Лев, как и в прошлый раз, когда на меня пали подозрения, замкнулся в себе и глубоко задумался. Знаю, сейчас он не станет меня слушать, но после всех этих кошмаров мне важно ему сказать… Признаться во всем.
В том, что на отборе я по ошибке. Что я не претендентка Верховного и вовсе не умею пользоваться магией. Что Ада сбежала, а я просто пыталась прикрыть сестру, которой, судя по документам, вообще не существует. Что меня кто-то силой удержал на состязании, подстроив мое опоздание на поезд, которому не было суждено добраться до следующей станции.
Я должна все сказать ему. Ради него самого. Ради будущего Примы.
Но Дерек прав — мое положение весьма шатко. Да и поверит ли Леон, когда узнает всю правду? Нет, думаю, он примет мой рассказ за нелепые оправдания. Жаль, что я так и не решилась признаться ему во всем раньше…
— Сюда! — Один из идущих впереди стражников толкнул плечом массивную дверь, за которой зияла пугающая чернота.
Никто не входил первым, и дюжина сопровождающих выстроилась перед распахнутой дверью живым коридором, по которому мне следовало пройти. Я нерешительно обернулась на лестницу, прекрасно понимая, что, оказавшись в темнице, отбор уже не покину. Мало того что о побеге можно будет забыть, я еще и стану самой уязвимой добычей.
Однако выбора у меня не было. Тяжело сглотнув и опустив глаза, я прошла в комнату, где на стенах тут же вспыхнули магические сферы, осветив просторный полупустой зал. Здесь ли я очнулась после нападения в саду или то была другая комната? Не знаю.
— Мисс Тиль, это для вашего же блага. — Голос Дерека эхом отскочил от голых каменных стен.
Я обернулась, поймала взгляд голубых непроницаемых глаз, а затем резко отшатнулась, сделав шаг вглубь комнаты. Прямо передо мной из пола выросли ледяные прутья и врезались в потолок. Я глянула через плечо, но и за спиной уже высилась стена морозной клетки.
Губы приоткрылись в немом изумлении, в груди кипел гнев вперемешку с животным, почти неукротимым страхом. Неужели им мало просто запереть дверь? Боятся, что все-таки выберусь?
В гнетущем бессилии я глядела на окружившую меня клетку.
— Если вы позволите, мистер Кадден… — Дерека потеснила Фатира и почти вплотную приблизилась к холодным прутьям толщиной с мое запястье.
Я не сводила глаз с огненной чародейки. Думала, она подошла, чтобы бросить мне очередную угрозу, но та вдруг подняла раскрытую ладонь, и с кончиков ее пальцев сорвалась огненная сетка. Чары сверкающей вуалью легли на клетку, которая теперь искрила, стоило мне приблизиться к границе своей темницы.
— Просто меры предосторожности, — пояснила чародейка всем собравшимся. — Я больше не доверяю никому в этом замке и хочу лично контролировать ситуацию.
Все участники, кроме Дерека и Леона, бодро закивали. Вдохновленные поступком Фатиры, маги по очереди подходили к клетке, чтобы наложить свои барьерные чары. Сначала это сделали двое мужчин, имен которых не помнила, следом приблизилась Сильвия. Ее магия вилась вокруг ледяных столбов хрустальными ручейками и переливалась в свете ярких сфер. Красивые, но наверняка опасные чары.
Последним к клетке шагнул Леон. Прикусив губу, он сомневался всего секунду, а затем наложил новый слой заклятий. Парень даже не посмотрел мне в лицо, резко развернулся и двинулся обратно к лестнице. Однако у первых ступеней его поймала Фатира.
— Мистер Стоун! — донесся через открытую дверь ее вкрадчивый голос. — Неужели вы думаете, никто из здесь присутствующих не различил природу вашего заклинания?
— Я и не пытался ее скрыть, — пожал плечами Леон и прямо посмотрел в глаза рыжей колдуньи.
От такой прямолинейности она растерялась, но на сторону Фатиры встал другой претендент. Он преградил Леону дорогу и с холодной вежливостью проговорил:
— Мы все наложили запечатывающие чары. Кроме вас, мистер Стоун. К чему ваше защитное заклятие? Не бойтесь признать ошибку и исправить ее.
Разговор шел в коридоре, у первых ступеней лестницы. Чтобы слышать его, мне пришлось почти вплотную приблизиться к прутьям, опасно искрящим несколькими слоями чар.
— Я не ошибся, — отрезал Леон. — Просто я единственный из вас помню, что пленнице тоже может грозить опасность. Мое заклинание не позволит приблизиться к мисс Тиль тому, кто желает ей зла, а также спасет ее от отравы в еде. Еще есть вопросы?
Вопросов больше не было. Участники расступились перед Леоном, пропуская его на лестницу, и, бросив на меня полные презрения и ненависти взгляды, сами поспешили покинуть подвал. Едва последний претендент покинул темницу, тяжелая дверь за его спиной захлопнулась, окончательно отрезав меня от остального мира.
Не видя солнечного света и не имея никакой связи с внешним миром, я совсем запуталась во времени. Не знала, сколько в заточении прошло часов или дней. Единственным ориентиром было появление служанок, которые под пристальным вниманием сопровождающих охранников приносили мне еду. И, судя по моим расчетам, прошло около двух дней, которые я провела в абсолютном бездействии.
Я практически не поднималась с полуразваленного дивана, который по счастливой случайности оказался частью моей ледяной темницы. Постоянно проваливалась в тревожные сновидения, а когда просыпалась, в не менее мрачные мысли.
Что с участниками? Живы ли они все или кто-то снова погиб? И под какой ложью ужас проклятого отбора скрывают от простого народа?
Пустым, невидящим взглядом я смотрела на нетронутую еду, что стояла на полу у самой границы моей тюрьмы. Есть не хотелось. Зачем? Я все равно не покину этот замок живой.
Если убийства после моего заточения прекратились, во всем обвинят меня. А если наш тайный враг оказался не очень-то умным и нападения будут продолжаться, после освобождения и я буду в опасности.
Безопасность — единственный плюс моего заточения, подаренный Леоном. Уж не знаю, что именно внушало мне искреннее спокойствие — его слова о наложенном защитном заклинании или сами чары, источающие мягкое сияние? В любом случае случайно подслушанное признание грело душу.
Леон защитил меня, даже когда все подозрения падали на меня. Но сделал ли маг это из благородства, потому что так правильно? Или он помог, потому что все еще на моей стороне и верит — на моих руках нет крови погибших претендентов?
Сердце, как и всегда, когда я вспоминала о Леоне, ускорило ритм. Благодарность и нежность теплом разлились в груди. Однако теперь эти светлые чувства всегда неразрывно были сплетены с болезненной тоской и бессилием.
Я должна поговорить с Леоном. Поблагодарить парня за защиту и во всем признаться. Даже не знаю, почему это желание вдруг разгорелось с такой силой. Казалось, правда может помочь чародею, защитить его… Но от чего?
До сих пор непонятно, кто стоит за происходящим на отборе. Украденные артефакты, взрывы, поджоги, весьма искусные, явно подстроенные убийства… А нападение на меня во время церемонии открытия? Кто швырнул ледяное заклятие?
