– Помнишь… говорил… что быть в тебе… стоит… остановки сердца… – выдавил маркиз, и на побелевшем от боли лице выступил пот.
И Ара, до конца не понимая, что делает, скользнула ладонью вниз, обхватила твердое и горячее, чуть пульсирующее у нее в руке.
– Покажи, как надо, покажи, как тебе помочь… – прошептала она.
Маркиз подавился воздухом и громко гортанно застонал, когда ее пальцы коснулись его плоти. Тело над ней напряглось, словно сведенное сильнейшей судорогой.
Наконец, выдохнув и прикрыв глаза, он накрыл ее ладонь своей и начал двигать. И хотя он так и не проник в нее, Аре казалось, что их тела и души соединились и движутся в одном ритме, от которого оба задыхаются, кусают губы друг дружки, сплетаются языками, дрожат и стонут. А потом маркиз коротко с облегчением зарычал, и на живот ей выплеснулось, что-то горячее.
Они долго лежали, успокаивая дыхание, приходя в себя. Ара чувствовала, как наваливается чудовищная усталость. Если б маркиз сейчас захотел взять ее, она бы не смогла и пальцем пошевелить, чтоб остановить его.
Но он осторожно отстранился, вытер ей живот своей сорочкой, которая валялась на соседнем сидении, оправил платье и легко даже не поцеловал, а коснулся ее губ своими. Потом вынес Ару из кареты на руках, укутал в плащ и помог забраться в седло: тот самый конь, который во время погони проскакал мимо окна, спокойно дожидался хозяина под деревом, пощипывая травку. Запрыгнув следом и прижав к себе девушку одной рукой, лорд Кройд направил его прочь из этого леса. Не в силах больше противиться усталости, Ара откинула голову на мужское плечо и задремала.
Глава 13
Очнувшись в следующий раз, Ара узнала, что проспала двое суток. Она чувствовала небольшую слабость и головокружение, но в остальном, кажется, была совершенно здорова, о чем и сообщила расспрашивающей ее Мари, которая все это время дежурила при ней на стуле возле кровати.
– Как Его Сиятельство-то обрадуется! – всплеснула руками горничная. – Он чуть не каждый час справлялся о вас и замучил бедного доктора. Сейчас побегу, скажу ему!
При упоминании маркиза Ара стиснула края одеяла до побелевших костяшек: разум проснулся окончательно и вместе с ним пришли воспоминания – тряская теснота кареты, выстрел, хруст сломанной шеи, крики боли, нечеловеческая сила, горящая чернота в глазах, когти… нет, не могло их быть… ей примерещилось от шока, или воображение пририсовало, пока она спала…
Вернувшись, служанка передала сообщение от лора Кройда:
– Его Сиятельство желает подняться сюда и лично убедиться, что вы в добром здравии…
Ара сглотнула пересохшим горлом: она не готова была сейчас видеться с маркизом, но прекрасно помнила, к чему приводят ее отказы.
– … однако, если вы пока не чувствуете к тому сил, то он будет рад видеть вас за ужином. Если же ваша слабость и этого не позволит, то Его Сиятельство не настаивает, – докончила Мари к изумлению Ары.
Он, что… предоставил ей возможность отказаться?
Ара облизнула губы, прочистила горло:
– Передай, пожалуйста, маркизу, что мне нужно некоторое время, чтобы прийти в себя.
Девушка удалилась, и Ара напряженно ждала, не сводя глаз с двери и ежесекундно ожидая, что та распахнется от разъяренного пинка. Но Мари вернулась одна, с подносом, прикрытым колпаком, и пожеланиями от маркиза скорейшего выздоровления.
Ковыряя ложкой суп, Ара пыталась собраться с мыслями и понять, что чувствует. Слишком много всего произошло в тот вечер: тепло руки маркиза, странное томление в груди, от которого и больно, и хочется любить весь мир, подслушанный разговор, как ушат холодный воды… а потом ее похитили, чуть не убили, дважды за ночь пытались изнасиловать, и, наконец, в результате погибли три человека… Да, они были негодяями и, возможно, за целую жизнь не совершили ни одного хорошего поступка, зато причинили много горя… и все же, все же они были живыми людьми. Людьми, у которых имелись матери, девять месяцев носившие их во чреве, быть может, жены и дети, не виноватые в том, что родились у таких отцов…
А их жизни оборвались в одну секунду, потому, что они хотели забрать жизнь Ары, за которую кто-то посулил им достаточно соблазнительный куш. Оборвались выстрелом, треском шеи и вырванным сердцем.
– Вы не голодны, мисс Эштон? – с беспокойством спросила Мари, и Ара поняла, что механически размазывает желе по тарелке круговыми движениями. – Еще бы: столько пережить! Нападение на господский экипаж! Куда катится мир…
Вот, значит, как маркиз объяснил слугам и ее состояние, и их прибытие верхом…
– Мне уже достаточно, спасибо, Мари, а теперь я бы хотела побыть одна, – она отодвинула тарелку. – Передай повару, что суп был отменным.
И только, когда девушка удалилась с подносом, Ара вспомнила, что, кажется, не попробовала ни ложки.
До вечера она оставалась в постели, хотя больше не спала, только наблюдала в окно, как солнце соскальзывает с неба, постепенно окрашивая его в розовато-сиреневые тона, и плавится красно-золотой ниткой на горизонте.
Что теперь с ней будет? Как собирается поступить маркиз? Едва ли пойдет к констеблям сознаваться в тройном убийстве. Ему не привыкать отнимать чужие жизни. Но и винить его Ара не могла: это было бы мерзким двуличием – бросать ему в лицо обвинения, тогда, как он спас ей жизнь…
И такая раздвоенность чувств, от которой горел лоб и раскалывалась голова, сводила ее с ума.
Вечером Ара позвонила в колокольчик и велела пришедшей Мари передать маркизу, что готова с ним отужинать. Горничная исполнила поручение, а потом помогла принять ванную и одеться. Разбитая губа полностью зажила, но это Ару уже не удивило. Девушка все еще чувствовала слабость, однако желание определенности было сильнее. Она не станет прятаться в комнате, испытывая его терпение и оттягивая неизбежную встречу. Лучше, как можно скорее узнать, что маркиз намерен делать – с ней и вообще. Хотя перед дверью она все же остановилась и несколько раз глубоко вздохнула, отгоняя слабость при воспоминании о жестоком чудовище с обагренными кровью руками и обжигающей неправильной близости в карете.
Лорд Кройд встал при ее появлении, внимательно разглядывая Ару, хотя у самого на лице не читалось ни единой эмоции.
– Рад, что вам лучше, – произнес он, приближаясь, и протянул руку…
Ару захлестнуло волной бесконтрольного ужаса, заставившего судорожно попятиться. Взгляд задержался на его пальцах… никаких когтей.
И лишь мгновение спустя до девушки дошло, что он просто хотел отодвинуть для нее стул. Она уже оправилась от испуга, но реакция не осталась незамеченной. По бесстрастному лицу маркиза пробежала тень, и он медленно отступил, возвращаясь на свое место.
Какое-то время за столом царило молчание, и звон столовых приборов, хотя, кажется, у лорда Кройда было не больше аппетита, чем у нее.
Наконец тишину нарушили.
