Книга Сын теней, страница 8. Автор книги Джульет Марильер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сын теней»

Cтраница 8

— Это, безусловно, приносит огромное счастье, — мягко заметил Ибудан. — И страх, который подстерегает тебя там, где ты меньше всего ожидаешь. Когда любишь, у твоей удачи появляются заложники. Со временем становится все труднее смиряться с тем, что посылает судьба. Но нам пока везет.

Я кивнула. Я знала, что он имеет в виду. Но эту тему мы пока еще не обсуждали вслух.

Мы встали и медленно прошли через сад под арку и дальше по тропинке на главный двор. Поодаль, в тени высокой терновой изгороди, на низенькой каменной скамье сидела моя мать — маленькая, тоненькая фигурка. Ее бледное лицо обрамляла тяжелая масса темных волос. Лайам стоял по одну сторону от нее, опираясь ботинком о стену, упершись локтем в колено, и скупо жестикулировал, что-то объясняя. По другую сторону неподвижно сидел Конор в своем белом одеянии и внимательно слушал. Мы не стали им мешать.

— Думаю, когда Эамон вернется, ты поймешь что я прав, — сказал отец. — Он без сомнения составит очень удачную партию, что для тебя, что для твоей сестры. Поразмышляй над этим пока.

Я молчала.

— Ты пойми, Лиадан, ни я, ни мама никогда не будем принуждать тебя ни к какому решению. Ты выйдешь замуж только за того, кого выберешь сама. Мы просим тебя только подумать о замужестве, подготовиться и должным образом рассматривать все возможные предложения. Мы уверены, что ты выберешь мудро.

— А как же дядя Лайам? Ты же знаешь, чего он захочет. Ведь нужно же думать о поместье, об усилении дружественных связей…

— Ты не его дочь, а моя и мамина, — ответил отец. — Он будет доволен уже потому, что Шон выбрал женщину, какую Лайам выбрал бы для него сам. Ты выберешь сама, малышка.

В этот момент у меня возникло странное чувство. Будто неслышный голос прошептал: "Эти слова еще долго будут преследовать его". Темное, холодное предчувствие. Оно тут же рассеялось, и когда я взглянула на отца, то увидела, что лицо его по-прежнему спокойно. Чей бы это голос ни был, он его не слышал.


* * *


Друиды гостили в Семиводье еще много дней. Конор долго беседовал с сестрой и братом, а иногда я видела, как они вдвоем с мамой просто молча стоят или сидят рядом. В эти моменты они беседовали тайно, пользуясь мысленной речью, и невозможно было сказать, о чем. Именно так она когда-то говорила с Финбаром, самым любимым своим братом, с тем самым, что вернулся в мир людей с лебединым крылом вместо левой руки и с измененным сознанием. Она была связана с ним так же крепко, как я с Шоном. Я без слов чувствовала все радости и боли Шона. Я могла говорить с ним, как бы далеко он ни был, и никто кроме него не слышал бы моих слов. И я понимала, что для моей матери, для Сорчи, значило потерять такого близкого человека, почти часть себя самой. Ведь сказка закончилась, а Финбар так и не смог стать в полной мере человеком. Часть его, даже после возвращения, оставалась дикой, настроенной на инстинкты и нужды создания, живущего в бескрайнем небе и безбрежной воде. И однажды ночью он просто вышел на берег озера и пошел в холодные объятия озерных глубин. Его тело так и не нашли, но говорили, что он без сомнения утонул в ту ночь. Как же можно плавать, если у тебя справа рука, а слева белоснежное крыло?

Я понимала горе матери, пустоту, которую она, должно быть, до сих пор носила внутри, хотя ни с кем об этом не говорила, даже с Ибуданом. Но я была уверена, что она делилась этим с Конором, во время долгих молчаливых бесед. Думаю, они использовали свой дар, чтобы поддерживать друг друга: делясь своей болью, они делали ее груз легче для каждого.

