Не нужно было мне все-таки падать в голодный обморок! А бабушке вежливо улыбаться.
- ТИРАНИЯ!!! — строгий голос деда разносился по всему замку.
- Дедушка, не кричи так громко! Потолок может рухнуть! — крикнула я в ответ. И тут же пинком спасла крысу.
Крыса бежала через весь танцевальный зал. Поскользнулась на льду. Влетела в щель. И застряла, бедняжка. Видимо, не рассчитала! Я выпнула ее в дырку на улицу, тем самым спася ей жизнь.
- Беги, милая, беги! — кричала я ей в треснувшее окно, провожая глазами.
- ТИРАНИЯ!!! ТЫ ИДЕШЬ?!! — голос деда становился строже.
- Да иду я, иду! — ответила я, осторожно открывая дверь в коридор.
Посреди коридора лежал новый сугроб. Большой такой. Основательный. Искрящийся.
Рядом валялась выпавшая из окна рассохшаяся доска. Я вернула доску на место, забивая ее ногой.
Быть благородной девушкой — очень приятно.
- ТИРАНИЯ! СКОЛЬКО ТЕБЯ МОЖНО ЖДАТЬ!!! — кричал дед.- БЛАГОРОДНЫЕ ДЕВУШКИ НЕ ОПАЗДЫВАЮТ!
- Я уже почти пришла! — крикнула я в ответ, прикидывая, чем заделать щель между досками.
Я содрала со стены остатки старинного гобелена, скомкала его и заткнула самую большую дыру. В соседнюю дырку я затолкала книгу.
Наш род всегда славился любовью к искусству.
Перепрыгнув через огромную дырень в полу, я толкнула рассохшуюся дверь. «Бдышь!», - отвалился кусок лепнины с потолка.
- ТИРАНИЯ! — голос деда охрип. Но я уже была в его кабинете.
- Дедушка, ты меня звал? — спросила я, выбирая безопасное место, куда можно встать.
Дедушка сидел за столом и выкладывал на него монетку за монеткой.
- Да, звал. И у меня для тебя есть важная новость
Мой дед всегда был строг и суров. Еще бы! Он — охотник на вампиров. Личность легендарная и героическая.
Однажды он даже поймал вампира. А потом убил его. Поймал он его случайно. Когда вампирша уже присосалась к его шее. А убил в первую брачную ночь, когда снял штаны: «Сейчас я вобью тебе кол в сердце!».
- Собирай вещи! Ты выходишь замуж! — скрипел дед, выкладывая золото в ряд, и что-то записывая себе. — Сто сорок один… Сто сорок два…
- Что? — обалдела я. Новость заставила меня покачнуться.
- Замуж, говорю, выходишь! Сто семьдесят восемь, сто семьдесят девять, - пробурчал дед, сдвигая монеты на край стола. — Я уже подписал все документы!
- А за кого? — спросила я, осматриваясь по сторонам. Мне срочно нужна бабушка! Меня тут замуж выдают!
- За канцлера его высочества! — послышался голос деда. — Канцлер, пожалуй, самый богатый и могущественный.
- После принца? — спросила я. Воображение нарисовало пузатого дядьку с тремя подбородками и мешком золота.
- До принца. Двести один. Двести два… Двести три... С принцем еще можно поругаться. А с верховным канцлером нет. Двести девять… Двести десять, - заметил дед, пересыпая обратно золото в мешок.
- Но мы с ним даже не видели друг друга! — возмутилась я, слыша звон монет.
- Да нет, как раз таки и видели! Двести двадцать, двести двадцать один, - ответил дед. — Помнишь, тот бал, на котором ты опозорила честь нашей благородной семьи?
Я и так дышу редко. А тут вообще перестала!
