Ещё одна маленькая психологическая уловка: Дарк и Броня сидели на мягеньком угловом диванчике, в то время, как находящиеся в подчинённом положении французы должны были обойтись стульями, каждый из которых оборудован жёсткой железной спинкой.
— Avant tout, я бы хотела погово’гить с Жаклин, — с ходу потребовала пани Кюсо. По тяжести взгляда она вполне могла бы соперничать с Броней.
— Это допустимо, — вместо босса ответила “номер четыре”, и спустя пару секунд положила на стол мобильный, на экране которого уже проигрывалась анимация вызова.
Женщина уже потянулась пальчиком нажать на пиктограмку громкой связи, но её остановил властный жест Глашек.
— Вы и правда хотите, чтобы этот разговор стал достоянием общественности? — с нажимом произнесла змеюка.
В глазах француженки на секунду промелькнул страх, порождённый мыслью о том, что же она такое может услышать, чему не стоит касаться чужих ушей. Однако, лишь на секунду. Ему на смену пришла мрачная решительность.
Твёрдым резким движением женщина подняла со стола телефон и поднесла его к уху.
— Jacqueline? Ça va? — всего один вопрос, а затем — молчание.
Что же говорила пленница своей матери? Вряд ли что-то, что могло бы сильно не устроить род Маллой. В конце концов, рядом с девушкой находилась Гиа, получившая от Глашек достаточно чёткие инструкции. Охранники попросту вырвали бы трубку из рук заключённой, если бы сестричка услышала что-то, что по её мнению могло бы сойти за серьёзное отклонение от заранее заданного сценария.
В итоге, Дарку приходилось довольствоваться только обрывками фраз. И эти обрывки не говорили ему вообще ничего. Нет, не потому, что молодой человек не был знаком с языком: жизнь шляхты не просто подталкивала, она вынуждала становиться полиглотом. Просто фразы были максимально обтекаемые, не дающие возможности зацепиться за них без знания контекста.
Оставалось надеяться, что Броня не ошиблась в своих предположениях насчёт лояльности Жаклин.
Наконец, пани Кюсо закончила беседу с дочерью и положила телефон обратно на стол. Сложно было сказать что-то конкретное о результатах этого разговора, однако уверенности в жестах и взгляде железной леди слегка поубавилось.
— Так какие ваши exigences? — наконец, спросила она.
В игру вновь вступил Дарк.
— Ничего такого, что вы и так не были бы обязаны сделать. Нам нужна ваша помощь в раскрытии незаконной деятельности Сковронского. Ваш сюзерен замыслил измену, так что, по большому счёту, чтобы получить свою дочь обратно, вам просто надо исполнить свой долг, — молодой человек развёл руками. — Предоставьте нам все имеющиеся у вас сведения о производстве высоконасыщенного праха и приготовьтесь выступать в суде.
— Этот garçon много о себе возомнил, — вмешался в разговор пан Кюсо. — Mon chère, его план попросту обречён на провал: ничто, кроме дерзости, просто не способно сдвинуть с места эту нелепую задумку.
Женщина поджала губы.
— Гастон п’гав, — ответила она. — Ваш план сове’гшенно не п’годуман. Вы явились в самое се’гдце в’гажеских земель и имеете наглость п’гедложить нам п’гедательство сюзе’гена?
— Ситуация тут, в любом случае, не в вашу пользу, — небрежно пожал плечами Даркен. — Вы в любом случае совершаете измену. Вопрос только, по отношению к кому: к королю или к непосредственному господину.
— Но только в том случае, если ваши scandaleux догадки окажутся верны, — напомнила ему пани Кюсо.
— Ну, да, ну да, — с улыбкой покивал молодой человек. — Пошёл я к лешему. Вне всякого сомнения. Ради Семерых, продолжайте и дальше делать вид, что не знаете, о чём я говорю, а я сделаю вид, что не замечаю этой раздражающей формальности, — небрежно помахал он рукой. — Главная тонкость заключается в том, что я и моя спутница сегодня уйдём отсюда с кусками ваших тел, которые будут использованы для создания того, что род Маллой назовёт оригиналами.
“Номер один” опёрся локтями на стол и подался вперёд, демонстрируя собеседникам хищный оскал.
— Разумеется, те куски тел, что останутся здесь, будут против подобного поворота сюжета, и попытаются надавить на Сковронского, чтобы он признал Гастона и Сабину Кюсо, вынужденно гостящих в моём доме, подделками. Однако, это будет не важно, — Даркен игриво поднял брови. — Я так или иначе получу свидетелей по делу Сковронского, а малышка Жаклин — любящих мамочку и папочку, которые не хотят обвинений в измене. Ведь плоха та копия, что не желает стать оригиналом.
— Это очень г’гомкие слова, молодой человек, — хмуро ответила ему женщина. — Я так поняла, что вы соби’гаетесь на’гушить святость пе’гегово’гов?
— Ваш сюзерен собирается нарушить святость переговоров, пани Кюсо, — Дарк небрежно откинулся на спинку дивана. — Иначе зачем бы вам двоим, взрослым некромагам, потребовалось бы столь серьёзное сопровождение? Разумеется, все камни полетят в мой огород, и в качестве аргумента обязательно припомнят мою тягу к авангардизму, заставившую меня обратить в арт-инсталяции несколько аттракционов в “Вечне забаве”. Так что, в данный момент, буквально, не имеет никакого значения, кто именно первым начнёт бой: важно лишь, что я всегда держу свои обещания.
В следующую секунду внезапно, как гром среди ясного неба, раздался приятный женский голос, многократно усиленный мощным громкоговорителем.
— Внимание-внимание, жители района Хотска, в ближайшее время рядом с южным входом в метро, в районе ресторана “Бургер-Тауэр” и торгового центра “Свойски” ожидается крупное столкновение некромагов с применением площадных разрушительных заклинаний. Просьба немедленно покинуть район. Повторяю…
Несмотря на поздний час и непогоду, в одном зале с некромагами можно было встретить около полудесятка посетителей, до недавнего времени, не особо обращавших внимание на подозрительную четвёрку, не таясь обсуждавшую крайне неоднозначные вещи. Однако, услышав объявление, челядь начала растерянно и беспокойно озираться: некоторые смотрели в окно, а кое-кто смекнул и окинул взглядом помещения забегаловки. Таковые могли увидеть не только напряжённую и слегка растерянную чету Кюсо, но и дружелюбного Дарка, с улыбкой махавшего каждому, кто обратил на него внимание.
— Да-да-да, это мы! Мы будем равнять с землёй вашу любимую фаст-фудовскую рыгаловку! Ноги в руки и сва-а-а-аливайте прочь. Быстрей-быстрей-быстрей! — молодой человек начал бодро хлопать в ладоши, подгоняя челядь к спасению. — Я не врал про площадные заклинания! После них вас даже не разложит на мелкие ошмётки тел, вас превратит в единое месиво, в котором смешаются куски человеческих тушек и восседающих на бургерах мух!
— Qu'est-ce qui se passe? Подкрепление? — пан Кюсо также начал озираться по сторонам, словно бы надеялся увидеть это самое подкрепление. — Ваша наглость не знает предела!
Последнее утверждение заставило молодого человека рассмеяться от души.
— Наглость — не порок! Она жить помогает! Наглость — второе счастье! Скромность — достоинство, если нет никаких иных достоинств! — махнул он рукой. — Ладно вам, расслабьтесь! Нужно дать челяди возможность сбежать, прежде чем мы начнём тут всё крушить! Давайте лучше побеседуем с вами по душам?