По вечерам, по окончании долгого рабочего дня, все домочадцы собирались вместе за ужином, а после еды пели, пили и рассказывали сказки. Члены нашей семьи обладали широко признанным и уважаемым талантом рассказчиков. Мама же считалась лучшей из нас, ее дар слова был так велик, что она могла свободно увести вас из этого мира в совершенно иной. Но и остальные были отнюдь не косноязычны. Конор слыл бесподобным рассказчиком. Даже Лайам порой радовал слушателей какой-нибудь героической историей с детальными описаниями битв и различных боевых техник, как оружных, так и рукопашных. Подобные сказания очень нравились мужчинам. Ибудан, как я уже говорила, никогда не рассказывал сказок, зато очень внимательно слушал. В такие моменты люди вспоминали, что он бритт, но все равно уважали его за честность, щедрость и превыше всего за трудоспособность — и происхождение не вменялось ему в вину.

Но в ночь на Имболк рассказчиком оказался не один из моих родных. Маму просили рассказать историю, но она отказалась.

— В таком ученом обществе, как сегодня, я лучше помолчу, — мягко объяснила она. — Конор, мы знаем, у друидов талант к подобным вещам. Может быть, ты порадуешь нас историей в честь дня Бригид?

Глядя на нее, я подумала, что она все еще выглядит усталой, а под сверкающими зелеными глазами пролегли легкие тени. Она всегда была бледной, но сегодня кожа ее казалась столь прозрачной, что мне стало страшно. Она сидела на скамье рядом с Ибуданом, ее крохотная ладонь утонула в его огромной руке. Другой рукой он обнимал ее за плечи, а она прильнула к нему. И снова ко мне пришли эти слова: "Пусть они сохранят это". Я вздрогнула. И строго приказала себе прекратить эти глупости. Кем я себя возомнила, провидицей? Скорее, я просто истеричная девчонка.

— Благодарю, — серьезно произнес Конор, но так и не поднялся.

Вместо этого он поглядел через зал и еле различимо кивнул. И юный друид, тот самый, что прошлой ночью нес факел, чтобы заново зажечь огонь в домашнем очаге, выступил вперед и приготовился нас развлекать. Он и правда был красив: довольно высокий, с идеальной осанкой, полученной благодаря суровой дисциплине друидов. Волосы его были не ярко-рыжими, как у отца или Ниав, а более темными, как зимнее солнце на закате. А глаза у него были черные, как зрелая шелковица… и непроницаемые. На подбородке у него была крохотная впадинка, а если он позволял себе улыбнуться, то на щеках появлялись ямочки. "Хорошо еще, что он принадлежит братству", — подумала я. — "А то половина девушек Семиводья буквально дралась бы за его внимание." И, смею предположить, ему бы это нравилось.

— Что лучше подойдет для Имболка, — начал юный друид, — чем сказание о том, как Энгус Ог [4] встретил прекрасную Каэр Ибормейт? Это история о любви, о тайне, о превращениях. С вашего позволения, именно ее я расскажу сегодня.

Я думала, он будет нервничать, но голос его звучал громко и уверенно. Скорее всего, тут сыграли роль годы тренировки и дисциплины. Для того чтобы выучить все, что должен знать друид, нужно много времени, и книг у друидов нет. Краем глаза я видела, как Лайам, слегка нахмурившись, смотрит на Сорчу, будто хочет о чем-то спросить. Она слегка кивнула, будто ответила: "Ничего острашного, пусть продолжает". Дело в том, что мы здесь в Семиводье никогда не рассказываем эту историю. Уж слишком болезненную тему она затрагивает. Думаю, этот юноша мало знал об истории нашей семьи, а то ни за что бы не выбрал ее. Конор, конечно же, не мог предугадать его намерений, а то тактично посоветовал бы остановить свой выбор на чем-нибудь другом. Но Конор спокойно сидел рядом с сестрой, безмятежный, как всегда.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация