Я же до того растерялся, что не нашёл ничего умнее, чем «глубокомысленно» ответить:
— «Э… Здравствуй…»
На этом наш сеанс интеллектуального общение был, собственно, закончен. Точнее в нём наступила длительная пауза, в которой два инвалида, один из которых на голову, пристально друг друга разглядывали.
<<И сколько тебе пообещали?>> — неожиданно, так, что я аж вздрогнул, кинул мне гном.
Не дав мне осмыслить сказанное, собеседник вынес вердикт:
<<Хотя, вероятно, плата равна твоей жалкой жизни и не медяка больше…>>
— «Эй, эй, придержи коней, — взмолился я. — Ты вообще о чём?»
Презрительно хмыкнув в бороду, гном отвернулся, отполз к стене и там демонстративно потерял ко мне интерес. Однако ментальную связь не оборвал и по ней мы могли чувствовать настроение друг друга, довольно поверхностно, но всё же. Гном излучал презрение, я же транслировал концентрированную досаду, которую мой собеседник, похоже, воспринимал как подтверждение своей догадки.
На данное молчаливое противостояние был потрачен час моей жалкой жизни. Периодически я пытался бросать гному осторожные мыслеформы, но тот отвечал мне железобетонным игнором.
Примерно через час ситуация изменилась, точнее в неё добавилась новая переменная. Глубокий и спокойный голос в моей голове произнёс:
<<Приветствую тебя странник. Я очень надеялся, что мы встретимся, ведь нам необходимо многое обсудить>>
Я, почти позабывший о гноме и наверное бы уже заснувший, если бы не усиливающаяся боль в ногах, чуть не подскочил. Точнее подскочил бы, если бы мог.
Переплюнув свою первую реакцию на гнома, я выдал гениальное:
— «Здрасте».
В этот момент ворохом эмоций взорвался гном:
<<Эй, старикан, какого пещерного тролля я тебя слышу!?>>
На сказанное глубокий голос растерялся и уже совсем неспокойно произнёс:
<<Ты ли это Гром, сын Драма?>>
<<А кто по-твоему, это ещё может быть, ты — выживший из ума старикашка!>>
М-да, тактичности этому гному эпически не хватает.
<<Одарила ли тебя богиня Амертис своим благословением?>> — в глубоком голосе появились нотки радости.
<<Какое вашей «Божественной проститутке» до меня дело>> — проворчал гном, однако на этот раз я почувствовал в его голосе некоторую досаду. Прервав установившуюся паузу, он произнёс:
<<При мне лишь долбаное благословение тёмного бога Айнзатераха>>
Чуть подумав, глубокий голос произнёс:
<<Быть может боги хотят, чтобы ты наконец покаялся в своих грехах?>>
<<Кому, тебе что ли?>> — с ехидной злостью поинтересовался гном.
Далее же эти индивиды двадцать минут, вы слышите меня, двадцать долбанных минут, препирались и спорили на предмет «Откуда в мире фэнтезийном проблемы великие пошли. От людской ли тупости или же от гномьего упрямства». Я же, не веря своему счастью, терпеливо данные препирания слушал, ожидая пока собеседники выдохнутся. Осознав наконец, что у меня есть всего два дня, а этим двоим вряд ли хватит две недели, я творящийся беспредел предпочёл безжалостно прервать.
— «А ну-ка тихо!»
В моей голове воцарилась наконец благостная тишина.
<<И всё же, какого демона мы друг друга слышим?>> — осознав, что они действительно занимались непонятно чем, поинтересовался гном.
— «Вероятно потому, что у меня одновременно два благословения, светлой богини Амертис и тёмного бога Айнзатераха», — терпеливо разъясняю я.
<<А ты кто вообще такой?..>> — в совей манере интересуется гном.
— «Неудачник я, как ты имел меткость недавно подметить. Иномирец, из которого клепают продлевающие жизнь артефакты».
<<Слышь, старик, а он не врёт?>> — обратился гном к обладателю глубокого голоса.
<<В словах его нет лжи, более того, я видел его страдания воочию>>
<<Хм… Стой, как это воочию?>> — опережая мой вопрос, удивился гном.
<<Ты забыл с кем общаешься? Я старший жрец богини Амертис. Каждый раз засыпая, я могу по желанию покидать своё тело и бестелесным образом исследовать мир вокруг себя>>
Вот так поворот. Эй и я тоже так хочу!
— «Так может вы знаете, как нам отсюда выбраться?» — интересуюсь я.
В моей разогнанной элирумом светлой головушке уже не только сложилось дважды два, но и посчиталось средней сложности математическое уравнение. Выводы просты, обладатель глубокого спокойного голоса лидер почитающей светлых богов религиозной организации. Именно о нём после первой процедуры мне недвусмысленно рассказал непонятный голос. Но это, собственно, не выводы, это скорее вводные. Выводы же следующие, он мне не враг и именно за ним сюда придут «спасатели».
Чуть подумав над заданным мной вопросом, старик ответил:
<<Я знаю в этом комплексе каждый закоулок, всех работников и расписание смен. И именно на основе данных знаний, я вынужден заявить, на текущий момент возможности сбежать у нас нет>>
Печально. Ладно, следующий вопрос.
— «Хорошо, тогда задам второй вопрос: этому рыжебородому грубияну можно доверять?»
<<Слышь, мелкий!?>> — немедленно возмутился гном.
Вопрос, похоже, непростой, так как старик глубоко задумался. И он не то, что сомневается, всё сложнее. Наконец, я получаю неоднозначный ответ:
<<Нет наверно большего врага Империи чем Гром, сын Драма. И если бы я был гномом, я бы добавил ещё, что нет более честного и благородного гнома. Но я человек… Человек, который немало знает о его нелёгкой судьбе>>
Сказанное какое-то время обдумывали все участники «мозговой конференции».
Молчание прервал гном:
<<Если ты намекаешь, что я ради собственного живота сдам вас администрации этого дерьмового места, то это очень обидный намёк старик…>> — в ответе прозвучала тяжесть и отсутствующая до этого серьёзность.
Вздохнув, Глава культа обратился ко мне:
<<Признаться, за последние десять лет мне здесь «слегка» надоело. Также не лишним будет сказать, что кроме навыков целительства и разведки от меня вряд ли будет какая-то польза. А вот достопочтенный Гром, как я знаю, даже в текущем своём положении… Впрочем, буду краток: взгляни, многие ли из здешних узников носят на своих руках и ногах кандалы?>>
Вопрос довольно очевидный, ведь огляделся я до этого неплохо, отчего уверенно могу сказать, что по крайней мере на ближайших ко мне узниках какие-либо ограничивающие движения оковы отсутствуют. Понимая, что собеседник затронул тему не просто так, я более вдумчиво изучаю находящегося метрах в двадцати пяти от меня гнома. Тот, не забыв изобразить на лице свою неповторимую ухмылку, поднимает перед собой свои мускулистые руки.
