– Как же, расскажет он! – Лариса топнула ногой.
Когда дверь открылась, следователь увидел перед собой высокую, худую и сутулую женщину неопределённого возраста с седыми волосами, кое-как заколотыми на затылке, и большим кривоватым носом. И Абашкину тотчас вспомнились о ней слова Сотникова. Эту женщину и впрямь было легко представить за варкой зелья в котле или летящей по небу в ступе.
– Алла Павловна Баранова? – спросил следователь строгим голосом.
Но женщина, видимо, была не из пугливых.
– Я-то Алла Павловна Баранова, – сказала она, зыркнув на него парой глубоко посаженных глаз, – а ты кто таков будешь?
– Я следователь, Юрий Тимофеевич Абашкин. – Он сунул ей под нос своё удостоверение.
– Ну и что тебе от меня надо? – растянула она в подобии улыбки узкие губы.
– Поговорить мне с вами нужно.
– Говори. Кто тебе мешает?
– Не ты, а вы! Я при исполнении. И что, говорить мы будем на лестничной площадке?
– А у вас есть другие предложения? – оскалила она желтоватые зубы.
– Есть! И даже два!
– Ну?
– Либо в вашей квартире, либо в управлении.
– Ишь, какой скорый, – проговорила женщина, почесала горб на носу и сказала. – Ладно, заходи! – И тут же поправилась: – Заходите.
«Точно ведьмища», – подумал следователь и, переступив порог, оказался в узком коридоре. Хозяйка тем временем уже доковыляла до его конца и свернула налево. Абашев поспешил за ней и оказался на крохотной кухоньке.
– Чайку хотите? – спросила Баранова и подмигнула следователю.
– Нет, спасибо, – поспешно отказался он, подумав про себя: «Отравит ещё»!
– Ну, коль вы не хотите, я одна попью. – И она налила себе в чашку кипяток, добавила варенье неопределённого цвета, перелила чай в блюдце и принялась пить, громко втягивая в себя жидкость.
– Алла Павловна, – перешёл к делу следователь, – мне тут сказали, что вы человек, который знает всё и обо всех.
– Ну, предположим не обо всех, – снова растянула свой рот в пугающей улыбке Баранова, – а только о тех, кто живёт на моей территории.
– На вашей территории? – поперхнулся слюной следователь.
– Ну, да, – подтверждая свои слова, кивнула она, – в этом дворе.
– Понятно. В таком случае я буду очень признателен вам, если вы расскажете мне о Виоле Рокеловой.
– Это о той, которую кокнули? – хмыкнула Баранова.
– Вам-то это откуда известно?
– Мне известно всё. – Она многозначительно посмотрела на него своими маленькими глазками.
Следователь поёжился, ему показалось, что ей по силам просверлить в нём сразу две дырочки. Но всё же он спросил:
– Может, вам известно и кто её убил?
– Подружка, наверное, – небрежно бросила она.
– Какая подружка?
– Та, у которой она парня увела.
– А что, Рокелова увела у кого-то парня?
– А то!
– И что же, подруга ей угрожала?
– Визжала как резаная, что убьёт Виолку.
– Давно это было?
– Да уж давненько.
– До Нового года?
– Нет, после.
– Что значит «после»?
– А то и после! Но не этого Нового года, а того.
– Что вы мне морочите голову?! – вспылил следователь. – Назовите мне точное время произнесённых угроз!
– Точное не помню. Но в январе того года.
– И больше вы не видели эту подругу?
– Не видала.
– А парня?
– Парня видела.
– Где же он теперь?
– Откуда мне знать?! – удивилась Баранова. – Я же с самого начала сказала, что отвечаю только за свою территорию.
– Тьфу ты! – вырвалось у следователя.
– А вы мне тут, господин хороший, давайте не плюйте, – рассердилась Баранова.
– Вот что я вам скажу, Алла Павловна, информатор из вас хреновый!
– Ишь ты, он ещё и ругается! – Баранова погрозила ему сухим крючковатым пальцем. А когда он уже дошёл до двери, она внезапно добавила: – А может быть, её убила не подруга.
– А кто же? – быстро обернулся следователь.
– Тот самый парень.
– Которого она отбила у подруги?
– Ну да.
– А зачем ему её убивать?
– Так он же бросил её.
– Ну и что? – спросил следователь и чуть было не ляпнул: «Меня вот тоже девушка бросила, и что же, мне её пристрелить из табельного оружия?»
– Виолка хотела, чтобы он к ней вернулся. А он ни в какую.
– Да откуда это-то может быть вам известно? – фыркнул следователь.
– Я чую! – И к его ужасу и изумлению, она пошевелила кончиком носа.
– А когда вы видели его последний раз в этом дворе?
– Месяца четыре назад, – ответила она, немного подумав.
– То есть он зачем-то приходил? – уточнил следователь.
– Приходил, – подтвердила Баранова.
– А зачем?
– Я почём знаю!
– А как же чутьё?
– Идите уже! – махнула она на него сердито рукой.
– Ещё один вопрос: а не появился ли у Виолы ещё кто-нибудь?
– Нет, никто не появился. А в последнее время она вообще стала вести замкнутый образ жизни.
Абашкин посмотрел на Баранову с удивлением – ишь, какие она слова знает – и уточнил:
– Что вы имеете в виду?
– Раньше она любила повеселиться, всё время куда-то уходила и в будни поздно возвращалась. А последнее время только дом и работа.
– Интересно.
– Мне тоже, – вздохнула Баранова.
– И что же, вы ничего не вынюхали?
– Нет, – с сожалением вздохнула она.
– Ладно, спасибо и на этом.
Она тотчас захлопнула за ним дверь, пробормотав при этом:
– Молодой да ранний! Всё ему преподнеси на блюдечке с голубой каёмочкой. Ничего, голубчик, сам побегаешь, держа нос по ветру.
– Ну, чего? – кинулась Лариса навстречу следователю?
– Можно сказать, что ничего, – отмахнулся он.
– Разве она ничего не знает?
– Алла Павловна считает, что вашу сестру убила её подруга. Баранова слышала, как они скандалили во дворе, правда, в прошлом году, и та девушка обещала убить соперницу. А теперь вот Крашенинникова видела её убегающей из квартиры Виолы.
