— Очень жаль.
Прозвучал голос Кидзаки.
— Ты сделал всё идеально, но таков финал. Ты, наверное, не понимаешь почему.
Кто-то схватил моё пальто и стянул с меня. Я перекатился, почти не дышал. Я ничего не видел перед собой. Когда вновь открыл глаза, боль по-прежнему была со мной.
— Я решил, что ты умрёшь здесь, независимо от того, успешно или нет завершишь это дело. Мне в силу определённых причин нужно оставить здесь труп. Немного рановато, но через час всё уже выяснится.
Кажется, Кидзаки смеялся.
— К сожалению, ты не увидишь, какие любопытные изменения произойдут в этом мире. Скоро будет интересно. Система, при которой наверху стоят одержимые властью, скоро изменится. Драматически! Это окажет огромное влияние на простой народ. Мир скоро забурлит. Но…
Кидзаки заглянул мне в лицо. Его узкие глаза скрывались за солнечными очками.
— Но даже это навевает на меня скуку. Ха-ха-ха. Всё это ад. Хотя сейчас я немного дрожу. Стоя здесь. Ведь я увижу конец жизни человека. Именно такой, как я решил, именно в том месте, в котором я решил. Это единственное удовольствие. Завтра на некоторое время я покину эту страну. У меня ещё много хлопот. Я должен расширять свои дела и дальше.
Кидзаки был совсем рядом, но его голос звучал где-то очень далеко.
— А теперь ты умрёшь, размышляя о том, чем была твоя жизнь, как тот слуга аристократа. В депрессии, ничтожно. Сюда никто не зайдёт. Занавес.
Он слегка шевельнулся.
— Ты ведь не понимаешь, почему тебя убили, почему всё так вышло. Человеческая жизнь — загадка. Послушай-ка меня: а что я такое в твоей жизни? Ты веришь в судьбу? Может быть, это я управлял твоей судьбой? А может, то, что я управлял тобой, и была твоя судьба? Но в итоге тебе не кажется, что это одно и то же?
Кидзаки ушёл, будто растоптав меня. Я чувствовал шум шагов и плотный воздух оживлённой улицы. Я чувствовал, как тени проскользнули мимо. Вскоре шаги затихли.
Облокотившись о стену, я прижал руку к животу. Текла кровь. Картинка перед глазами тускнела, боль только нарастала, а я думал, что не хочу умирать. Я думал о том, что не хочу закончить свою жизнь здесь. Перед глазами вставали образы того мальчишки, Исикавы и Саэко.
Мне казалось, я вижу себя, как продолжаю работать в толпе. Я путешествовал и крал кошельки, может быть, поехал за границу. Говорят, в Лондоне ещё осталась культура уличной кражи высокого уровня. Мог бы посоревноваться с ними. Как было бы здорово продолжать красть кошельки у глупых богатеев, которые есть по всему миру. В конце прохода, далеко в тумане, виднелась башня. Высокая и далёкая, она просто стояла там. Я мог бы воровать у богатых и отдавать деньги маленьким оборванцам. Казалось, удовольствие, к которому тянулись мои пальцы, манящее тепло было совсем близко. Я стал бы настоящим карманником и продолжал двигаться в толпе, пока не рассыпался, как искры, не растворился без остатка.
«Именно так, именно так», — думал я, когда услышал шаги вдалеке.
Кто-то приближался. Там, в конце прохода. Я услышал голоса молодых женщин, они оживлённо переговаривались, жалуясь на фирму и клиентов. Они были довольно далеко, однако если бросить в них чем-нибудь, они заметят меня. Вокруг не было камней, моё пальто забрали, у меня не осталось сил снять ботинки. В кармане брюк почему-то оказалась монета.
