– Добрый вечер, – произнес тот самый улыбнувшийся ей на лестнице брюнет в фиолетовой бархатной полумаске, приближаясь.
Ара застыла. С одной стороны, ей претило беседовать с человеком, которому ее не представил по всем правилам общий знакомый, с другой, совсем ничего не ответить, наверное, тоже было не лучшим вариантом, поэтому девушка пробормотала хриплым после слез голосом:
– Добрый вечер. – И сделала движение в сторону холла, но брюнет лениво прижал ладонь к стене, перегораживая выход.
– Этот вечер только, что стал еще более добрым и… приятным, – произнес он и небрежно провел костяшками по обнаженной коже ее плеча.
Ара вздрогнула, сделав шаг назад, и не успела опомниться, как он прижал ее к стене, обдав горячим дыханием.
– Какие шелковистые волосы… – Рука потянула и отпустила ее отпружинившую прядь и скользнула по телу, собственнически касаясь груди, бедра, и внезапно сжала промежность сквозь ткань. – Они у тебя везде такие?
Ара окаменела, чувствуя поглаживающий ее внизу палец. Понимала, что нужно вырываться, дать пощечину, что-то сделать и… стояла в полном оцепенении. Такое с ней было однажды в зоопарке, когда из вольера вырвался лев и несся по дорожке прямо на нее: тетушка Бэтси отпрыгнула в сторону и кричала Аре, как и другие посетители, а вот она не могла шевельнуться и осталась жива в итоге лишь потому, что зверя застрелили за пару метров до нее, прямо в прыжке.
И вот сейчас девушка испытывала тот же парализующий ужас: от уверенной настойчивости, с которой ее трогали чужие руки, от осознания, что мужчина, пусть и не атлетически сложенный, все равно гораздо выше и сильнее ее, а коридор в стороне от холла, и, криком привлекая внимание других гостей, она рискует быть узнанной кем-то из них.
После такого Ара до конца жизни не отмоется…
Она только и сумела, что выдавить:
– Я пришла не одна… – и попытаться сделать шаг в сторону, но мужчина уже откровенно навалился, вжимаясь в нее горячим бугром на штанах.
– Тогда он идиот, что оставил тебя. Я бы такую женщину не упустил. Дай мне шанс доказать, что я намного лучше, и не пожалеешь.
– Я не та, за кого вы меня принимаете, – снова попыталась выскользнуть Ара, но сопротивление лишь распаляло его.
– Брось, я не ханжа, а ты не девственница, по ошибке попавшая на это представление. Я умею доставлять удовольствие.
Ара вдруг поняла, что вырваться не удастся, а любые слова возмущения будут восприняты им, как лицемерие, потому, что он прав: женщины, которые не разговаривают с незнакомцами, на такие спектакли не ходят.
Главное сейчас – выбраться из этого коридора…
– Ты не ошибся, – прошептала она, приблизив губы к его уху и прекратив сопротивляться. – Мне давно хотелось сравнить. – Она чуть изогнулась под его ладонью с тихим стоном, и мужчина, почувствовав перемену, перестал прижимать ее рукой к стене, зато сильнее вдавил пальцы второй ей между ног, сминая ткань.
– Да… хорошо… – всхлипнула Ара с полуприкрытыми глазами, прислонившись затылком к стене и чуть шире раздвигая бедра. – Вижу, что ты действительно знаешь, как доставить удовольствие. Но только не здесь… найдем свободную комнату…
Мужчина колебался, слишком возбужденный, явно желающий получить свое прямо сейчас.
– Не здесь, – повелительно повторила она хрипловатым голосом и укусила его за ухо. – И после сегодняшней ночи ты будешь целовать мне ноги и умолять о второй встрече.
Тот задышал тяжело, с присвистом, и чуть отодвинулся.
– Хорошо, пошли… – Но отойти они не успели, потому, что в тот же миг, какая-то бешеная сила откинула мужчину от Ары и швырнула на противоположную стену.
Этой силой оказался лорд Кройд, который не дал незнакомцу подняться самому, а вздернул его за шею одной рукой и приподнял над полом так легко, будто тот был тряпичной куклой, а не сравнимым с ним по росту и весу мужчиной.
Пленник сперва пытался отодрать стальные пальцы от своей шеи, но вскоре уже просто хрипел и дергал ногами, быстро синея.
– Прекратите, – опомнилась Ара, бросившись к ним, – вы его задушите!
Маркиз повернул голову, и она отшатнулась: лицо снова заострилось, как и кончики зубов, а в глазах не осталось ни одного проблеска мысли – только беснующаяся тьма, и на миг девушке показалось, что он сейчас просто протянет вторую руку и сломает ей шею.
– Кто он тебе?! – прорычал маркиз низким незнакомым голосом, от которого вздыбились волоски у нее на шее, и мигнули лампы, и встряхнул несчастного, снова прикладывая затылком о стену.
– Никто! Вижу его впервые в жизни! – вытолкнула Ара пересохшим горлом.
– И поэтому позволяешь этому якобы незнакомцу трахать тебя пальцами, как последнюю подстилку, и предлагаешь продолжить в комнате?! Не смей лгать мне Ар-ра! – Ее имя прозвучало пугающим раскатистым рыком, а пальцы сдавили чужую шею до хруста, и девушку замутило.
– Вы сейчас убьете его… – прошептала она.
– Тогда это послужит ему хорошим уроком впредь не трогать чужое. – Маркиз приблизил свое искаженное яростью лицо к незнакомцу, чьи глаза за полумаской уже закатывались. – Слышал? Она МОЯ!
Ару вдруг окатило волной ответной ярости.
– Простите ему эту ошибку: он не знал, что в нынешнем месяце только вы имеете право делать из меня подстилку!
Хотелось произнести это язвительно, а получилось устало и горько.
Маркиз застыл, пару мгновений не шевелился, а потом разжал пальцы, и мужчина упал на пол, судорожно кашляя и с хрипами втягивая воздух. На шее проступали багровые отпечатки, маска свалилась, болтаясь на одном ухе, но ни Ара, ни лорд Кройд даже не взглянули на его лицо, потому, что оно не имело никакого значения.
– Едем домой, – сквозь зубы произнес маркиз и, схватив Ару повыше локтя, потащил обратно в холл. Хватка причиняла боль, и приходилось буквально семенить рядом с ним, но она молча терпела.
Лорд Кройд тоже молчал и не обращал внимания на удивленные взгляды, которыми их провожали. Взяв в гардеробе одежду, дергаными движениями набросил на Ару плащ, оделся сам и, снова впившись стальными пальцами, повел ее к выходу.
Толкнул с дороги швейцара, рванул дверь, и в лицо ударил поток холодного ночного воздуха вперемешку с дождем, успевшим налить перед крыльцом огромную лужу.
– Велю подогнать экипаж, – бросил маркиз и, прошлепав в ботинках прямо по воде, зашагал в сторону карет.
Оставшись одна на крыльце, Ара почувствовала, как ее начинает трясти. Даже не трясти: ее откровенно колотило. Скопившееся напряжение выплескивалось наружу дрожью в пальцах, которым никак не удавалось плотнее запахнуть края плаща, и противной слабостью в ногах.
– Карета подана, мисс Эштон, – произнес глухой мужской голос.
Ара повернулась, рассчитывая увидеть их кучера, но вместо него наткнулась на приземистую тень. Лицо незнакомца скрывала тень от надвинутого по самые глаза козырька.
