Глухой стук — это меч выпал из ослабевших рук Фатиры. Немного погодя на тлеющую траву упала она сама. Еще несколько секунд слышалось рваное, прерывистое дыхание, а затем и оно навсегда стихло.
Когда я до конца осознала случившееся, ноги подкосились. Я рухнула на колени и обхватила голову дрожащими руками. Посмотрела туда, где должна лежать Фатира, но не успела разглядеть чародейку — мир озарила новая яркая вспышка.
— Не смотри туда. — Рядом со мной на землю опустился Леон, который быстро принял человеческий облик. — Не надо.
Дрожащее дыхание сушило губы, перед глазами все плыло. Знаю, это не я убила Фатиру. Она сама выбрала такую участь и сама вонзила в свое сердце меч.
Но меня не покидало чувство, что в ее смерти виновата именно я.
ГЛАВА 24
Мы двигались, все глубже скрываясь в тени сада, который, окончательно утратив иллюзию густого зеленого леса, обратился в неприветливую чащу. Сухие ветви цеплялись за одежду, тянули свои кривые, узловатые пальцы-сучки к волосам и норовили хлестнуть по глазам. Тощие корни путами вились под ногами и хрустели скелеты давно опавшей листвы.
Не верилось, что мое самое любимое место во дворце на самом деле такое омерзительное и страшное. Хотя чего я ожидала? Прима погрязла в масках, иллюзиях и лжи. За напускным весельем, за вечным карнавалом прячутся трагедии целых районов.
— Еще немного, — шепнул Леон. — Скоро дойдем.
Я кивнула, хотя парень этого видеть не мог. Леон шел впереди, крепко держа меня за руку. После недолгого, но изматывающего сражения с Фатирой маг начал прихрамывать.
Больно видеть, что последнее заклинание Амили все-таки оставило свой отвратительный след, сказавшись на здоровье Леона. Стоило подумать об этом, как в памяти тут же ожили мрачные картины недавнего прошлого: темный лес и попытка побега, львиная грива, зажатая в руках, и рычание гончих, яркая вспышка огненного копья и алые реки крови. Леону повезло, что он учился в лекарской академии и умеет самостоятельно латать такие раны. Для него та ужасная ночь оказалась чревата лишь хромотой, а могла закончиться смертью.
Кожу изнутри кольнули морозные иголки ужаса, а сердце заныло. За короткое время отбора погибло столько людей, и Леон мог быть среди них! И хуже того, маг мог умереть, пытаясь помочь мне. Мне! Жалкому подобию человека, чье существование — лишь прикрытие для истинного зла.
Для настоящей меня.
— Передохнем здесь немного, а потом двинемся дальше. Хорошо?
Голос Леона, несмотря на все, что произошло сегодня, звучал ласково и проникновенно. Так, как я того не заслуживала. Я подняла покрасневшие глаза и содрогнулась. Из-за того, что сад изменился, я не узнавала дорогу, по которой мы шли. И теперь, оказавшись в знакомом до боли месте, едва сдерживала подступавшие слезы.
Мы стояли у покосившейся беседки, оплетенной мертвыми стеблями, словно змеями. А ведь в моих воспоминаниях это место совсем иное: умиротворенный крохотный мирок, полный пения птиц, спрятанный от чужих глаз под низкими густыми кронами.
«Всем лентяям привет!» — прошелестел в памяти голос Вейла. Я прикрыла веки и увидела друга, чья широкая улыбка терзала душу.
Смерть Вейла и раньше была для меня ударом. Но теперь, когда знала, от чьей руки он погиб… Я ненавидела себя, презирала Аду и едва могла сдержать рыдания.
Вейл верил мне и жестоко за это поплатился.
— Ариадна, с тобой все хорошо? — вдруг став серьезным, спросил Леон и внимательно вгляделся в мое помрачневшее лицо.
— Не называй меня так! — Я сама удивилась, как резко прозвучала эта просьба. Немного смутившись, чуть тише добавила: — Пожалуйста, просто Ари.
С виноватым видом мы оба поднялись в беседку, и вокруг вспыхнул уже знакомый огненный барьер. Сомневаюсь, что он спасет нас, если кто-то из выживших участников решит напасть, но все же даст хоть какое-то преимущество.
— Осталось четверо претендентов, — словно прочитав мои мысли, обронил Леон.
Парень устало опустился на старую скамейку внутри беседки и, тяжело дыша, откинулся на спинку. Я старалась не смотреть на Леона и прятала глаза, глядя на пальцы, в которых вертела ненавистную мне Печать. Если бы в тот проклятый день, когда Окраины рухнули, когда меня создали ценой пепла и крови, я не подняла кольцо Ады… Что было бы тогда?
— Ари, ты в порядке? — в который раз спросил Леон, отвлекая меня от мыслей об уже неосуществимом, утерянном будущем. — Мне кажется, нам стоит поговорить.
Я встрепенулась, будто ото сна, и встретилась взглядом с Леоном. Сердце замерло, едва поняла, что больше оттягивать разговор не получится.
— Нет, не в порядке, — подавленно отозвалась я и нерешительно села чуть поодаль от парня. — Но ты прав. Нам есть что обсудить.
Он, нахмурившись, наблюдал за мной немигающим взглядом. Затем повернулся всем корпусом в мою сторону и кивнул, молчаливо попросив говорить. Но как начать, так и не знала.
Всю дорогу я думала, как признаться во всем Леону. Подбирала слова, но нужные никак не приходили, а все доводы казались выдумкой, абсолютным безумием и плодом воспаленного воображения. Я сама себе верила с трудом. Так как тогда убедить в истине Леона?
— Даже не знаю, как рассказать об этом, — сникнув, выдохнула я и подавленно пожала плечами.
Моей щеки коснулись мягкие, теплые пальцы. Они очертили шрам и провели невесомую дорожку к виску.
— Тогда покажи и ничего не бойся, — с придыханием шепнул Леон, и я послушалась. Накрыла его ладонь своей и закрыла глаза.
Наши сознания сплелись, когда ментальная магия разрушила все барьеры между мной и Леоном. Словно две реки, слившиеся в одну, мы стали единым целым. Я ощущала успокаивающее присутствие Леона, который будто стал частью меня самой. Его душа ласково касалась моей, словно луч солнца. Теплый, необжигающий.
Это состояние было мне знакомо, но, несмотря на это, я остро чувствовала, что сила Леона значительно возросла. В моменты нашей прошлой ментальной связи маг мог считывать мои мысли и чувства, но никак не заглядывать вглубь памяти. Сейчас же я предлагала ему это сделать сама и ощущала себя раскрытой книгой в руках Леона — он мог обратиться к любым моим воспоминаниям, но почему-то не делал этого. Он будто ждал от меня разрешения, не смея заглядывать дальше, чем хотела показать.
Но я сама желала открыться ему полностью.
«Ты уверена?» — Голос Леона прошелестел где-то в висках. Его ладонь все еще лежала на моей щеке, но я вдруг ощутила, как мурашки, вызванные необычной магией, шлейфом опустились от шеи к груди и нырнули вглубь, под ребра.
Так Леон спрашивал, готова ли я раскрыть ему душу, отдать все без остатка и уничтожить все секреты, что были между нами. Готова ли распахнуть для него сердце?
«Да», — отозвалась без колебаний, хотя губы остались неподвижны.
