Степан мысленно вздохнул. Ну, вот и все, момент истины, так сказать. Сейчас — или никогда. Мельком подумал, что если все получится, как задумано; если удастся спасти остатки десанта и уцелеть самому, информация в любом случае дойдет до вышестоящего командования и контрразведки. И рано или поздно его спросят, отчего он обманул комбата, выдумав несуществующее изменение планов. Но ни малейшего страха он отчего-то не испытывал: спросят — так спросят. Ответа у него, правда, нет, да и наплевать, если честно. До этого еще нужно дожить, и вовсе не факт, что ему это удастся…
Поднявшись на ноги и непонятно зачем одернув бушлат, Алексеев заговорил:
— Товарищ капитан третьего ранга, то, что я сейчас сообщу, еще несколько часов назад являлось военной тайной, но теперь это уже не имеет никакого значения. Я знаю, что вы надеетесь на подкрепление, на высадку основных сил буквально с минуты на минуту. Только никакой подмоги не будет. Во время подготовки к операции вам доводили, что десант у Южной Озерейки — основной, а майор Куников со своими бойцами отвлекает противника. На самом деле все обстоит в точности наоборот. Основной удар наносится именно в районе Станички. Главные силы будут высажены именно там. И оттуда же начнется операция по освобождению Новороссийска.
— Ты что несешь?! — не сдержавшись, Кузьмин раздавил в кулаке папиросу. Выругавшись, бросил смятую гильзу на пол, придавил сапогом. Едва не опрокинув табуретку, вскочил на ноги, буравя лицо Степана яростным взглядом. Рука комбата дернулась к кобуре, пальцы рванули застежку клапана, однако доставать оружие он все же не стал. — Что это за бред?! Да ты… ты… провокатор! Объяснись, старлей, пока я бойцов не позвал!
— Был бы я провокатором, сейчас всеми силами убеждал бы вас продолжать удерживать поселок и дожидаться подкрепления, — негромко сообщил Степан, выдержав взгляд комбата. — А знаете, почему? Этим я бы выиграл немцам с румынами время для подтягивания подкрепления и полного блокирования района Озерейка-Васильевка-Глебовка. Чем они сейчас и занимаются. К концу сегодняшнего дня, максимум — к завтрашнему утру мы в любом случае окажемся в окружении.
Несколько показавшимися бесконечными секунд они так и стояли друг против друга, затем Кузьмин первым тяжело опустился на табурет:
— Сядь, — голос капитана 3 ранга звучал глухо. — Да сядь ты, говорю! Рассказывай, что знаешь! Чтобы я понял! Чтобы понял, за что столько ребят сегодня погибло!
— Простите, товарищ командир. Но, тем не менее, все обстоит именно так, как я описал. Немцы отлично знали, где мы нанесем основной удар, и заранее подготовились к встрече. Вы сами видели, как все произошло. Возможно, это работа их разведки, или информацию передал внедренный в наш штаб вражеский шпион, но факт остается фактом: нас ждали именно здесь! О том, что высадка сорвется, стало известно в самый последний момент. Поэтому буквально сутки назад и было принято совершенно секретное решение изменить план операции, не уведомляя об этом командование десанта. Нанести главный удар на Станичку, а отвлекающий — здесь, под Южной Озерейкой.
— Но ведь корабли шли именно сюда?
— Разумеется. Вскрыть секретные пакеты их командирам предписывалось уже после выхода в точку высадки, артподготовки и начала выгрузки войск первой волны! О том, что на самом деле планирует командование, они узнали всего пару часов назад. И потому ушли. Сейчас майор Куников ведет бой за плацдарм в районе Станички, завтра начнется высадка основных сил. Это все.
Несколько минут в комнате царило гнетущее молчание, затем Кузьмин встал, выплеснул остатки чая из кружки куда-то в угол, со стуком вернул ее на стол. Принес еще одну и молча набулькал в обе спирта из фляги.
