— Заткнись, Эйвор, — отмахнулся первый. — Ты вечно осторожничаешь, всего опасаешься. Когда нам поручили убить короля, всё сделал я один, а если б ты не замялся, как обычно, королева не улизнула бы от нас.
— Уж простите, но я вынужден пресечь эту дискуссию, — с усмешкой объявил мой двойник, взмахом своего волшебного меча отрубая гвардейцу руку.
— Ну, замечательно, я теперь вся в крови! — вместо благодарности, возмутилась Эмма.
— Что это сейчас было? — нахмурился я. — Цареубийце, желавшему вступить в кровосмесительную связь, отрубили руку? Ну, знаете ли! Если я надумаю написать мемуары, этот эпизод придётся вычеркнуть, во избежание обвинений в плагиате! Либра, ты не мог ему сразу голову снести, а?
— Погнался за эффектностью в ущерб эффективности, — покаялся мой двойник.
Сыны Эриха выхватили мечи и приготовились к бою.
Я покосился на Врата. А может ухватить Вайпер и сигануть туда, в другой мир? Вот если бы все сиганули следом, так нет же, не дождёшься от них.
— Ты впервые в жизни решил побыть джентльменом и выбрал для этого самый неудачный момент, — вздохнул я. — Возвращаемся к истокам, к видению. Эх, как говорится, сколько верёвочке не виться, а наша песня хороша — начинай с начала.
Солар подумал, что я обращался к нему и затянул гимн Предвечной Тьме.
— Мочи козлов! — заорал Сэвидж, выхватывая меч.
— Всем стоять! — прозвучал какой-то странный голос, вроде бы отчасти знакомый, но с неслыханными прежде интонациями. Неестественный, нечеловеческий, непонятно даже, мужской или женский. Будто его пропустили через барахлящий синтезатор речи. Как ни странно, все до единого замерли, даже Солар оборвал пение.
Я повернулся в сторону говорившего.
— Эстер?
От неожиданности я моргнул.
Интермедия. Абсолют
Моргнул я неудачно. Раньше видения приходили только во сне, теперь вот стоило на мгновение прикрыть глаза — и вуаля, стою один в тумане, как айсберг в океане.
— Ты пришёл, чтобы получить ответ? Ты готов услышать правду? — прозвучал голос из тумана.
— Вообще-то, меня никто не спрашивал, я сюда не просился и вообще был немного занят, — отозвался я. — Ответ, на что? На главный вопрос жизни, вселенной и всего такого? Так я его знаю, это сорок два.
— Да, забавно, — кивнул вышедший из тумана беловолосый мужчина в чёрном. — Всё шутишь. Из-за своей неистребимой привычки ты можешь и не узнать, зачем оказался в этом мире.
— Да какая разница? Я не ищу в этом цели, так же как не задаюсь вопросом, для чего родился, — пожал плечами я. — Я просто живу, и мне это нравится. Остальное — не мои проблемы.
— Но ведь избежать проблем не удаётся, как не избег ты исполнения Пророчества, — улыбнулся мой собеседник. — И тебе не любопытно, кто и зачем всё это устроил?
— Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе… — протянул я, неопределённо помахав в воздухе рукой. — И так понятно, что в курсе дел только тот, кто всё и затеял.
— Ты был призван, чтобы сыграть роль в великой Игре на стороне Хаоса или Порядка. То есть, на моей стороне или…
— Или на моей, — договорил второй появившийся незнакомец. Лицом он точь-в-точь походил на первого, но черноволос и одет в белое.
— Братья-близнецы, воплощения Хаоса и Порядка? — вскинул бровь я. — Мило, мило…
— Мы меняем лица чаще, чем ты носки, — хмыкнул беловолосый. — К чему множить сущности? С тебя хватит и одного облика на двоих.
— Выбирай, чью сторону ты примешь в борьбе противоположностей за власть над мирозданием, — произнёс одетый в белое. — Твоё решение может качнуть чаши весов Равновесия в одну из сторон.
