— Ты хочешь забрать и эту преступницу с собой? — В голосе Юншена не было обвинения, скорее легкий сарказм. — Тебе нас с шиди уже не хватает?
— Ничего не знаю. У меня в повозке только что родившая женщина и младенец, который точно ни в чем ни перед кем не виноват. Кстати, твой шиди неплохо справляется, пусть и дальше за ней ухаживает. Ей сейчас совсем нельзя сидеть. Только лежать или стоять, пока швы не заживут.
Юншен явственно поежился. Он мужественно помогал мне принимать роды и даже не слишком зеленел в процессе, но явно пребывал под впечатлением. Хорошо, в обморок не падал, как А-Лей. А ведь тот даже близко к повозке не подходил, пока там рожали. Зато, увидев обильно окровавленное тряпье, которое я потащила застирывать в реке, мягко осел на травку.
И хорошо, что Юншен не вел себя как змей, на которого нападал паралич всякий раз, когда роженица испускала очередной особенно громкий и мучительный вопль. Этого приходилось стимулировать пинком или иглой в неприличное место, чтобы дальше шевелился и следил за костром.
— И все же… не легче ли отдать ее тому же клану Чоу? Уж за роженицей-то они смогут присмотреть. Тем более, судя по тому, как они тряслись за высокую плодовитость, у них и опыта будет поболее нашего, — предложил муж.
— Приедем домой — разберемся. В любом случае, пока она не встанет на ноги, ей нужен медицинский уход. Куда мы ее отдадим? Толку от их плодовитости. Эти змеи своих детей сберечь не умеют, разве можно… — тут я не выдержала и зевнула, — доверить им нашего?
— Нашего? — недоуменно переспросил заклинатель.
— Ну, мы ему теперь точно не чужие. Без нас ни мать, ни малыш не выжили бы. Придется брать ответственность…
Юншен только вздохнул и вдруг поцеловал меня в лоб с какой-то такой трепетной нежностью, что у меня сердце зашлось. А муж укутал меня в покрывало, уложил мою голову себе на плечо.
— Кажется, ты намного ответственнее моих родителей, — сказал он так тихо, что я едва расслышала. Потом добавил громче: — Спи, лиса… Все заботы будут завтра. А сейчас отдыхай.
До дома мы добрались лишь к вечеру следующего дня, и я могу честно сказать: это был нелегкий путь. Правда, тяжелее всего пришлось не мне, не Юншену, не змею или брату и даже не совсем молоденькой девчонке с младенцем, которую я наконец-то рассмотрела только утром — с вечера как-то не до ее внешности и возраста было. Тяжелее всех пришлось недобитому шиди моего мужа.
А все потому, что я совершенно безжалостно его эксплуатировала. В смысле — лечила тоже, но в остальное время спуску не давала, ибо моя мстительность только-только начала входить во вкус. Благодаря тройной медитации поправлялся он гораздо быстрее Юншена, что давало мне право его не жалеть.
Молодая мать спала, поскольку вымоталась почти насмерть. Ребенок оказался на редкость милым и почти не писклявым сверточком и тоже дрых все то время, когда не ел. Слава девяти небесам, с молоком у его матери проблем не было.
А Лун Вайер, когда не получал иголки в руки (до остальных частей тела я дома доберусь) и не сидел несчастной медитирующей колбасой в бутерброде из меня и Юншена, служил юной матери подушкой, поддержкой и самоходным гинекологическим креслом. Мне надо было обрабатывать швы.
Но когда, уже дома, тихонько выгрузив из повозки весь этот цирк (полезный змей пошел вперед и разогнал к гуям весь кагал любопытных девиц, что толклись у ворот в Жасминовые Сады) и разместив его в павильоне для гостей, я вручила этому чучелу веер и велела махать им под юбкой у женщины, шиди впервые попытался продемонстрировать мне характер.
Тем более что Юншен в этот момент как раз вышел. А я заметила, что именно в его присутствии «покупка» заметно съеживается и прячет глаза.
— Тебе надо, ты и маши, — рыкнул Лун Вайер и с силой отбросил веер в сторону, отчего тот жалобно хрустнул. — Или в твоем поместье так не хватает служанок?
Девочка, которую я только что устроила на кровати, переодетая и обтертая влажными полотенцами, испуганно сжалась, обняв едва слышно пискнувший сверток. А я закрыла глаза и посчитала до десяти. Потом обратно. Только после этого подняла ресницы и посмотрела на придурка так, что он невольно дернулся, словно хотел отползти по кровати, на которую его сгрузил мой муж. Ходить сам этот калеченый небожитель пока еще не мог.
— Кажется, — очень тихо сказала я, — кто-то забыл, что у него есть хозяйка.
Мне категорически это все не нравилось, но сейчас я знала, что рабская печать на шее небожителя вспыхнула огнем и… Да, я впервые сделала это осознанно.
— Ты. Будешь. Делать. То. Что я. Скажу. — Каждое слово падало на его голову как камень. — Служанкам здесь не место. Мне не нужны сплетни. Больше поручить некому. Все. Заняты. Делом!
С ума сойти, характер не пропьешь. Могу ведь просто приказать. Но все равно объясняю как человеку. Правда, без особого толку.
— Шл… демоница! А-Шена ты ведь тоже так унижала, прежде чем уложить его в свою постель?
— Не твое дело. — Я уже успокоилась и просто пожала плечами.
— Нравится издеваться? Придумала дурацкое занятие, чтобы помучить меня, ладно. Но женщину тогда зачем?! Она что тебе сделала? Косо взглянула на твою собственность? — это он так отреагировал на смущенный румянец молодой мамочки. Та тоже не поняла и испугалась, когда я к ней под юбки стала запихивать мужика с веером. Но в отличие от заклинателя-истерички не возражала и покорно делала все, что прикажут. Ягненок на заклание и тот больше инициативы проявляет.
— Ладно, сам напросился. — Я прищурилась, глядя на упертого смертника. Хочет ликбез? Будет ему ликбез. — Во время родов мне пришлось разрезать мышцы рядом с лоном, чтобы вынуть ребенка. Разрезать, шиди. Это настоящая рана, хоть я и наложила швы. Но женщина очень дорого платит за ребенка, в частности, еще много дней будет кровоточить. Даже прикладывая ткань, всю влагу не впитать. Влага — это лучшая среда для размножения бак… болезней. Поэтому пусть жидкость стекает на подстилку, а тело надо присыпать обеззараживающими порошками, как я сделала, и потом постоянно подсушивать. — Я чуть ли не силой втиснула Лун Вайеру в руку надломленный веер. — Теперь понятно, зачем под юбками нужен свежий воздух?
Бледно-бледно-зеленый шиди сглотнул и кивнул. Веер в его руке вяло шевельнулся.