— Давай, старлей, помянем павших. И тех, кто уже погиб, и тех, кто еще погибнет. Не чокаясь.
Выпив в один глоток, крякнул, занюхав рукавом, и прикурил новую папиросу. Шумно выдохнув, морпех последовал его примеру. Спирт, которого оказалось не столь уж и мало, скользнул по пищеводу, но Степан, как ни странно, не ощутил ни запаха, ни вкуса.
— Вообще-то я это дело категорически не приветствую, особенно в боевой обстановке, — словно оправдываясь, сообщил комбат, жадно затягиваясь. — Но сейчас можно. И нужно.
— Значит, поверили? — осторожно осведомился Алексеев, прислушиваясь к ощущениям. Сразу стало теплее: бушлат так до конца и не просох, и периодически Алексеева начинало легонько познабливать, то ли от этой бесконечной промозглой сырости, то ли «от нервов».
— Еще с час назад я бы тебя, не задумываясь, расстрелял, как фашистского провокатора. Но сейчас твой рассказ уже похож на правду, — мрачно буркнул капитан 3 ранга. — Да и какая разница, поверил я или нет? Вопрос, как дальше поступить?
— Как поступить дальше, я примерно представляю, но нужна карта, так оно нагляднее выйдет.
Кузьмин молча раскрыл планшет, пододвигая поближе к лампе:
— Вот тебе карта, показывай, что задумал.
— Разрешите? — Степан вытащил карту из целлулоидного кармана, расстелил на столе. Оценил масштаб — нормально, самое то. Окажись у Кузьмина обычная трехверстка, было бы куда хуже. — Только это не я задумал, а в штабе так решили. А я должен был в нужный момент довести до командования десанта. Или до того, кто это командование примет.
— Потапов был в курсе? — мгновенно сложил два и два комбат.
— Не могу знать, в такие подробности меня не посвящали, но полагаю, нет. Важно было не допустить даже теоретической возможности утечки информации.
— А ты, выходит, знал… — задумчиво, словно разговаривая с самим собой, пробормотал Кузьмин. — И говоришь вон, как грамотно, словечки всякие умные вставляешь… ты ведь не простой разведчик, правильно я понимаю?
— Правильно понимаете, — вроде бы нехотя кивнул Степан. К подобному вопросу он тоже готовился заранее. Поначалу собирался представиться сотрудником СМЕРШ, но к счастью вовремя вспомнил, что сейчас легендарной организации еще не существует, а грозная аббревиатура станет «широко известна в узких кругах» только с весны этого года. Учитывая, что в соответствующих исторических реалиях морпех ориентировался, мягко говоря, слабовато, решил в случае чего просто намекнуть на принадлежность к неким частям особого назначения — без излишней, так сказать, конкретики. Про ОСНАЗ ведь Кузьмин должен был слышать? Ну… наверное должен.
— Значит, или контрразведка, или войсковая разведка. Да и по званию ты можешь постарше меня оказаться. Угадал?
Алексеев неопределенно пожал плечами, что можно было истолковать, и как признание правоты комбата, и как нежелание особенно конкретизировать. Мол, не имею права разглашать — и все такое прочее.
— Добро. Так что насчет карты? — свернул скользкую тему капитан 3 ранга. — Что ты там донести собирался?
— Разрешите карандаш. Смотрите, в течение сегодняшнего дня противник окончательно убедится, что высадки второй волны в этом районе не будет. Поэтому его основной задачей станет уничтожение остатков десанта (услышав «остатков» комбат зло дернул щекой, однако промолчал). Вот сюда и сюда будут стянуты серьезные силы — батальон горных стрелков, танковый батальон, несколько артиллерийских батарей, возможно, еще кто-то, кого успеют спешно перебросить. Румыны, хоть и порядком деморализованы сегодняшним боем, займут зону высадки и подопрут нас со стороны моря. В итоге мы окажемся в полном окружении. Боеприпасов, насколько понимаю, нам едва хватит на два-три дня оборонительных боев.