Монета в пятьсот иен. Я, наверное, машинально вытащил её из чужого кармана. Я усмехнулся. Мои руки бессознательно искали деньги, значит, я настоящий карманник. Если попасть в человека окровавленной монетой, наверное, он посмотрит сюда. Я думал, что Кидзаки недооценивает карманников, и прислушивался к приближающимся шагам. Я думал, что не должен умереть здесь. Моя жизнь не была столь бестолковой, чтобы закончиться вот так. Собрав все силы, я сжал монету в пальцах. Далеко в тумане возвышалась башня.
Увидев тени, я, превозмогая боль, совершил бросок. Окровавленная монета, затмившая солнечный луч, сверкнула в воздухе чёрным диском, словно надежда на погрешность в плане.
Фуминори Накамура
Королевство
1
Интересно, когда я осознала, что не получу того, о чём мечтаю больше всего на свете?..
Наверное, лет в двадцать, а может, гораздо раньше, ещё в детстве, как только начала понимать, что к чему. Я смотрела на окружающих, даже не пытаясь сблизиться с ними, а то, чего хотела, находилось очень далеко от меня. Я до сих пор не могу сказать, что именно это было. Желание обладать этим жгло кожу, игнорировало правила, выходило за рамки логики и морали, переворачивало вверх тормашками мои жизненные устои. Неужели я по-прежнему этого хочу? Что же я сделаю, наконец заполучив это?
Залитый холодным светом, он стоял напротив и смотрел на меня. С улыбкой я наблюдала, как в его глазах разгорается желание. На мгновение он перевёл взгляд на грудь, а затем вновь посмотрел мне в лицо. Неторопливо, шаг за шагом, он приближался.
— Никогда бы не подумал, что ты проститутка!
Честно говоря, я не была проституткой, но промолчала, лишь улыбнувшись в ответ. Пальцами я сжала его пальцы.
— Тех, кто не нравится, я не приглашаю… А ты замечательный! Выглядишь гораздо лучше, чем по телевизору.
Я прильнула к нему, поцеловала в шею. Нежно взяв его руку, прижала ладонью к своей груди. Он аккуратно её помял. Я ничего не ощутила, но задышала глубже и сказала:
— Забудь обо всём… Делай со мной что хочешь… И как хочешь…
Температура его тела росла. Люди не всегда принимают разумные решения. Когда нами управляют эмоции, мы становимся беззащитными. Я почувствовала, что прикосновения становятся более жёсткими. Проведя пальцем по его губам, я вложила в рот таблетку.
— Что это?
— Вроде лёгкой виагры… Продаётся во всех аптеках, отличная штука!
Я ещё сильнее подалась вперёд, чтобы бёдра, обтянутые мини-юбкой, оказались между его ног. Поцеловала в шею, обвила руками и прошептала: «Сделай это!» Прижавшись губами, я почувствовала, что лекарство подействовало. Мужчина грубо бросил меня на кровать и навалился сверху. Он не на шутку завёлся. И оттого, что этот человек был весь в моей власти, я ощутила, как где-то в глубине поднимается волна жара. Стало ясно: он почти готов. Словно в шутку уворачиваясь от поцелуев, я по-прежнему сжимала его шею. Он уткнулся лицом в мою грудь, я ласково потрепала его по голове и продолжала гладить, пока он не замер.
Я смотрела, как замедляются его движения. Полузакрытые глаза глядели на меня с изумлением. Я, как ни странно, опять ощутила жар: он разливался по всему телу. Сердце быстро колотилось, где-то глубоко в груди раздавалось радостное «тук-тук!».
Я неспешно придвинулась к мужчине и прошептала в самое ухо:
— Не бойся. Это не яд.
В голубоватом освещении комнаты было что-то зловещее. Чувствуя на себе вес неподвижного тела, я некоторое время смотрела на сомкнутые веки мужчины. А ведь только что в нём пылала страсть. Торс, довольно накачанный для его возраста. Слегка загорелое лицо… Я отметила в себе мимолётное желание всем этим обладать. Я выползла из-под него, села на стул и закурила. Нужно дождаться, когда сон станет очень глубоким.
