— Так и есть, — спустя какое-то время говорит он.
По лицу Лютого расползается жестокая кровожадная ухмылка, от которой по позвоночнику бежит мороз. Не знаю, что он представляет в этот момент, но долго думать и не нужно — скорее всего то, как он отомстит Демиду… Шумно сглатываю, только представив себе,чтодействительно может сотворить этот человек. Рокотов не внушал мне никогда такого же страха, как этот самый Лютый…
Я не знаю, что между ними произошло, кто из них говорит правду. Неужели Демид действительно украл Лесю у настоящего отца? Но зачем? Чтобы шантажировать? Или отомстить? От этой мысли становится тоскливо и пусто. Боже мой, только бы он не сделал чего-то непоправимого с малышкой. Бедная моя девочка…
— Вставай, — звучит приказ, вырывая из безрадостных мыслей.
Поднимаю на Лютого удивленный взгляд: он решительным шагом направляется к выходу.
— Зачем? — спрашиваю обескураженно в спину.
— Ты едешь с нами, — отрывисто бросает он, и выходит на улицу.
Глава 12
В салоне сохраняется напряженное молчание всю дорогу к дому. Я с самого начала занимаю противоположное от Лютого место, чтобы хоть немного быть от него подальше. Вот только ни черта я себя в безопасности не чувствовала! Когда знаешь, что он может в любую секунду оказаться ближе и сделать с тобой, что угодно, а ты даже сбежать никуда не сможешь, это не очень-то способствует спокойствию.
Знаю, что следом за машиной, в которой мы с Лютым, едут еще как минимум два джипа. Причем в какой-то момент они нас обгоняют и быстро уносятся вперед. Водитель нашего авто, наоборот, притормаживает и держит небольшую скорость вплоть до момента, пока у Лютого не звонит телефон. Он поднимает трубку, но разговор заканчивается за пару секунд.
— Ясно, — бросает он коротко, и кивает водителю, — поехали, там чисто.
Только сейчас до меня доходит смысл всего происходящего. Видимо, его люди уехали первыми, чтобы проверить периметр. У меня замирает сердце только от одной мысли, что случилось бы, если Лютому не доложили, что там «чисто». Ничего хорошего, учитывая, что и та, и другая сторона вооружены до зубов. Вот только здоровые мужики сами за себя могут постоять, а вот Леся…
Боже мой, я ведь оставляла ее с парнями из охраны! А если бы они взяли ее в свой этот дом, в котором они живут?! Мне становится физически плохо от одной этой мысли, и я остервенело давлю на кнопку стеклоподъемника, чтобы опустить стекло вниз. Жадно глотаю свежий воздух, но тошнота не отходит.
Надо просто дышать, просто дышать… Все хорошо. Если «чисто», значит, ничего непоправимого не случится. Пусть Рокотов и увез Лесю сейчас, но зато так она точно не пострадает…
— Не переживай так, твой любовничек уже сделал ноги, так что свидетелем моей мести ты не станешь. А жаль, — хмыкает Лютый, и я понимаю, что все это время он наблюдал за мной.
— Я переживаю за Лесю, а не за вас всех. Мне на ваши разборки наплевать, — говорю тихо.
Прикрываю глаза и надавливаю немного пальцами на веки, чтобы хоть немного отогнать головную боль.
— Я оставляла ее с парнями из охраны. Просила присмотреть, пока меня не будет… — едва слышно признаюсь я.
— Какое сострадание, — наигранно поражается Лютый, а после понижает голос и вкрадчиво интересуется, — А может ты просто хорошая актриса, а, мелкая?
Бросаю в сторону мужчины испепеляющий взгляд. В груди все клокочет от возмущения и ненависти. Как у него язык вообще повернулся такое сказать?! Все это время я относилась к Лесе как к своей дочке, с утра до ночи была рядом, привязалась всей душой к ней. И переживала точно не меньше сейчас!
Как только машина въехала в уже знакомый двор, Лютый выбрался из салона первым, не сказав и слова. Но и меня в покое не оставили: дверь передо мной открыл один из его людей. Практически под конвоем меня проводили в дом, где я жила больше месяца.
Лютый оглядывался вокруг, пока его люди переворачивали все вверх дном, неизвестно что разыскивая. Я останавливаюсь посреди разгромленной гостиной, с тоской глядя на то, как даже уголок с детскими игрушками, где мы много проводили времени с Лесей, разбирают едва ли не на молекулы.
— Что вы имели в виду, когда говорили, что Демид не мог не знать, что меня уже ждут? — решаюсь спросить я.
Мужчина оборачивается ко мне и оглядывает, вздернув бровь.
— Ты и правда не понимаешь?
— Мне мама позвонила, попросила приехать. И Демид не хотел меня пускать сначала. Только потом решил, что кто-то из охраны сначала все проверит и если… если все нормально, то я ее навещу. Неужели он ошибся? Но они же… профессионалы, — неуверенно заканчиваю я.
На ум поневоле приходит их четкая слаженная работа, постоянное патрулирование территории. Опять же, они носили оружие, всегда были сосредоточены и серьезны. Даже со мной не разговаривали, не говоря уже о чем-то другом. Может просто на эту «разведку» послали новичка?
— Вот именно, малышка. Они профессионалы, — произносит Лютый с жесткой улыбкой, — А ты дура, что повелась на легкие бабки и до сих пор веришь в розовые сказочки.
Вскидываю голову и прожигаю его взглядом исподлобья, а мужчина между тем продолжает насмехаться:
— Твой дорогой Демид кинул тебя, как только запахло жареным. Он не мог не знать, что я обязательно найду тебя. И буду ждать. Терпеливо и долго.
— Неправда, он… он не мог так поступить… — перебиваю я.
— Почему? Потому что вы переспали, и ты думаешь, что он к тебе так проникся? — склонив голову на бок, с сарказмом спрашивает он.
— Мы не спали!
Лютый кривит губы в ироничной ухмылке, одним своим видом говоря, что он мне не верит ни на йоту. Наверное, у него в голове сложилась совсем другая картинка, где я согласилась помогать Демиду только ради денег, ну и чтобы оказаться в его постели. Наивная дурочка, которой запудрили голову. И хуже всего, что он был не так уж и далек от истины…
Через некоторое время Лютый вместе со своими амбалами перемещается на второй этаж, и его люди быстро рассредоточиваются по комнатам. Сам он открывает первую попавшуюся дверь и шагает внутрь. Не зная, куда себя деть, иду следом за ним. Тем более, что заходит Лютый в комнату, где мы с Лесей жили. С тоской я оглядываю кроватку, разбросанные в спешке вещи… Где сейчас Леся? Куда ее увез Демид? Надеюсь только, что с малышкой все в порядке…
Замечаю, как на мгновение на жестоком лице Лютого появляются совсем другие эмоции. Лоб прорезает горестная складка, губы сжимаются в тонкую нить, и мужчина до побелевших костяшек стискивает пальцы на бортике кроватки. У меня самой до боли в груди сжимается сердце. Не знаю, что бы делала я, если бы вот так украли мою дочь… наверное, сошла бы с ума от горя. Даже сейчас я сильно переживаю за Лесю, но не представляю, каково на самом деле ее отцу…
