Тем было странней видеть ежедневные отчёты о новых прихожанах.
Нет-нет, разумеется Броня готовилась увидеть некоторое количество новичков. С учётом костяка культа из числа тех, кто оказался спасён из пыточных, было вполне ожидаемо узреть несколько раз в неделю пару новых лиц. Но экспоненциальный рост, который привёл к тому, что единственный крупный храм уже через пару месяцев оказался не способен вместить всех желающих присутствовать на богослужениях, из-за чего пани Вейлис пришлось разбивать приход на смены и выбивать у слечны Глашек лишних ЧОПовцев для организации пропускного режима, определённо являлся не тем, что было способно уложиться в голове у излишне рациональной аватары божества хаоса.
А ведь ещё приходилось учитывать тот факт, что на официальные служения Лешей было принято пускать лишь тех, кто выполняет для культа работу на волонтёрских основаниях.
Броня не знала, радоваться ли этому сомнительно шустрому росту секты имени Лешей или же нет. С одной стороны, у неё появился ресурс. Причём ресурс весьма ощутимый и даже полезный. Другой вопрос, что синеглазка, будучи перфекционисткой, желала выжать из ресурса всё возможное, организовать его и убедиться, что перспектива однажды утром проснуться и обнаружить резкий спад популярности культу не грозит. А эта задача была уже неординарной. Даже если забыть о том, что Лешая понятия не имела, на каких столпах стоит текущая успешность её маленького культа.
Броня не очень хорошо умела работать на образ в долгосрочной перспективе. И, если честно, не очень-то и хотела. Однако она осознавала необходимость этого.
Потому в одной из зал для богослужений, в девичестве бывшей складом, средь хмурых, нарочито безликих стен, вдоль которых тянулись ряды плотоядных кустов, аккурат под большим голографическим монитором, что будучи выключенным выглядел, как простая чёрная пластиковая планка, располагался самый настоящий трон. Он был огромным. Настолько, что вполне мог бы сойти за диван со спинкой-переростком. Да и сама Синеглазка зачастую валялась на нём именно, как на диване, закинув ноги на один из подлокотников да подложив под спину и голову кучу подушек, да с важным видом поглаживая змеюку, что довольно лежала на груди хозяйки, лениво переваривая маленькие тефтельки, специально приготовленные для неё на местной кухне: с добавлением пушистых пёрышек, которые, внезапно, воспринимались Роей, как лакомство.
В этой самой позе Броня развалилась и сейчас. Разве что её чешуйчатая питомица сегодня ворочала нос от угощений: видать, перебрала вчера на королевском приёме, а потому сегодня отказывалась есть, чтобы не словить сонливость. Некромагичка и не заставляла любимицу, а потому ограничилась просто распечатыванием пачки поцелуев в морду: змее с таким количеством магических изменений следовало доверять инстинктам, что заложил в неё неизвестный создатель.
Подле трона собралась целая делегация. И всем требовалось внимание слечны Глашек. И требовалось довольно давно: часовая стрелка уже прошла половину пути от одиннадцати часов до полудня, а Броня стала доступна для просителей только сейчас. Когда ей наконец удалось сбежать из дворца и немного выспаться.
Отец хотел поговорить с Лешей о событиях предыдущего вечера. Его явно тяготил груз вины за то, что его не было рядом в минуты, когда дочери явно не помешала бы помощь. Высокий и плечистый мужчина сутулился. И сутулился даже больше, чем обычно. Он просто не мог признаться сам себе, что его присутствие не повлияло бы ни на единый аспект одержимости синеглазой некромагички.
Илега жаждала доложиться госпоже о своих успехах и провалах. Это маленькое шумное русоволосое создание последние часов двенадцать на своих хрупких острых плечиках тягало управление поистине конским количеством процессов, порождённых желанием слечны Глашек обезопасить гражданских от биологической угрозы в лице гигантских таракано-богомолов, плюющихся кислотой.
Ёлко, уже успевшей сменить парадное платье на куда как более практичное одеяние с чёрными леггинсами и белой сорочкой, не терпелось поведать будущей жене её любимого человека о новых чудачествах мужчины, без факта существования которого они бы, скорей всего, никогда лишний раз и словом бы не обменялись. Броня, конечно, была уже более-менее в курсе происходящего, но ведь всегда оставались детали.
Фортуне же хотелось лишний раз прополоскать мозг своей lesis на тему того, сколь выгодно было бы принять подозрительное предложение принцессы. Рыжеволосая красотка всю дорогу пыталась понять, что именно мешает главной зануде УСиМ воспользоваться шансом, что выпадает лишь раз в жизни, и то не каждому: ведь даже мнительной Броне не удавалось с ходу сказать, какие подвохи кроются в браке с приветливой дочерью короля Богемии. Elsis было не дано понять, что именно то, насколько гладко всё звучит, и насколько беспроблемно выглядит, и являлось главным стоп-фактором в синих глазах слечны Глашек.
И это если не считать скроменько стоящей чуть в стороне Тильды Вейлис, прижимавшей к груди планшетку с пачкой бумаг. Эта приятная немолодая женщина, всего за пару месяцев поднявшаяся от простой домохозяйки до заместительницы Лешей по делам культа, всё ещё не успела освоиться с новым правовым статусом: она, как и её госпожа, чувствовала себя чужеродным элементом в системе, которая в принципе родилась при её непосредственном участии.
Всем было что-то нужно от Брони. Но все были вынуждены держать рот на замке, так как видели, что их слова не вызывают иной реакции, кроме молчания. И каждая новая фраза лишь увеличивала время, которое слечна Лешая проведёт, лёжа на подушках с закрытыми глазами, усиленно игнорируя любые попытки с ней хоть как-то коммуницировать.
Девушка давным давно усвоила, что лучший способ добиться тишины от окружающих, это самой стать источником этой тишины.
И вот, долгожданная тишина пришла в залу. Не абсолютная. Никуда не девались шорохи одежд садовников, не исчез естественный неровный эмбиент ремонтных работ за стеной. Однако ничто из этого не несло новой информации. Тишина в потоке данных — именно этого и добивалась девушка своим молчанием.
Наконец Броня подняла веки и окинула просителей внимательным взглядом глубоких синих глаз.
Лишь спустя ещё пяток секунд слечна Глашек обратилась к своей lesis.
— Туна, я не хочу говорить об этом. Просто. Не. Хочу.
— Но…
— Это не обсуждается, — холодно отрезала Лешая.
Несколько секунд девушки не просто не говорили, но даже не двигались. Лишь смотрели друг на друга, словно бы каждая из них пыталась физически оттолкнуть собеседницу одной лишь мощью строгого внимательного взгляда.
Фортуна сдалась первой. Она изящно развернулась спиной к Броне, подчёркивая обиду жестом, но не выражением лица.
— Я — к Дарку. Если захочешь меня поблагодарить за то, что вчерашний вечер окончился постелью принцессы, а не темницей, ты знаешь, где меня найти.
— О времена, о нравы, — тихо шепнул пан Глашек, провожая взглядом дворянку, что стремительно уходила прочь, гордо виляя бёдрами.
