— Расскажешь, как все было?
Старшина пожал плечами:
— Когда склад бабахнул, мы, как и было оговорено, ударили со всех стволов. Хорошо германцам прикурить дали, пожалуй, что и уполовинили батарею — нападения-то они никак не ожидали. Да и рвануло неслабо — мы, хоть и далече укрылись, но тоже прочувствовали, пару минут ничего не слышали. А немцев, что у пушек копошились, так и вовсе ударной волной пораскидало. Расскажешь потом, как это сделал?
— Расскажу и даже покажу, глядишь, пригодится, — не стал спорить Степан. — Дальше что?
— А дальше, как товарищ старший лейтенант и приказывал, вели огонь по противнику и сеяли панику. И позиции меняли. Леха молодец… был, нескольких офицеров с унтерами точно завалил. Под конец только сплоховал. Я уж скомандовал отходить, а он ни в какую. Крикнул, мол, еще одного гада выцелил, сейчас стрельнет, да и догонит нас. Моя вина, командир, не настоял… — Левчук понурился, опустив седую голову. — Тут-то нас из пулемета и причесали. Кольке бедро рикошетом от каменюки, за которой он прятался, задело, а Лехе в грудь попало, под самую ключицу, навылет. Когда у него кровь ртом пошла, я уж понял, что не жилец, видал подобное под Москвой. Да и перевязать как следует времени не было. Извини, лейтенант, виноват я. Ты ж четко про пять минут говорил, а мы подзадержались.
— Нормально все, старшина, — хмуро буркнул морпех. — Это война, а на войне всякое случается, сам знаешь. Если бы не задержались, я б вас не перехватил. И сколько б вы до наших топали, с раненым-то бедром? Рана, кстати, не опасная?
— Да, не, — слегка оживился Левчук. — Сказал же, рикошетом зацепило, царапина просто.
— Добро. Старшина, ты вот что, горшок трофейный на голову надень, я его куда-то назад кинул, да становись к пулемету, мало ли. Насколько понял, знакомая машинка, пользоваться умеешь?
— Знакомая, мы такие еще в сорок втором трофеили, — перегнувшись через спинку сиденья, Левчук повозился, разыскивая выброшенный морпехом шлем. — Сколько нам еще ехать?
— Минут с двадцать точно, — не отрываясь от дороги, сообщил Алексеев. — Так что бди. Там на сиденье где-то еще планшетка офицерская валялась, можешь заодно карту глянуть. Маршрут-то я представляю, но вдруг какие боковые дороги есть, нам сейчас с фрицами встречаться совсем не с руки.
— А кто этот, гауптман который? — раскрыв протянутую слушавшим разговор пулеметчиком полевую сумку, старшина углубился в изучение карты.
— Командир батареи, насколько понимаю. Случайно в плен взял, вообще-то я только этот броневик захватить собирался. Комбат разберется, глядишь, чего ценного знает. Карта, опять же, наверняка свежая, утренняя.
— Рисковые вы ребята, разведчики! — с искренним уважением сообщил Левчук. — Наверное, потому вам и везет.
— Угу, особенно мне, — буркнул Алексеев. — Едва не утонул, контузило, бойцов своих потерял, Кузьмин едва во вражеские шпионы не записал. Офигенное такое везение!
Упомянув про «своих бойцов», Степан имел в виду отнюдь не гипотетических осназовцев, а экипаж утонувшего командирского бронетранспортера. Хотелось надеяться, что ребята все же остались там, в недосягаемо-далеком, но зато относительно безопасном будущем. Скорее всего, так оно и было: не связать собственный перенос в прошлое со старым спасательным кругом было сложно. Старшина ведь упоминал про попавшую в него немецкую пулю? Вероятно, ту самую, что и вытащил мехвод Никифоров во время покраски найденного на ржавом сейнере спассредства. Ну, в смысле, еще вытащит, лет, эдак, через семьдесят…
Старший лейтенант зло одернул себя — мысленно, разумеется: тоже мне, нашел время подобными вопросами задаваться, блин! Нет, оно понятно, конечно, что до того как-то и некогда было, но ведь не сейчас же?! Тут бы до Озерейки без проблем доехать!
Покосился на старшину — тот, к счастью, ничего не заметил, нахмурив лоб, продолжая изучать трофейную карту:
— Гляди, командир, мы ведь вот тут примерно? Получается, впереди, примерно в километре отсюда, развилка, от которой дорога в аккурат в германский тыл сворачивает. Как считаешь, могли они там какой-нибудь пост выставить?
— Вполне, — согласился морпех, мельком сверившись с картой. — Только мы, скорее, тут, так что до развилки куда меньше, через пару минут будем. Короче, давай к пулемету. Если там немцы, я сначала приторможу, чтоб они расслабились, а ты ситуацию оценил, а затем вперед рвану. Ну, а ты уж постарайся не мазать. И патроны не экономь, мы или прорвемся, или… ну, ты понял. Кстати, у меня еще две гранаты остались, вон в той сумке возьми.
— Да уж постараюсь, — закаменел лицом Левчук. — Коля, передай-ка еще пару пулеметных магазинов, а сам за пленными следи. На пол их уложи, чтобы шальной пулей не задело. И не высовывайся, ежели что, мы с товарищем лейтенантом сами справимся!
Подтянув к себе брезентуху безвестного немецкого сапера, старшина покопался внутри, вытащив четыре Ф-1, две из которых были без запалов. Недоуменно взглянул на старлея:
— Командир, а чем же ты снаряды взорвал, ежели все гранаты на месте? Ты это чего, двумя запалами цельный склад на воздух поднял?! Как такое возможно?
— Потом все объясню, сказал же! Все, Семен Ильич, отставить разговоры! Приготовься. Подъезжаем, как я понимаю. Вон за теми кустами, видимо, развилка и находится. Да, и вот еще что: видимость отсюда никакая, так что, если первым что подозрительное заметишь, сообщай! И вот еще что, ты усы свои ладонью пока прикрой, неуставные больно. Ни разу фрица с усами не видел.
— Понятно, — старшина поерзал, устраиваясь поудобнее. Проверил, как ходит на вертлюге пулемет, подвигав МГ-34 из стороны в сторону. Звучно лязгнул затвором. И неожиданно пихнул Алексеева в плечо:
— Не боись командир, не подведу!..
[1] Пожалуйста, не стреляйте! Я могу оказаться полезен! (нем.).
Глава 10. ПРИКАЗ
Южная Озерейка, день 4 февраля 1943 года
Немецкий пост на перекрестке двух дорог и на самом деле имелся. Ну, такой себе пост: пара мотоциклов на одной обочине да полугусеничный бронетранспортер, в точности такой же, каким управлял Алексеев, разве что без рамочной антенны над корпусом, на другой. Ни преграждавшего путь шлагбаума, ни чего-нибудь подобного не наблюдалось — долго торчать на этом месте фрицы не собирались. Принадлежность патрульных никакого сомнения у морпеха не вызывала: не узнать виденный в фильмах или на исторических фотографиях нагрудный горжет с надписью «Feldgendarmerie» на широкой металлической цепи было сложно. Полевая жандармерия, короче говоря. Что ж, могло быть хуже, например, какая-нибудь замаскированная противотанковая батарея, поджидающая наступающих со стороны побережья советских десантников. А так есть все шансы справиться собственными силами.
Службу местные гайцы тянули лениво, без особого напряга. И подлянки со стороны катящего из собственного тыла бэтээра, судя по всему, уж точно не ожидали. Скорее, наоборот: вдруг камрады с дороги сбились, и не знают, что едут в сторону коварных русских? Нужно бы предупредить…
