С одной стороны это было… прекрасно. С другой — еще немного и я окончательно потеряю терпение. Потому что сколько можно! Сколько можно… главное, Янли совсем не против, и каждую свободную минуту мы целуемся так, что потом трудно дышать и думать, а губы немеют надолго. И… все. Либо моя жена вынуждена проводить ночи в Лунных Пристанях, потому что куча людей как сговорились заболеть именно сейчас. Либо я, после того, как помогал Янли с пациентами, днем обнаруживаю, что пора перейти на следующую ступень тренировок. И к ночи валюсь с ног, как убитый.
Пару раз было, что мы, наконец, оставались блаженно одни в своей постели и даже начинали снова целоваться, но… засыпали в процессе. Просто от дикой усталости.
А еще пару раз нам нагло помешали — у какой-то служанки в поместье случился приступ непонятных колик, потом А-Лей умудрился так погулять со своей змеей, что они вернулись ночью окровавленные и исцарапанные, словно их дикие кошки драли.
Короче говоря, мне только и оставалось, что скрипеть зубами и тренировать выдержку. И ждать благоприятного момента.
Зато я теперь знал, что мое золотое ядро зажглось из «углей» именно благодаря энергии других ядер. И я был почти уверен, что сегодня все получится и у Юэ, и у А-Ера.
Шисюн и шиди волновались так, как не волновались, наверное, в день поступления на пики. А я должен сохранять спокойствие… и для шиди, который прятал свой страх за громкими криками и задранным подбородком (как обычно), и для шисюна, которого временами самому хотелось придушить за его игры в «эльфика», как называла это представление Янли.
Между прочим, Юэ даже успел расспросить у супруги, что это за эльфы такие. И, получив объяснения, согласился, что это отличный образ не только для небожителя, но и для «эфемерной и прекрасной наложницы». Теперь на общих трапезах этому интригану приносят только вегетарианские блюда (хотя в собственном дворе он не прочь поесть и мяса). Изъясняется «красавица» только высоким слогом и не прочь упасть в обморок от любого упоминания задавленной букашки. И еще куча других странностей…
А то я не вижу, чего добивается старый паук! Зря Янли не принимает его кокетство всерьез. Поняв, что образ маленького и больного небожителя вызывает у моей жены не умиление, а легкое профессиональное ехидство, сопровождаемое (к моему удовольствию) лишней иглой в зад, Юэ просто сменил тактику. Кого-кого, а умудренное жизнью бессмертное существо ему даже отыгрывать не надо — он априори им является. Разве что забота о природе была для него явно в новинку.
— Юншен, у тебя над головой светятся картинки неподобающего содержания, — окликнула меня с веранды жена. — Прекрати так кровожадно ревновать.
— Что? — Я даже остановился, а потом досадливо повел плечом, услышав смех. Лиса снова меня провела. — Ничего смешного. И никакой ревности. Мысли ты не читаешь.
— Угу. Не читаю, — согласилась Янли, спускаясь с крыльца и по дороге поправляя что-то только ей видимое на идеальной грядке лимонной мяты. — Но догадаться легко. Такое зверское выражение лица у тебя бывает лишь в одном случае: когда ты смотришь, как разыгрывает очередное представление твой шисюн. Бая Юэ тут нет, а зверское выражение лица есть. Выводы сделать несложно. Так что перестань ревновать во время тренировки.
— Ты еще не обнаружила новых свойств разных ядер? — решил я сменить тему на более… удобную и полезную. — Фиолетовая «интуиция» может обострять все пять чувств, это мы уже поняли. Возможно, при должном умении и развитии можно еще и осознанно пользоваться «шестым». Но вот… я так и не понял, как использовать красное и зеленое. За что может отвечать «жажда жизни» и «любовь»?
— «Жажда жизни» точно напрямую взаимодействует с фиолетовым ядром и отвечает за совершенно определенное чувство, которое в простонародье называется «заранее зад горит», — весело хмыкнула жена. — Это не считая того, что алая ци постепенно растит каналы в каждом жизненно важном органе и, судя по всему, ускоряет регенерацию.
— По-моему, ты слишком несерьезно настроена, — вздохнул я. — Никакой связи у фиолетового и красного ядра нет. И судить ядро лишь по его расположению в срамном месте тоже не стоит.
— Ну почему же, пятая точка у них одна на двоих, так что связь прямая.
— Янли…
— Зато отвлекся, — засмеялась лиса. — Не волнуйся. Все будет хорошо. В конце концов, кто сказал, что у нас всего одна попытка? Не получится сегодня, получится завтра.
— Значит, регенерация и самовосстановление. «Жажда жизни»… это действительно имеет смысл. Жаль, нет возможности поговорить с главой пика Целителей.
— Ага. Сходишь принесешь нашу «изящную госпожу»? А-Ер сам дойдет, точнее добежит, если его поклонница предложит свои услуги в транспортировке. А эту куклу пока лучше на ручках. Не нравится мне, как медленно он восстанавливается.
— Просто вместо медитаций или нормального сна шисюн Юэ вместе с твоим отцом опять разрабатывали план по захвату трех миров, — цыкнул я в сторону.
— А мне кажется, эльфу слишком понравился наш бутерброд. Дай ему волю, он бы из него не вылезал, только так и лечился бы, — задумчиво постучала пальцем по губам Янли.
— Вот именно. — Я нахмурился. — Именно поэтому я против такого лечения, когда речь не идет о жизни и смерти. Он вполне может восстановиться и сам, если того пожелает. Но упорно требует, чтобы мы даже его ци за него самостоятельно по каналам разгоняли.
— Это в его характере — минимизировать затраты и усилия на выполнение любых действий, — пожала плечами жена. — Уф, с тобой я тоже скоро высоким слогом заговорю. Скажем проще — ленивец обыкновенный, хитровымученный.
— И говорить научишься, и нормально писать. — Я едва сдержал улыбку, вспомнив наш последний урок. Правда, каллиграфией мы занимались лишь пару палочек. Потом супруга взвыла и потребовала отдыха. Начертание одного символа около пятидесяти раз вывело ее из себя. А когда я попытался надавить авторитетом учителя, она… кхм… пустила в ход нечестные методы. Самое постыдное, что я даже не протестовал, когда вместо второй половины урока мы с женой целовались на столе для каллиграфии…
— Слушай, мучитель моего сердца, давай пока без правописания, а? — Янли притворно попятилась от меня, прикрывая половину лица рукавом.
— Моя дражайшая супруга… — с хитрой ухмылкой промурлыкал я, медленно преследуя ее вокруг жасминового куста.
