Держа Альбу за руку, Банрууд повернулся и, не глядя на верховного хранителя, взмахом руки пригласил Гудруна с его людьми следовать за ним. Король Севера ушел неохотно и несколько раз оглядывался на храм, его дочерей и тесные ряды хранителей.
Байр и остальные ярлы молча и угрюмо шагали за королями. Даже Элбор выглядел ошеломленным. Банрууду предстояло объясниться с ними. Не собираясь упускать Альбу из поля зрения, Байр знаком велел Дреду и Дакину следовать за ним.
26
ТЕНЬ НЕ ПОЧУВСТВОВАЛА, что падает. Оступилась, должно быть, или забыла, что нужно дышать, но в какой-то момент она смотрела в светло-зеленые глаза этого неряшливого короля, а в следующий оказалась на руках Дагмара, несущего ее по сумрачным переходам храма. Вокруг маячили фигуры дочерей, откуда-то сзади доносилось постукивание посоха Айво.
Король Банрууд видел ее. Видел и узнал. Нахлынули воспоминания, в голове пронеслись картинки из прошлого. Детали событий, как на гравюре, были вытравлены черным, и фоном звучал резкий вздох потрясенной толпы. Она стала самонадеянной. Нужно было опустить голову. Но заходящее солнце светило прямо в лицо, грело камни храма и щеки. Сказался страх за дочерей кланов, и она забылась… нет, скорее страх за собственную дочь. И вместо того чтобы остаться в храме, она стояла в рядах хранителей. Он видел ее и узнал.
– Тебе нехорошо, Тень? – спросила Элейн, ласково касаясь ее лба. Обведенные сурьмой глаза Элейн встретились с взглядом Тени, и та смущенно помотала головой.
– Я дура, Элейн. Испугалась и забыла, как дышать. Со мной все в порядке. Позаботься об остальных. Вы все такие храбрые… и я вами так горжусь.
– Ступай, Элейн, – мягко сказал Дагмар. – Я присмотрю за Тенью, – добавил он, опуская женщину на прохладный камень скамьи в святилище. Айво велел принести Тень сюда.
– Ты то и дело носишь меня на руках, а я все никак не получу от этого удовольствия, – прошептала она.
Дагмар в ответ усмехнулся, в уголках его глаз собрались морщинки, и он вроде бы расслабился, но улыбка тут же поблекла.
– Что мы теперь будем делать? – шепнула она, и хранитель беспомощно пожал плечами.
В святилище вошел Айво; Дагмар разогнулся и отступил от Тени. Черное одеяние верховного хранителя растворялось в тенях, отбрасываемых стенами храма. Айво не стал подниматься на свое возвышение; он подошел к Тени и остановился. Сложив руки на набалдашнике посоха, верховный хранитель оперся о них подбородком. Тень попробовала встать, но голова поплыла, и ей пришлось закрыть глаза, чтобы прийти в себя и собраться с духом.
– Почему Банрууд тебя боится, Тень? – прошептал Айво.
Опущенные веки Тени дрогнули. Этот голос словно проникал под складки одежды и оседал инеем на ее коже.
– Он меня не боится, – выдавила Тень.
Воспоминания уже подступили к горлу, и она готова была закричать.
– Банрууд отдаст принцессу королю Севера, чтобы остановить их продвижение вглубь Сейлока. И Байр ничего не сможет поделать, – сказал Айво так тихо, что его слова чуть не пропали втуне. Но вместо этого они повисли под куполом храма, вызвав у Тени чувства боли и вины.
– Я уеду с ней, – выдохнула Тень.
Внутренний крик нарастал, и ей приходилось стискивать зубы, чтобы он не вырвался наружу.
– Не уедешь, ты хранительница, – задумчиво сказал Дагмар. – Тебе доверено знание рун. И это знание останется здесь, в храме.
– Я дала слово принцессе, – прохрипела Тень сквозь сжатые зубы.
– Ты дала слово мне, – прошипел Айво. – Дагмару. Сейлоку.
– Мне дела нет до Сейлока! – выкрикнула она. – И до проклятых рун. Что в них толку, если они не могут защитить нас? Если не могут справиться со всем этим злом?
