Чей-то тихий кашель без разрешения и в грязной обуви ворвался в мир девушки.
Броня резко обернулась, даря обжигающе холодный взгляд секретарше, осмелившейся отвлечь некромагичку от её тяжёлых мыслей. Лишь спустя пару секунд ярость уступила место сознанию, понимающему, что крайне глупо злиться на человека, от которого ты ждёшь помощи.
— Demander pardon, — смущённо произнесла красивая молодая женщина. — Пан ректор готов вас принять.
— Бенэ, — рассеянно кивнула девушка, но затем поспешно исправилась. — Премного благодарна.
Броню разрывало от внутренних противоречий. С одной стороны, она была рада, что Маллой-старший соизволил обратить внимание на безродную студентку, самоуверенно заявившую, что у неё есть крайне важная информация по междоусобице. С другой стороны, страх услышать отказ был подобен ведру холодной воды, которую вылили прямиком на спину у самого основания шеи. Крупные мурашки ощущались так, словно бы дыбом встали не незримые мелкие прозрачные волоски, покрывающие кожу любого человека, а густая шерсть на загривке.
Однако синеглазая некромагичка была не из тех, кого страх останавливает или парализует. Её он гнал вперёд, прямо навстречу опасности: дабы побыстрей уже пережить всё самое неприятное и вернуться к своей тихой никчёмной жизни.
Осознать, сколь резкими были её движения, девушка смогла лишь в тот момент, когда дверь кабинета с грохотом ударилась ручкой о стену. Тем это выглядело хуже, что Броня даже не дёрнулась и не поморщилась, услышав столь резкий звук.
Шустрая секретарша, сидевшая ближе других ко входу в кабинет начальства, поспешила вскочить с места и перехватить управление створкой, чтобы не допустить очередного громкого звука, который вполне можно было бы ожидать от эмоционально нестабильной юной некромагички, словно бы испытывавшей особую ненависть ко всем типам дверей.
Недовольно поджав губы, Броня решительно прошла внутрь и остановилась метрах в трёх от мужчины, не осмеливаясь начать разговор прежде, чем это ей будет разрешено.
Однако пан ректор не торопился озвучивать своё высокое дозволение изложить просьбу. Холодные серые глаза Маллоя-старшего с интересом изучали напряжённую девичью фигуру. Могущественнейший некромаг, один из самых знатных и властных людей во всей Богемии, выглядел совершенно расслабленным, даже праздным.
— Присаживайтесь, слечна Глашек, — наконец произнёс мужчина. — Надеюсь, вы не собираетесь злоупотреблять моим к вам хорошим отношением и не надеетесь, что я потрачу на ваше успокоение больше сил, нежели требуется на озвучивание просьбы принести напиток.
— Я не жажду спокойствия, пан ректор, — соврала Броня, послушно усаживаясь на один из свободных стульев. — Мне стало известно, что Сковронские массово устраивают облавы на ни в чём не повинную челядь, чтобы получить свежий материал для высоконасыщенного праха. К текущему моменту времени имеется подтверждённая информация не менее, чем о семидесяти случаях.
— Принесите моей гостье холодного чаю с ромашкой, — обратился мужчина к интеркому, а затем вновь устремил свой холодно-спокойный пронзительный взгляд на студентку. — Что же, слечна Глашек. Примите мои поздравления.
— Поздр… поздравления, — нервно икнула некромагичка.
— А разве вы сюда не за этим пришли? — вежливо поинтересовался пан Маллой. — Не для того, чтобы похвастаться?
— Отнюдь, — девушка нахмурилась. — Вдумайтесь в цифру: семьдесят облав! Это даже не семьдесят человек, а семьдесят семей. И это только известные случаи. Вы хоть представляете, сколько это высоконасыщенного праха?
— Нисколько, — беспечно пожал плечами пан ректор.
— То есть, по-вашему, Сковронские силой захватили такое большое количество людей, просто чтобы снять самый масштабный розыгрыш со времён радиопостановки “Войны миров” Герберта Уэллса? — оскалилась некромагичка.
— Нет, — указательный палец мужчины многозначительно стукнул по крышке стола. — По-моему производство высоконасыщенного праха процесс крайне неспешный. Подождём пару недель и нанесём удар: застанем противника с поличным прямо посреди процесса. Всё, что сейчас происходит в Хотске — на руку нам, — собеседник многозначительно улыбнулся. — Косвенных доказательств стало намного больше, да и свернуть столь крупное нелегальное производство в кратчайшие сроки, чтобы избежать проверки, попросту не получится. Это не десяток человек по-быстрому дезинтегрировать.
— Вот как? — плечи девушки безвольно опустились. — То есть, вы не собираетесь ничего делать?
— Разумеется, собираюсь! — взмахнул руками мужчина. — Но неужели вы думаете, что грамотная подготовка проверки: дело пяти минут? Необходимо озаботиться, чтобы все заинтересованные лица были либо на нашей стороне, либо же держались от всего этого мероприятия как можно дальше. Это довольно сложная рутинная процедура.
Броня не знала, что ответить. Она понуро опустила голову и сейчас смотрела на крышку стола взглядом столь пустым, что, казалось, эта пустота способна поглощать окружающее пространство. Разум устремился вовне, пытаясь найти решение стоящей пред ней проблемы в сплетениях узоров древесных волокон под слоями лака.
Жадное до подсказок воображение давало им жизнь. Оно находило закономерности там, где их быть не может, вычленяя детали и наделяя жизнью жуткие фигуры с деформированными телами и лицами. Эти образы приходили в движение в такт неумолимо приближающемуся стуку.
Тук. Тук. Тук.
Воображение не давало подсказок. Оно лишь рисовало картины жестоких пыток. Болезненная фантазия находила много способов, какими можно довести до отчаяния людей, ежели имеешь доступ к их родным и близким, к их детям и родителям, к их жёнам и мужьям.
Две недели — это невообразимо долго.
Тук. Тук. Тук.
Наконец, стук замолк и девушка вдруг осознала, что смотрит на собственное отражение в чашечке ароматного чая.
— Вам стоит расслабиться, слечна Глашек, — произнёс спокойный, уверенный голос пана Маллоя. — Вы отлично сделали свою работу. Всего за два боя вам удалось довести до отчаяния, пусть даже слабый, но всё ещё опасный род враждебной нам магической школы. То, что происходит сейчас, ваша заслуга.
Во рту у Брони пересохло. С уст юной некромагички сорвался нервный смешок и коснулся гладкой поверхности стоящего перед студенткой напитка, превращая его в волнующееся кривое зеркало, искажающее красивые девичьи черты, преображая их и изменяя, дабы сложить из них образ мерзкого смеющегося чудовища с жабьим ртом.
— Значит… мне и исправлять… — ответила девушка и решительным жестом схватила чашку обеими руками, чтобы затем залпом выпить всё её содержимое.
— Исправлять? — с тихим шелестом отъехало назад ректорское кресло, дабы не мешать мужчине выпрямиться во весь рост. — Вы были бы поосторожней с исправлениями, слечна Глашек. В конце концов, не забывайте, что текущая ситуация меня целиком и полностью устраивает.
Быстрым и решительным движением мужчина обогнул свой стол и в несколько шагов оказался строго за спиной своей гостьи.
