— Прости, — глупо пробормотала я. — В этом возрасте они совершенно не умеют ждать, когда голодны. — Сын хотел есть, он сердился, и у меня не было иного выбора, только сесть прямо здесь, на виду, спустить сорочку с плеча и приложить его к груди. Хныканье моментально прекратилось и он начал сосать. Ворон над нашими головами тоже замолчал… А ведь Фиакка не предупредил меня о приближении Брана! Странное упущение для столь внимательного стража.
Бран все не двигался. Он продолжал пораженно смотреть на меня, лицо его стало отчужденным и застывшим, как маска.
— А ты явно не теряла времени, — заметил он. — Почему ты не упоминала об этом раньше? В какую игру ты играла?
На меня нахлынули болезненные воспоминания о другом точно таком же разговоре, и я едва не заплакала от возмущения и обиды.
— Что значит «не теряла времени»? — возмущенно прошептала я.
— Мои осведомители обычно работают лучше. Никто не рассказал мне, что ты вышла замуж и родила. Какой же я идиот, что пришел сюда!
Я не знала плакать мне или смеяться. Ну как мужчина, которого все считают способным выполнить задачу любой сложности может быть настолько туп?!
— Мне казалось, ты пришел повидаться с моим братом, — запинаясь, произнесла я.
— И это тоже. Я тебе не соврал. Но я также думал… я надеялся… но явно ошибся. Что ты все еще будешь… поверить не могу, что я снова попался на ту же удочку.
— И правда, — сказала я. — Ты здорово ошибся, если мог подумать обо мне нечто подобное. Получается, я для тебя не лучше придорожной девки, которая отдается любому, кто поманит.
Он нехотя приблизился и присел на корточки недалеко от меня. Он явно не мог оторвать глаз от сосущего малыша.
— Думаю, они просто нашли тебе подходящего мужа, как в свое время твоей сестре, — без выражения произнес он. — По крайней мере, это не Эамон Черный. Я пристально за ним наблюдаю и уж об этом точно узнал бы. Сына какого лорда для тебя выбрали, а, Лиадан? Ты что, переспав со мной, поняла, что тебе это так нравится, что ты жить не можешь без супружеской постели?
— Если бы не ребенок, я бы тебя ударила за такие слова, — я переложила малыша к другой груди. — Ты явно так и не научился доверять.
— Как я могу доверять тебе после такого?! — процедил он.
— Предрассудки так ослепили тебя, что ты не видишь очевидного, — произнесла я, как могла спокойнее. — Ты не задавался вопросом, почему я все еще здесь, в Семиводье, а не где-то там, с мужем?
— Даже и представить себе не могу, — промямлил он. — Твоя семья живет по собственным законам.
— Забавно, что это говоришь именно ты. — Чума на него, да он просто недостоин знать правду! Как он мог так все перевернуть?!
— Лучше расскажи мне все, Лиадан. Кто он? За кого ты вышла замуж?
Я сделала глубокий вдох.
— Я осталась дома, потому что никакого мужа у меня нет. И не потому, что никто не делал мне предложения. У меня были все возможности выйти замуж, но я отказалась. Я не хочу, чтобы твой сын носил имя другого мужчины.
Воцарилась гробовая тишина, только слышно было, как причмокивает ребенок. Он сосал очень активно, скоро наелся, и начал рваться у меня из рук, желая снова исследовать мир. Он зигзагами подполз к Брану, плюхнул маленькую, растопыренную ладошку на его изрисованные пальцы и завороженно уставился на них.
— Что ты сказала? — Бран сидел как каменный, словно боялся, что если только он двинется, мир вокруг него рухнет.
— Думаю, ты все прекрасно слышал. Это твой сын, Бран. Я как-то сказала, что у меня не будет никого кроме тебя, а я никогда тебе не лгала и не солгу.
— Почему ты так уверена?