— С каких пор что-то зависит от воли пешки? — отмахнулся я. — Единственный выбор, какой вы мне тут предлагаете, это какой пешкой стать, чёрной или белой. Но знаете, я как-то предпочитаю карты.
— И как это следует понимать? — уточнил темноволосый.
Ну, зря он это спросил, сам напросился. Нет, я вообще-то не против шахмат, но только если я игрок, а не фигура. В этой партии подобное мне не светит. Так что…
— А вот так. Добро, Зло, Порядок, Хаос… Шли бы вы, ребята. Я вне Игры. Вернее — у меня своя игра, по моим правилам. Будете мне мешать? Что ж, ваше право, не могу запретить. Можете усыпать мою дорогу гвоздями, битым стеклом и противотанковыми минами, — а я устрою пикник на обочине.
Если и бороться за чьи-то интересы, то только за собственные. Впрочем, я не возражаю иногда побыть в роли наёмника. Для любой стороны или обеих сразу. Но в своём стиле и по своим правилам. Я многогранен, как стакан, но в душе я не Герой или Злодей, а Шут. Странный такой шут, способный и в морду дать, — но непременно с шутками и прибаутками, хоть и зачастую непонятными окружающим. Но это проблема малограмотных окружающих, не правда ли?
Я не объявляю вам войну и не намерен с вами бороться. Хотите использовать меня в своих целях? Прекрасно, сделайте так, чтобы это было весело, и я обеими руками поддержу начинание. Вы можете меня уничтожить, вы же, вроде как, боги. Но что это даст, кроме укрепления вашего эго? Ах, этот смертный посмел дерзить, раздавим его… Парни, все в курсе, что боги так умеют. И если моя наглость сойдёт мне с рук, это не значит, что все вприпрыжку поскачут по моим стопам. Шуты во все времена безнаказанно дерзили королям, тогда как рыцарям за в десятки раз меньшие дерзости рубили головы направо и налево. К тому же, у нас, кажется, нет зрителей.
В общем, если считаете нужным — убивайте, давите, докажите друг перед другом, как вы умеете метать молнии. А если нет, то я пошёл. Будут интересные предложения — присылайте написанными на бочке с пивом, ознакомлюсь.
Я развернулся с твёрдым намерением шагать прямиком в туман, пока не очнусь в уже ставшем привычным мире. Если, конечно, в меня всё же не швырнут молнию или файербол. Но вместо этого за моей спиной раздались сдержанные аплодисменты.
Я развернулся. Напротив меня стоял всего один парень, одежда его была наполовину чёрной, наполовину белой, как и волосы.
— Да, ты, пожалуй, прав, — объявил он. — Хаос, Порядок… Быть шутом веселее, пожалуй, тоже попробую.
— Так ты один или вас всё же двое? — уточнил я. — Две стороны одной монеты и всё такое?
— Неа, я многогранен, — ухмыльнулся он, ответив моими же словами. — Но при этом, разумеется, един. Как абсолютное могущество может быть разделено надвое? Оно уже станет не абсолютным, а половинчатым. Напридумывали вы, люди, ерунды. Можешь звать меня Абсолют.
— Значит, ты и есть то божественное существо, помогавшее пленить титанов и потом затеявшее всю эту катавасию с Пророчеством, — резюмировал я. — И зачем? И чего тебе от меня теперь надо? К чему был этот цирк с тёмной и светлой половинами?
— От скуки, — пожал плечами он. — Всё просто от скуки. При абсолютном могуществе очень мало развлечений и все они надоедают ещё в первые пару тысяч лет. А смертные самостоятельно редко затевают что-то весёлое, вот и приходится содействовать завариванию каши. И ты на редкость интересно отыграл роль, отмахнувшись от предполагаемого плана, который выполнялся вокруг тебя и почти вопреки твоим желаниям. Пожалуй, мне стоило оставить больше простора для манёвров. Хотя, подозреваю, тогда ты бы так и не ушёл из первого же трактира.
