Молодой человек подумал. Ещё немного. И в очередной раз хмыкнул.
— Если хорошенько подготовить предков и грамотно подать сие действие, то может и сработать. Как говорится, курить во время молитвы — богохульство, но вот молиться во время курения — совсем иное дело.
Сын рода Маллой снова задумался, и снова хмыкнул. За что и схлопотал кулачком в солнечное сплетение.
— Хорош уже! Скоро говорить разучишься, только хмыкать будешь! — упёрла руки в боки Ёлко, глядя в блондинистую макушку склонившемуся после удара некромагу. — И, разумеется, всё будет отлично! Я что, просто так считаюсь главным аналитиком ковена?!
Даркен рассмеялся. Но из-за того, что он не успел должным образом восстановить дыхание, вышло как-то сдавленно, сухо. Нечто похожее можно было бы услышать от гиены, которая во время предсмертной агонии услышала уморительную шутку.
— Всё просто к дриадам катится, а мне весело! — наконец выдавил из себя молодой человек. — Вот уж не думал, что этот разговор закончится именно так.
— Ты не доволен? — вздорно вздёрнула носик некромагичка.
— Доволен, — с облегчением выдохнул сын рода Маллой.
— Ну вот молчи, и не чирикай.
Последнее утверждение вызвало новый взрыв хохота.
На душе стало так легко… так легко… казалось, стоит только оттолкнуться мысочками, и ты взлетишь под самый потолок, словно Пайкрафт, который неосмотрительно применил цыганское заклинание для избавления от веса.
Бесконечно прекрасное чувство!
Однако же сколь долго оно будет длиться? В последние дни Даркена неслабо так «качало» в эмоциональном плане.
2.
Ёлко что-то долго не возвращалась.
Примерно минуты две Броня задумчиво стучала пальцами по столу, глядя на то, как в коридоре резвятся Роечка и Букль, а затем решила, что было бы неплохо воспользоваться удачно организовавшимся перерывом и немного прогуляться. Подышать свежим воздухом.
Тем более, что все тарталетки уже оказались изничтожены. Так отчего бы заодно не сунуть нос на кухню? Вдруг там есть какие-то вкусняшки, какие аватара хтонического божества хотела бы схомячить, но сама об этом не догадывалась.
Благо, отвлечь Броню было некому: в отличие от Ёлко синеглазка работала преимущественно с «мёртвыми данными», а не с людьми. Изучала схемы, планы, сопоставляла возможные пути отхода, как свои, так и противника, в том числе и в условиях вмешательства третьих лиц. Слечне Глашек так было много проще, чем звонить живым человекам и что-то от них требовать. Разумеется, у девушки имелась пара контактов с которыми лучше было работать напрямую: те же шеф Воржишек и текущая глава «Стит», слечна Вдова. Но это мелочи по сравнению с размерами телефонной книги слечны Каппек.
Так что Лешая уверенно прошуршала юбками по коридорам, совершила между делом набег на кухню, откуда её решительно вытолкала властная экономка дома Маллоев, предварительно нагрузив корзинкой с горячими свежими перемячами в качестве откупа. Ароматное хрустящее тесто снаружи, мясной фарш с лучком — внутри. Богиня оказалась довольна подношением и милосердно позволила смертным заниматься их скучными делами, а сама скользнула на улицу через заднюю дверь.
Постоять на крыльце, под защитой козырька, полюбоваться на дождь. Насладиться контрастом между зимней стужей снаружи и теплом угощения, путешествующего по пищеводу в желудок, чтобы согревать девушку изнутри.
Это удовольствие, которое надо разок ощутить самому, ибо описать его — слов не хватит ни в одном человеческом и даже машинном языке. И вдвойне оно приятней, когда солнце уже скрылось с небосклона, оправдываясь пред человечеством тем фактом, что зимой у него, дескать, короткий рабочий день.
Как оказалось, данное крылечко приглянулось не только синеокой аватаре хтонического божества, но и ещё одному человеку.
Мецу Праведному.
Молодой человек всё ещё вынужден был обходиться заимствованным телом. Броня уже спрашивала насчёт того, чтобы вернуть бедолаге исходный облик, но мутация настолько изуродовала его тушку, что данная задача была сродни восстановлению тела из мизинца: со скульптурной лепкой лица по фотографии и тому подобными изысками. Вот и выходило, что в ближайшие день-два ни у кого из некромагов, способных выполнить столь трудоёмкую задачу, попросту не образуется достаточно большое окно, чтобы потратить столько сил и времени на безродную челядь.
Самоучка стоял прямо у самой двери, опираясь на вертикально стоящий синай, да смотрел вдаль. От холода его защищала не уже ставшая привычной курточка, словно бы с чужого плеча, а тёплое длинное пальто с высоким воротником.
Надо сказать, что этот самый воротник подчёркивал коренастость и нелепую «детскость» образа пана Праведного ничуть не хуже, чем старое одеяние.
Броня сумела хорошенько оценить все достоинства и недостатки нового одеяния ученика, прежде чем тот, наконец, решился заговорить:
— Могу я задать вопрос, сенсей?
Мец, конечно, уже не в первый раз обращался к Лешей подобным образом, однако та до сих пор не успела привыкнуть к этому. Оттого и ответила не сразу, а секунды через две.
— Задать вопрос — да. Получить ответ — не факт.
Пан Праведный задумчиво кивнул. Словно бы отмечая что-то про себя.
— Как человек может противостоять богу?
Броня улыбнулась.
— Ты ведь даже не спрашиваешь, может ли человек противостоять богу, — отметила девушка и протянула ученику горячий перемяч. — Ты уже уверен, что это возможно?
— Не совсем так. Я просто знаю, что как раз вы, сенсей, уверены, что это возможно, — ученик рассеянно принял угощение и по старой привычке благодарно склонился, прервав движение где-то в первой четверти. — А потому смысла в подобном вопросе не было бы. Так скажите же, в чём вы видите истоки силы человека?
— В разуме, Мец, — Лешая мягко постучала перстом по виску. — В разуме. Ведь что есть бог, как не персонификация мощи? Но разве человечеству впервой сталкиваться с силой, многократно его превосходящей? Снега, пустыни, океаны. Засухи и землетрясения. Поначалу кажется, будто бы маленькая тушка лысой обезьяны не способна ничего противопоставить стихии. Однако достаточно просто олянуться назад, чтобы увидеть, сколь многое уже было подчинено воле человека и поставлено ему на службу.
Молодой человек задумчиво кивнул. Его пальцы зябко перехватили угощение, увеличивая площадь соприкосновения с горячим тестом.
— Понимаю. Я и сам сравнивал Леш… Перловку с величественной горой, способной исторгнуть пламя и пепел, заслонить солнце и осветить землю сиянием собственного могущества. Но никогда стихию не подчинял себе одиночка. Лишь слаженный труд многих, когда сами люди становились подобны стихии, позволял хоть как-то сравниться с подобной мощью.
Девушка улыбнулась. Она ответила не сразу. Лишь когда проглотила очередной кусочек перемяча.
