Девушка отвернулась и надула щёчки.
— Не могу.
— Почему? Снова вопрос принципа?
— У меня всего одинъ паспортъ.
Руфус не мог не умилиться, глядя на подобное.
— Ути, бозетьки. Одинь паспорть. Ня двя теля.
— Личность-то у меня одна! — одновременно ответили обе версии Насти.
Так и было. Какое-то время назад, кажется, ещё в восьмидесятых, девушка решила в рамках эксперимента пожить на два тела. По первости это было довольно неудобно и в плюсы можно было занести только отсутствие необходимости в зеркале, возможность завсегда почесать спинку, да кое-какие дополнительные преференции во время постельных утех. Со временем же Настя научилась грамотно распределять нагрузку между двумя вычислительными центрами и уже больше не могла помыслить о том, чтобы жить по-старинке.
Собственно и сейчас, покуда одно из двух тел общалось с Руфусом, другое пыталось объяснить сидящей за кассой безмозглой обезьяне, как ей следует жить на этом свете.
— Я уже поняла, что научныхъ трудовъ ты не читаешь, и мое имя тебѣ ни о чёмъ не говоритъ. Такъ позови мнѣ того, кто, въ отличіе отъ тебя, кусокъ ты обгорѣвшаго на солнцѣ мяса, компетентенъ рѣшать подобные вопросы, — вещало то тело Насти, что ныне было облачено в голубое. — И сдѣлай это побыстрѣй, пока я не разозлилась и не разнесла всё вокругъ въ мелкую щебенку. Пожалуйста, если тебя это не затруднитъ, мразь черномазая.
Но кассир не внимала речам умных знатных людей и лишь продолжала гнуть свою линию, повторяя раз за разом одни и те же слова. Да ещё и с ужасным акцентом. И с противной улыбочкой.
— Дляъ полётаъ вамъ потребуетсяъ билетъ. Поъ одномуъ наъ человекаъ. Пожалуйстаъ, купитеъ второйъ билетъ илиъ мыъ неъ сможемъ оказатьъ вамъ услугиъ авиасообщенияъ. Спасибоъ.
Кровь Насти уже даже не закипала. В жилах девушки давным давно текла высокотемпературная плазма. Наверное кассир умудрялась не морщиться от жара лишь потому, что с детства привыкла к подобным неудобствам.
Руфус заметил заминку спутницы и с гадливой улыбочкой спросил:
— Я так понимаю, ты не привыкла общаться с идиотами?
Настя закатила глаза.
— Въ мое время самолеты были удѣломъ избранныхъ. И обслуживающій персоналъ никогда не требовалъ документовъ: онъ зналъ элиту въ лицо.
— Именно поэтому я и хотел, чтобы мы отправились домой, как простые смертные. Сама понимаешь, если бы ты запросила родственников, они бы без скрипа предоставили бы тебе транспорт, но…
— …но я бы не увидѣла, какъ измѣнился міръ. Я тебя поняла, Руфусъ. Спасибо.
Мир действительно изменился. Сильно.
Не то, чтобы проживая в Антарктиде Настя была совсем отрезана от информационных потоков. Она читала новости… иногда. Она смотрела кино. Даже немного играла в компьютерные игры. Последнее больше за компанию. Сама-то девушка не то, чтобы оценила этот вид забавы, хотя и поняла, за что его любило современное поколение. Но вот Руфус, например, от этого дела просто фанател.
Фанател, и часто ныл, что ему не с кем отстреливать монстров или завовёвывать галактику.
Настя и Руфус столь часто сталкивались на виртуальном ристалище, что когда пред ними встала перспектива оказаться по обе стороны реальных баррикад, никто из них не почувствовал ни грусти, ни печали. Никто не ощутил неправильности.
Просто ещё одна схватка. Очередная битва умов.
Хотя, быть может, девушка воспринимала бы грядущее противостояние иначе, не будь мир за пределами Антарктики столь далёким, столь чужим.
Столь никчёмным и неправльным.
Девушка вздохнула и подняла руки.
— Ладно. Признаю пораженіе. Еще чуть-чуть и я расчехлю свои боевые посохи. Можно было бы, конечно, лично навѣстить администратора, но я не хочу. Я уже почти перестала чувствовать себя русской царевной, — Настя покачала головой. — Словно бы вновь вернулась на Дикій Западъ, гдѣ безъ револьвера разговоръ лучше было не начинать даже въ госконторе.
Руфус пожал плечами.
— Хочешь разнести это место в хлам? У меня есть отличная идея.
Царевна недоверчиво изогнула бровь.
— Про разрушенія я больше для краснаго словца говорю. Не собиралась я на самомъ дѣлѣ устраивать драки: это было бы чересчуръ безотвѣтственно, учитывая глобальный контекстъ.
Старик усмехнулся и достал из кармана мобильный.
— Я тебе неоднократно говорил, что ты недооцениваешь магию социальных сетей, Настён.
Девушка коварно улыбнулась.
Она отлично поняла, к чему клонит спутник.
2.
Не прошло и получаса с тех пор, когда свет увидело первое видео, в котором Руфус и Настя чистохвостили местный сервис, как рядом с ними из-под земли вырос администратор и мигом решил все проблемы. Он хотел обеспечить именитым некромагам за бесплатно билеты класса люкс, но гости с Антарктики уже поймали кураж и требовали эконом. Старик Маллой старательно подчёркивал, что пролы любят слушать о том, что где-то кто-то облажался, а потому он не желал лишиться такой замечательной возможности словить лойсов.
В итоге царевна и бывший ректор УСиМ летели в одном салоне с чернью и нищебродами. Южноафриканские авиалинии пожелали подзаработать классов и решили обеспечить знати наилучший сервис, явно не входящий в стандартный пакет услуг. Зря. Ведь довольно быстро Настя обратила внимание на то, что остальных пассажиров не облизывают так, как облизывается дворянство.
Чтобы не пасть ещё ниже, авиакомпании пришлось облобызать каждого представителя челяди, которому повезло оказаться в одном самолёте со столь важными людьми.
С Руфусом всегда было весело.
Жаль, что в Фивах пришлось разделиться. Маллой полетел к своим, в Богемию, а вот Настя… Потеряв идейного вдохновителя, царевна потеряла и интерес к путешествию «дикарём». Она устроилась в одном из местных отелей, откуда и связалась с семьёй.
— Алло? Никки? — спросила девушка, укладывая голову на бёдра своего второго тела. — Какъ жизнь, шкетъ ты шкодливый?
Царевна не могла сдержать улыбки, представляя, как морщится племяш.
Насте нравилось его задевать.
— Хорошо же ты разговоръ съ со своимъ Царемъ и Императоромъ начинаешь.
— Хорошо же ты свободную антнтарктидянку въ поданные записываешь, Никки. Тебя опытъ сынули ничему не научилъ? Онъ тоже не зналъ, когда надо умѣть проявить смиреніе передъ высшимъ существомъ, вотъ ему лицо и оторвали.
Из динамика раздался громкий стук. Видать племянник от души ударил кулаком по столу или стене.
— Что ты себѣ позволяешь?! Сбѣжала изъ дому и теперь себя высшимъ существомъ зовешь?!