Айво покачнулся, словно у него тоже кончились силы, чтобы стоять, отвернулся и пошел по длинному проходу к возвышению. Пошел, повесив голову и сгорбившись. Тень поднялась и вместе с Дагмаром пошла за верховным хранителем. Сопротивляться притяжению, исходящему от этого старика, пусть даже недовольного, было невозможно.
– Он ходит к ней, – обвиняющим голосом сказал Айво, опускаясь в свое кресло. – Даже сейчас. А ты ничего не говоришь. – Айво перевел свои черненые глаза на Дагмара. – Ты не видишь, как они смотрят друг на друга?
Дагмар замер, словно от удара, а долго копившийся крик Тени излился стоном.
– Все эти тайны хранились слишком долго, а эта может погубить их, Дагмар. И все же… ты… ничего… не говоришь.
Тень не могла больше сдерживать слезы, и они потекли по ее щекам.
– Они не понимают, что привязанность, которую они чувствуют, – это зов крови и сердца, но она никогда не сможет перерасти в телесную связь, – ответил Дагмар.
– Это… не зов… крови, – всхлипнула Тень так тихо, что сама не знала, произнесла она эти слова или нет. Но ее услышали. Тень высказалась вслух. Дагмар потрясенно смотрел на нее, а Айво манил пальцем.
– Говори! – прошипел он.
– Альба не дочь Банрууда. Ее родила не Аланна. Она вообще не дочь Сейлока. Ее матерью была рабыня. – Тень чувствовала, что слова рвутся из груди, словно у них выросли крылья. Безмолвный крик поднялся вверх и растаял под куполом, и Тень начало трясти. – Банрууд забрал девочку через несколько дней после ее рождения. И вы сделали его королем, – горько сказала она. Тень не обвиняла, а объясняла. – Вы сделали его королем. А ее принцессой. И я не смогла лишить ее этого.
– Но… в моем видении… я видел… радость… ее матери, – с запинкой произнес Айво. – Аланна родила ребенка. Я видел это.
– А я видел… страдания ее матери, – прошептал Дагмар, начиная понимать. – Это ты девушка-рабыня, Тень. Ты мать Альбы.
– Я мать Альбы, – вздохнула она. – Я мать Альбы.
Ей хотелось закричать так, чтобы содрогнулась вся Храмовая гора, но правда стоила слишком дорого, чтобы высказать ее вслух, поэтому она произнесла последние слова едва слышным шепотом.
– Рассказывай все, – сурово потребовал Айво, и Тень, подчинившись, изложила свою историю, испытывая облегчение преступника, освобожденного после длительного заключения.
– Мои хозяева… фермер и его жена… отнесли младенца к ярлу Берна. Они сказали, таков обычай, закон, они вернут ребенка и еще дадут золота. Я долго ждала. Начала беспокоиться. Мне нужно было кормить ее. Я пошла к крепости ярла, увидела, как они выходят. Без моей дочери. Они сказали… они сказали, что ярл хочет отнести ее к хранителям Сейлока… пусть проверят, кто она – подменыш… чудовище… или благословение.
Дагмар побледнел и тихо выругался, а Тень продолжила рассказ. Ей требовалось исповедаться, освободиться от всего, что она таила в себе так долго.
– Я следила за ней. Меня прозвали Тенью за мою кожу и волосы. Но ею я и стала. Научилась смешиваться с толпой, исчезать, становиться невидимой. Я выжидала и следила. И строила планы. А потом наступил день, когда представилась возможность. Но я не смогла. Как бы ни была велика моя ненависть к королю за то, что он сделал, что отобрал у меня… я не могла ненавидеть королеву, ту женщину, что искренне любила мою дочь и заботилась о ней. Она так держала ее. Была так терпелива… и добра. И она могла дать ей жизнь… какой я никогда не смогла бы дать. – Тень подняла глаза на Дагмара, потом на верховного хранителя, умоляя их о понимании. – Моя дочь стала принцессой. А я была Тенью. Я не могла забрать ее у людей, которые так сильно ее любили. Мне некуда было идти, и не нашлось бы такого места, где мы смогли бы спрятаться. А здесь, в этом храме… у нее нашелся защитник.
