— Ладно, разберемся, — отмахнулась жена и строго цыкнула на шиди и его демоницу: — Дети, угомонитесь. Нельзя шуметь в комнате, где спит младенец.
Гостья, сидевшая на полу у кровати, моментально сложила руки на коленях, обернула гибкий хвост вокруг себя, спрятав боевое жало под полами ханьфу, и приняла вид примерной невинной девочки. Лун Вайер, посмотрев на это, а потом на строгую Янли, буквально задохнулся от негодования:
— Вы… да как вы… ну ладно, твоя девка, шисюн! Она всего лишь глупая смертная и демонов только на картинках видела, потому и верит своим бредовым фантазиям об их непогрешимости! Но ты! Неужели ты правда готов якшаться с врагами? Тебе не хватило одного выжженного ядра и обвинения в предательстве?! Ты и правда… — Тут, наконец, мой шиди понял, что он несет, и испуганно замолк.
В комнате стало тихо-тихо. Только младенец на руках притихшей принцессы сыто причмокивал, а остальные застыли, как мухи в древней смоле с берегов северного моря.
— Ах ты, поганец, — спокойно как-то, даже ласково сказала Янли, но я почувствовал, как по спине у меня потекла струйка пота. — Супруг мой… я очень тебя прошу. Выйди, пожалуйста, на пять минут в сад. И козу рогатую с собой забери. Мне тут с твоим шиди поговорить надо.
Моя нежная, заботливая, веселая и добрая жена в этот момент выглядела так, что не только у меня мысли не возникло протестовать, но даже демоница с коротким писком подскочила с пола, сама схватила меня за руку и рванула из гостевого павильона на крыльцо, а потом по дорожке дальше, дальше, за поворот.
Остановились мы только после того, как жасминовые кусты совсем скрыли павильон для гостей.
— Она же его не убьет, нет? — Робкий и жалобный голосок совершенно не подходил к образу этой дикарки, но мне даже в голову не пришло, что демоница притворяется. Я только отрицательно помотал головой и не очень уверенно успокоил:
— Нет. Не убьет… наверное.
— Я его спасу! — И с места не тронулась.
Кажется… кажется, лиса в гневе способна впечатлить даже высшего демона. Я на секунду забыл об обжигающем холоде, что опалил душу после необдуманных слов шиди, беспокоясь о том, что с ним может сделать моя жена.
Но если подумать… Янли никогда не причиняла серьезного вреда. Тем более своим пациентам. Скорее всего, это будут лишь несколько горьких настоев да дополнительное иглоукалывание, не больше.
Или… ох, нет. Или она вывернет душу Лун Вайера наизнанку одними словами так, что его потом придется собирать по кускам. И размажет тонким слоем по всем поверхностям сознания.
Шиди — импульсивный идиот. Язык впереди головы. Брат опять сделал мне так больно, что дыхание перехватило. И хуже всего, как всегда, было от его недоверия и неприятия. От нежелания задуматься.
Так почему мне теперь за него по-настоящему страшно?
Глава 27
Янли:
Я старательно и медленно дышала, чтобы не начать просто и тупо орать как базарная баба, во весь голос и с подвизгиванием. Очень хотелось, но я понимала, что нельзя.
У меня еще хватило выдержки аккуратно прикрыть испуганно моргающую на меня принцессу одеялом. После этого я забрала у нее ребенка и уложила его в специальную корзинку, которую мы приспособили вместо колыбели.
— Отдыхайте, ваше высочество, вас наши разборки не касаются, — пожелала я ей шепотом, опять устанавливая на кровати ширму и отгораживая пациентку от окаменевшего под моим ледяным взглядом Лун Вайера.
— А ты его не убьешь? — таким же шепотом спросила вдруг молодая мамочка.
— Ащ… посмотрим. — Я оглянулась на дверь и прикинула, как далеко ушел мой муж. Надеюсь, достаточно далеко и в то же время не слишком…
Успокоив пациентку, я на всякий случай прилепила один из изготовленных Юншеном амулетов тишины на ширму, чтобы снова не напугать младенца. Затем медленно обошла кровать и остановилась перед безмозглым придурком, сложив руки на груди и вперив в него пристальный взгляд. Лун Вайер сначала пытался поиграть со мной в гляделки и задирал подбородок в попытке показать свою спесь, но потом сдался.
— За что ты меня так ненавидишь? — стараясь сохранять спокойствие, выдавил он.
— За что? — тихо переспросила я. — А сам не догадываешься? После того что ты сделал с моим мужем, я тебя не просто ненавижу, я тебя презираю. Ты, тупой самодовольный болван и предатель, даже не попытался ему помочь! Не стал ничего выяснять, не подумал о том, что твой друг, который был рядом с детства и всегда помогал даже во вред себе, теперь сам нуждается в твоей помощи! Ты задал один вопрос, не дослушал ответ и ушел, весь такой праведный, бросив брата там, где его ждала участь хуже, чем смерть! Сразу осудил, даже не пытался… Ты! А когда сам попал в беду — спокойно принял помощь, как так и надо! Ты! Даже! Не извинился! За все это время! Даже не пытался!
Я не орала, выдавая все эти восклицательные знаки свистящим шепотом, и, только выплюнув последнюю фразу, заметила, что давно уже держу его обеими руками за отвороты халата, слегка встряхиваю и шиплю прямо в лицо — наши носы почти соприкасались.
— Я… я пытался! Я пытался вытащить! Из тюрьмы вытащить… пытался… — вдруг потерянно забормотал шиди, пряча от меня глаза. — Я просто… я опоздал… я… я сначала правда поверил… — он говорил так, будто задыхался, — я был так зол… ничего не хотел слышать… а потом… потом начал сомневаться. Я… я стал искать… и спрятал вещи шисюна, когда их хотели уничтожить, сказал, что сам это сделаю…
— И как долго ты сомневался, Лун Вайер? — безжалостно припечатала я. — М-м-м? Успел разобраться до того, как твоему брату выжгли его совершенство?
Шиди побледнел, хотя казалось бы — куда уж больше, он и так был похож на статуэтку из лучшего императорского фарфора.
— Нет… — Бледность начала покрываться лихорадочными красными пятнами.
— Тогда какой толк от твоих сомнений? — Я чувствовала, как наливается гноем нарыв в его душе, и резала по живому.
— Я думал, мы убежим. Уйдем из ордена вместе, потому собирал в цянькунь все. И свои вещи, и шисюна, и даже… даже выкрал пилюли у пика Целителей. Меч не отдавали, тоже пришлось… — Шиди вцепился дрожащими пальцами в рукав моего ханьфу, но мои руки от своего горла убрать даже не пытался.