— Ну, поскольку я занималась любовью только с одним мужчиной и только одну ночь, мне кажется, что места для сомнений нет. Или ты забыл, что произошло между нами?
— Нет, Лиадан. — Он слегка двинул лежавшими на траве пальцами, и Джонни внезапно сел, тихо вскрикнув от удивления. Малыш поднял голову и его серые глаза отразили мрачное выражение глаз Брана. — Я не забыл. Такую ночь и такое утро забыть невозможно, неважно, что было потом. Но это… я просто не могу поверить. Я, наверное, вижу сон. Наверняка, это плод моего воображения.
— Когда я его рожала, он вовсе не казался мне плодом воображения, — сухо заметила я.
Он поднял на меня глаза и сжал губы.
— Почему ты мне не сказала? Как ты могла?!
— Я почти сказала тебе, тогда, в Шии Ду. Но у нас не было времени, и кроме того, мне казалось, ты и так несешь на себе слишком тяжкий груз. Не хотелось добавлять тебе еще. Но мне так хотелось, чтобы ты присутствовал при его появлении на свет! Просто ужасно хотелось, чтобы ты разделил со мной радость от его рождения.
Снова наступила тишина. Джонни потерял интерес к руке Брана и пополз по направлению к воде. Бран смотрел ему вслед и от выражения его глаз у меня внутри все переворачивалось. Но когда он наконец заговорил, голос его был абсолютно спокоен.
— Ты же знаешь, что я из себя представляю. Знаешь, какую жизнь я веду. Я не могу нести этот груз, не подхожу на роль мужа и отца. Ты сама говорила, у меня одно ремесло — убивать. Мне бы не хотелось, чтобы сын пошел по моим стопам. Ему будет лучше без меня, да и тебе тоже. Я не могу понять твоих родных, но я точно знаю, несмотря на все грехи твоего отца, твой брат — славный парень, он способен защитить тебя и предоставить все необходимое. Мы должны попрощаться, Лиадан. Я не могу стать таким мужчиной, какой тебе нужен. Я… меченый, неполноценный. Будет лучше, если мальчик никогда не узнает, кто его отец.
Я еле могла говорить.
— Значит, ты хочешь повторить историю Кухулинна и Конлая, так?
— Историю, полную горечи и печали, — тихо проговорил он. — Думаю, именно так оно и есть.
Мы некоторое время тихо сидели, наблюдая, как малыш продвигается по песку с энергией, далеко превосходящей его ловкость. Он постоянно падал то на локти, то на колени, то плюхался на бок, но неизменно снова поднимался.
— Я уже вижу, что ошибался, когда называл это «грузом», — заметил Бран. — Это не груз, а бесценный дар. Подарок, который нельзя разбазаривать на такого, как я.
— А-а-а! — проговорила я. — Подарки, знаешь ли, приходят к нам непрошенными. Мы с тобой оба согласились принять его в ту ночь, когда любили друг друга. Твой сын не судит тебя, и я не сужу. Для него ты — чистый лист, начиная с этого дня, на нем можно писать что угодно. А я… я никогда не просила тебя измениться. Ты такой, какой есть. У меня сильные руки, Бран. Я не спала ради тебя в самые темные ночи. В новолуние моя свеча постоянно горела, чтобы осветить тебе путь. Ты, конечно, можешь отказаться от этого дара, но это будет непросто. Ты живешь в моем сердце, хочется тебе этого или нет.
Он кивнул.
— Я знал это, хоть и не понимал, откуда. Иногда мне казалось, что я вижу в темноте твое лицо. Но я считал, что во мне говорит слабость. Лиадан, ты не должна со мной связываться. Ты достойна большего, гораздо большего: уважения, успеха… мужчины, за которого тебе не будет стыдно. Моя жизнь — это бегство и опасность, мрак тени и маскировка. И изменить это нельзя. Я не хочу, чтобы и ты так жила… и… или мой сын.
