Богачи предпочитают отгородиться от таких попрошаек и даже подают через специализированные фонды, а не из рук в руки. Лишь бы избежать встречи лицом к лицу. Быть может, им стоило бы спуститься вниз и взглянуть лично, на чьи нужды идут их деньги. На нужды людей, от которых отчётливо пахнет алкоголем уже в полдень. И это в мире, где бутылка пива эквивалентна по цене двум-трём пачкам макарон. На нужды людей, которые не уважают окружающих и никогда не уберут за собой мусор. На нужды людей, которые сами делают всё, чтобы лишиться человеческого облика. На нужды людей, отсутствующих в системе, а потому, способных после любого убийства или изнасилования без особых проблем тихонько переползти в другой район или город. Без регистрации и СМС.
Хотску Броня уже очистила от всей этой человеческой грязи. Ей было плевать на любые упрёки и обвинения в жестокости. А разве не жестоко заставлять молодых девушек бояться проспиртованной грязной человекоподобной гориллы? Разве не жестоко сводить на “нет” усилия дворников и уборщиц? Разве не жестоко считать, что те, кто работают, должны хоть что-то тем, кто работать не желает?
Правда, всё это не касалось стариков и уличных артистов. Первые уже не могут трудиться, а вторые трудятся, пусть даже продают свой низкокачественный труд посредством навязчивого маркетинга. Ни те, ни другие, по сути, не могут быть опасны для общества. Они, конечно, портят вид, но не вгоняют ареал обитания в ловушку “принципа разбитых окон”, когда демонстрация систематического несоблюдения порядка срывает тормоза наблюдающим данное явление.
Так что, уличному музыканту, в метре от которого стояла принарядившаяся к свиданию попаданка, абсолютно ничего не угрожало. Патлатый молодчик умеренно-неформального вида, уютно устроившийся на низеньком складном табурете, с гитарой руках, мог целиком и полностью сосредоточиться на музыке.
Я не хочу умирать, я не хочу умирать,
Я не хочу умирать, так что тебе придется.
Я не хочу умирать, я не хочу умирать, нет,
Я не хочу умирать, так что тебе придется.
Исполнение было далеко от идеала. “Бодры” следует говорить бодрее, а “веселы” — веселее. Даже такому бездуховному технарю, как Броня, были известны столь простые правила. Для человека, который, вроде как, поёт о необходимости убить другого, чтобы не умереть самому, исполнитель казался уж слишком расслабленным.
— Хихик, приятно видеть тебя в чём-то, кроме твоей униформы, — и вновь Илега появилась “откуда ни возьмись”.
Весёлая и непринуждённая, она тут же, не стесняясь, обхватила плечо некромагички обеими руками, да ещё и подбородочек сверху положила. И ведь умудрилась как-то, будучи, по факту, ниже.
— Я часто ношу что-то, кроме униформы, — возразила, для порядка, синеглазка.
Впрочем, была разница между привычным “что-то, кроме униформы” и текущим нарядом. Как минимум, потому что обычно Броня избегала “мини”, если речь шла о платьях и юбках. Однако, как уже можно было догадаться, сегодня слечна Глашек имела неосторожность упомянуть при матери цель своего вечернего променада. И если в мире и был кто-то более упёртый, чем синеглазая попаданка, так это её форгерийская мать. Проще смириться и напялить на себя короткое кремовое платье-футляр, чем объяснять Глашек-старшей, что она в очередной раз всё неправильно поняла.
Тем более, что выглядело одеяние, действительно, отпадно. Тут поспорить не получалось.
— Вот как? — ответила Илега. — Ещё частичка информации о тебе… как и твои музыкальные вкусы.
Острый хитрый взгляд васильковых глаз с интересом следил за монеткой, перебирающей струны. Обе девушки на время замерли, вслушиваясь в куплет, разительно отличающийся от лиричного припева. Каждая строчка даже не столько пелась, сколько отрывисто проговаривалась, вбрасываемая в окружающий мир, словно бы через усилие.
Я заглядываю в себя
И пытаюсь найти кого-то другого,
Кого-то, кто готов умереть,
Готов смотреть, как ты зовешь на помощь.
Я знаю, кто-то прольет кровь,
Не ты, так я сделаю это,
Никому не засыпать мою могилу,
Все просто: убей или будь убит.
— Уж прости, что отрываю… но тебе это действительно нравится? Оно ведь даже не в рифму, — шепнула lesis.
— Звучание знакомое… думаю, я слышала эту песню в старом мире, но на другом языке, — тихо ответила Броня. — Голливудские мертвецы. Кажется, это они её исполняли.
Она запустила руку в сумочку. Сколько стоит ностальгия? Пусть даже изуродованная ужасным переводом и плохим исполнением? Пожалуй, пять злотых. Цена чашки хорошего кофе. Внеся свою лепту в наполнение гитарного футляра денежными знаками, некромагичка решила пока не прятать кошелёк. Ей скоро расплачиваться за билеты, а процедура подготовки купюр к оплате стала заметно более нудной из-за наряда. Помимо уже привычного отсутствия карманов, платье не предполагала наличия рукавов, а осенним вечером бывает холодно. Пришлось взять с собой гербовую университетскую накидку-пелерину и, кхм, накинуть её на сумочку.
— Знаешь, мне вот интересно, а многие ли додумались взять песни, книги и фильмы из старого мира и повторить их в Форгерии? — поинтересовалась Илега. Беседа попаданок повлияла на музыканта, и исполнение стало даже хуже, чем было. — В своей прошлой жизни я не то, чтобы много пьес видела, поэтому не могу сказать, перенёсся ли сюда какой-нибудь из сценариев вместе с моими сомирянами. Совпадение сказочных сюжетов меня не особо волнует: они ведь архетипичны и даже у разных народов одного мира часто совпадают, несмотря на независимое развитие.
Некромагичка поморщилась, когда её ухо уловило резкий скачок количества фальшивых нот, и она кивком предложила своей спутнице начать движение в сторону входа в парк развлечений.
— Довольно много фильмов здесь схожи с теми, что мне известны по кинематографу моей прошлой жизни Но я не возьмусь говорить, какие из них попросту пересняты попаданцами, а какие воспроизведены темпореальными двойниками сценаристов и режиссёров. Я ведь уже упоминала Бонапарта, помнишь?
— Ах, да, — задумчиво подняла к небу глаза спутница. — У тебя в мире ведь тоже был Бонапарт. И тоже был великим полководцем. Считаешь, это разные Бонапарты?
— Думаю, да, — кивнула некромагичка. — В конце концов, даже названия стран совпадают… частично. В моём мире Богемия тоже существовала, но не дотянула до XXI века. Самую чуточку. Как и Речь Посполитая. За то, насколько точно повторяются границы, ручаться не берусь. Изучение истории не было моей стезёй, а интернет в данном вопросе, понятное дело, не помощник. Могу лишь предположить, что что совпадение в данном случае весьма умеренное. По крайней мере, при взгляде на карту я нахожу Российскую Империю примерно там же, где искала бы раньше.
Цок. Цок. Цок.
Ответ на вопрос, как же низкорослая Илега смогла дотянуться подбородком до плеча Брони, не испытывая серьёзного дискомфорта, дал о себе знать. Каблучки остроносых туфелек довольно сильно меняли образ русоволосой хохотушки. Ведь теперь это был не шустрый, скачущий везде, как резиновый мячик, воробушек, а его хрустальная копия. Нечто, эстетически более совершенное, чем оригинал, но и более хрупкое, нуждающееся в большей защите.
