Молодой человек устало закатил глаза и тяжело вздохнул.
— Родаки всего лишь в отъезде, причём не в Антарктиду. Их слово всяко важней моего. Какой мне смысл рыпаться, когда можно просто дождаться их реакции?
Секундой спустя кожа под кончиком носа ощутила прикосновение холодного корпуса мобильного телефона «номера два».
— Эта реакция может основательно запоздать. Кроме того, разве не самостоятельности хотел от тебя пан ректор? Не ты ли недавно заверял меня в том, что хочешь, чтобы, цитирую, «твой старик тобой гордился»? Конец цитаты.
— Справедливо, — в очередной раз вздохнул сын рода Маллой и ленивым жестом отвёл телефон Ёлко подальше от своего носа. — Ладно, возвращайся обратно на плечико. Обещаю, что я буду смотреть только в экран мобильного и буду слушать речи Броньки, а не твоё дыхание.
— Дурак, — обиженно надулась девушка.
— Правильно говорить «бака», — рассмеялся Даркен.
— Хорош хохотать, бака, — тюкнула аналитик локоточком под рёбра начальству. — Я включаю видео.
Превьюшка у этого злополучного видео, кстати, была своеобразная. Лицо Брони располагалось чересчур близко к объективу камеры, а правый глаз занудки жутковато закатывался, словно бы наплевав на свои обязанности зоркого ока. Вид у слечны Глашек был весьма… бесноватый, или, как говорили в Форгерии, «хтоноватый». Это вполне соответствовало тому, как в массовом сознании должна выглядеть Лешая, но довольно сильно отличался от привычного Даркену образа заучки и отличницы.
Впрочем, долго превьюшкой наслаждаться молодому человеку не пришлось. Украшенный ярко-розовым коротким ноготком пальчик Ёлко тапнул по кнопке проигрывания видео, и то послушно стартовало с самого начала.
Первые же кадры радовали темнотой с редкими проблесками иных цветов.
— Эта штука работает? — словно где-то на заднем фоне вопрошала синеокая зануда. — Давай, заводи машину, боярин!
Наконец в кадре появилось больше красок: это Броня отстранилась от объектива и теперь просто стояла, склонив голову и массировала виски. Никто из команды журналистов, которых очевидно застало врасплох явление Лешей, не решался как-то понукать девушку: в конце концов, даже не будь та богиней, она всё ещё оставалась некромагичкой. А челяди не следовало стоять на пути представителей магического сословия, даже — особенно — когда те вели себя неадекватно.
Спустя ещё секунд пять девушка убрала руки от головы и открыла глаза. Правое око уже в тот момент начало своё независимое от левой товарки путешествие куда-то наверх, словно бы мечтало узреть что-то в небесах. Впрочем, Броню это своеволие ничуть не беспокоило. Она его словно бы не замечала.
— Алоха! Кон нитти ва! И много других модных иностранных приветствий. Я — Броня Глашек, более известная, как «Лешая», — представилась девушка, изящно касаясь точки чуть выше центра груди, поближе к шее. — Вы могли видеть мою «Стенающую Рощу» в Праге. А некоторые слышали о моём храме. Так вот, я построила храм не для того, чтобы люди бестолково бились лбами о бетон, восславляя меня.
Изящный указательный пальчик некромагички поднялся на уровень головы и замер, словно бы желая своим присутствием и текущим положением подчеркнуть важность произносимых слов.
— Я обращаюсь к вам, те, кто гоним, кто боится признаться в том, кем они являются. Те, кто не вписываются в порядок, установленный Семерыми: ступайте ко мне, ступайте в мой храм. Через три дня от выхода сего видео состоятся первые экзамены для вас, по итогам которых будете решена ваша судьба. Тем, чьи результаты порадуют меня, я обещаю легализацию и амнистию.
Девушка завела руки за спину и подалась к камере, как это было на превью. Казалось, что она смотрит на зрителя правым, очевидно ничего не видящим закатившимся глазом.
— Придите ко мне на экзамен и вы, быть может, умрёте. Попытайтесь скрыться от меня, и тогда вы точно умрёте смертью крайне мучительной, а ваши тела станут хорошей основой для высоконасыщенного праха. Выступите против меня, и судьба тех, кто будет запытан до потери рассудка, покажется вам милосердием. Мне нравится делать вашу жизнь проще, мои дорогие ублюдки.
Губы Лешей на секунду сложились бантиком, когда та решила чмокнуть воздух, а затем видео подошло к концу, и физию Брони заслонила многоликая плитка рекомендаций. Алгоритм забавно выделял предпочтения Ёлко: вперемешку выдавались как предложки в стиле «кормим новорождённых морских котиков, лишившихся мамы» так и «конфликт на границе ЕССР и Корсики — провокация Македонии».
Милый ёжик шустренько погасила экран и вцепилась в лик Даркена внимательным взглядом глаз цвета фуксии.
— Эм-м… мне требуется реагировать? — осторожно спросил сын рода Маллой.
Разумеется, дураком «номер один» не был. Он отлично понимал, на кого направлены речи Лешей. На тех, кого король велел изничтожать нещадно. Вот только приказ сей был «внутренним». И распространялся этот приказ по каналам, которые легко миновали всех, кроме непосредственных глав избранных семей. Собственно, и сама Бронька и даже Дарк могли сказаться идиотами, которые не были в курсе существования сией тайной директивы. То есть, учитывать данный аспект следовало бы только самому пану ректору, но никак не тем, кого он оставил «за главных».
Разумеется некоторые особенности речи слечны Глашек намекали на то, что она в курсе существования «внутреннего приказа», однако несмотря на внешнюю «придурковатость» заявления — интересно, у кого это занудка подобную манеру позаимствовала? — сам текст был достаточно выверен и преисполнен обтекаемых формулировок. Скорей всего синеглазка намеренно добавила безуминки в своё выступление, чтобы выдать политическое высказывание за религиозное.
Иными словами… Даркен не видел особых причин для беспокойства и немедленной реакции. Даже зная, о чём говорит Бронька, подтянуть её за уши под статью о государственной измене будет непросто, особенно после Ковачского Инцидента, вся соль которого была именно что в защите интересов короны.
Даже если суд и состоится, занудка отделается лишь лёгким испугом: правитель Богемии умел ценить лояльных людей.
Таковы были мысли «номера один», но вот у аналитика выкладки явно были несколько иными, потому как её неоново-розовые очи взирали на начальника, как на распоследнего идиота.
— У рода Маллой много врагов, которые с удовольствием воспользуются возможностью нам насолить.
— О! Ты сказала «нам»! — обрадовался Дарк.
Последние слова ректорского сына заставили ёжика густо покраснеть и отвести взгляд.
— Да, сказала. Я много чего сказала, но твоё внимание привлекло только это.
— Потому что всё остальное моего внимания не стоит, — усмехнулся молодой человек, после чего небрежно откинул одеяло и двинулся в сторону шкафа, где на одной из полок расположилась стопка с одеяниями. — Но ты молодец, что показала это видео мне. Важно не то, что причины для беспокойства на самом деле не имелось, а то, что она могла быть.
