Надо полагать, пробудь принц пару дней в гостях у озлобленной слечны Сковронской, его взгляды на мир сильно изменились бы.
— Ты ведь не будешь делать ничего глупого? — с надеждой в голосе вопросил Вацлав Лотарингский.
Ответ наследника рода Маллой прозвучал спустя несколько ударов сердца.
— Я буду делать, Ваше Высочество. А уж глупыми или мудрыми мои поступки назовут постфактум.
— А ты сам, Даркен? — поинтересовался принц. — Ты сам, как их назовёшь? Эти деяния?
— Пожалуй что… отчаянными.
2.
Волосы Илеги так приятно скользили под пальцами.
Бедняжка совсем «укаталась» в стремлении поспеть везде за госпожой и снять с неё как можно больше обязанностей. И вот, стоило лишь дать верной помощнице точку опоры, да зарыться перстами в причёску, как камеристочка попросту «потухла». Лишь её ушко изредка дёргалось, когда Броня надолго замолкала, выслушивая речи собеседника на том конце провода, а затем вновь открывала рот, чтобы внести свою лепту в ход разговора.
Лешая вот уже полтора часа, как прибыла в поместье рода Маллой после той изматывающей встречи с послом. Тогда на неё тотчас же налетел маленький русоволосый ураганчик и поспешил сменить одеяния госпожи. Броня, конечно, имела возможность отказаться от облачения в пышное алое платье со множеством оборочек, но заглянув в васильковые глаза lesis решила дозволить той нарядить возлюбленную по своему вкусу.
Илега в последнее время очень нерегулярно спала. И даже этой ночью миловидная остроносая попаданка пребывала в объятиях Гатеи-ключницы всяко меньше, чем госпожа. Легла позже. Проснулась раньше.
Малышке стоило воздать за её старания. Иначе остатки того, что люди зовут совестью, рискуют загрызть аватару хтонического божества. А для существа подобного калибра это была бы крайне нелепая смерть.
Когда камеристка наконец уснула, Броня некоторое время не решалась шуметь и даже с родными Даркена переписывалась исключительно текстом. Но затем пан ректор нарушил режим молчания и позвонил, а Илега и не подумала сменять режим просмотра грёз на режим бодрствования. Тогда и пало эмбарго на озвучивание мыслей голосом.
Примерно в тот период девушка узнала о трудностях, с которыми столкнулся жених. Жестокая реальность огорошила его неприятным открытием: люди далеко не всегда оказываются договороспособны. А уж в условиях ограниченного времени договороспособность падает в разы. Кроме того, юный пан Маллой не учёл, что в связи с последними событиями из Праги активно посваливала та часть шляхты, которая чаще других демонстрировала умение принимать ответственные решения, а в городе остались преимущественно «замы». И далеко не всегда эти замы способны на что-то, кроме как на попытки поддержать статус кво.
Мир менялся. Он менялся неуловимо каждый день, но впервые за две жизни Броня стояла прямо у порога новой эпохи. Конечно, она всегда была человеком не самым глупым и умела раньше других ощутить запах подкрадывающегося нового порядка. Но нынче дела обстояли совершенно иначе. Нынче девушка стала одной из тех, кому предстоит изменить эту реальность.
И это не будоражило кровь.
Это успокаивало.
Умиротворённая улыбка сама собой тронула губы Брони. Сейчас было даже забавно вспоминать о переживаниях прошлого. О том, как она опасалась ответственности перед своей семьёй. И перед семьёй Маллоев. О том, как она всерьёз размышляла, не стоит ли принять заманчивое предложение принцессы. А всё оттого, что слечна Глашек привыкла смотреть на мир с определённой позиции. Всего-то и требовалось, что в очередной раз сломать себя. Разбить на осколки и собрать заново, выбросив лишнее.
Кто-то в подобных ситуациях ждёт озарения. Броня же разбирала обстоятельства по кусочкам, отрешившись чувств. Лишь холодная голова и циничный взор. Эмоции — шелуха. Когда природа наделяла ими человеческое существо, в жизни последнего были лишь племя, да каменный топор. С тех пор кое-что в быте людей изменилось. Обновился общественный базис, это повлияло на развитие взаимоотношений, на социум.
Чувства — это инструментарий полезный, но откровенно устаревший. рассчитанный на жизнь в совершенно иных условиях. А оттого, они лишь искажают восприятие реальности. И имеется лишь один способ решить данную проблему: рефлексия. Рационализация эмоций. Тонкая настройка мироощущения.
Если отбросить всё лишнее, что останется?
Вот взять принцессу Лотарингскую. Она… просто появилась слишком поздно. У Брони банально не имеется времени на прощупывание почвы во взаимоотношениях со Слунце. Лешая не может себе позволить даже месяца свиданий, тогда как на изучение рода Маллой ушло аж целых два. Стоимость провала слишком высока. Шансы на успех — невелики. В то же время выигрыш от брака с августейшей особой, если сравнивать его с выигрышем от брака с будущим ректором УСиМ, на самом деле, не столь высок.
В то же время семья Даркена… позиции Брони в ней были довольно стабильными. При той же стоимости провала, его вероятность ниже. По крайней мере, если судить по данным, которым Лешая могла доверять. Кроме того, не стоило забывать, что род Маллоев положил на юную слечну Глашек глаз ещё когда у той не имелось своего культа. Когда ценность её жизни была много ниже. И если они уже тогда решили пригреть у себя на груди безродную некромагичку, то сейчас, когда та начала вызывать интерес людей королевской крови благодаря своему статусу аватары хтонического божества, было бы неразумно с их стороны отказываться от подобного союза.
То, что два месяца назад выглядело, как мезальянс челяди и высокого дворянина, ныне ощущалось совершенно иначе. Это всё ещё был мезальянс, но иного толка.
Девушка перевела взгляд на окно, в которое тихо, но настойчиво стучался дождь.
Броня любила дождь. Он умиротворял. Он очищал. Он смывал всю грязь этого мира и загонял её в ливневую канализацию.
Он подчинялся воле Лешей.
Слечна Глашек была богиней. С этим не имелось смысла спорить: небеса не дадут солгать. Оставалось лишь смириться с новыми вводными и решить, что с ними делать. Какой богиней предстояло стать синеокой зануде?
Ответ на этот вопрос девушка нашла быстро: какой резон обладать властью, если ей не пользоваться в своё удовольствие? С большой силой приходит большая ответственность? Перед кем? Перед незнакомцами, которым не было никакого дела до Брони? Перед неблагодарным быдлом?
Нет! Нет, нет и ещё раз нет!
Лешая — это воплощение хаоса. А в Форгерии хаос — синоним зла.
И Лешая будет эгоистичной злой курвой! Она сохранит верность роду Маллоев потому, что именно таково желание богини. Это сама Броня хочет удачи и успеха людям, что были к ней добры в те времена, когда девушка считалась безродной челядью. Внешние моральные установки тут ни причём. Просто слечне Глашек нравится видеть блеск в глазах юной Гиацинт и улыбку жены ректора. И лёгкие, едва заметные кивки главы сего семейства также вызывали радость синеглазой зануды.
