– Захотеть он, возможно, и мог бы, – усмехнулся Всеволод, – но у Ростика алиби. Полиция уже проверяла.
– Откуда вы знаете?
– Во время нашего разговора с ним он сам мне пожаловался на тупоголовых ментов, – вырвалось у Чернобородова-младшего, потом он сообразил, что разговаривает с детективами, и проговорил быстро: – Извините.
– Ничего, – усмехнулась Мирослава, – бывает. – Кто же, по-вашему, мог убить Рокелову?
– Понятия не имею. Хотя…
– Что хотя?
– Да кто угодно! Виола умела наживать врагов.
– А вы не были её врагом?
– С какой стати? – искренне удивился Вячеслав.
– Хотя бы из сострадания к Марии Нестеровой, – бросила детектив пробный камень.
Вячеслав посмотрел на неё с удивлением и ответил, не отводя глаз:
– Если вы думаете, что я был влюблён в Машу, то…
– Почему были? – с улыбкой перебила его Мирослава.
– Понимаю, куда вы клоните, но мне бы никогда не пришло в голову влюбиться в девушку брата.
– Любовь обычно приходит не в голову, – вскользь заметил Морис.
– Ну, да, – усмехнулся Всеволод, – знаем, слышали, «сердцу не прикажешь», но, уверяю вас, ничего подобного у меня не было по отношению к Маше. Тем более что у меня есть девушка, с которой я дружу со школы. И именно на ней я собираюсь жениться.
– Похвальное постоянство. Значит, Машу вы просто жалели?
– Просто жалел, – согласился Вячеслав, – и я не хочу, чтобы её держали в каземате за преступление, которого она не совершала.
– Но она написала чистосердечное признание.
– Вам ли не знать методы работы нашей полиции, – грустно усмехнулся он.
– Но не до такой же степени, – невольно почувствовала она обиду за бывших коллег.
– Не знаю, не знаю, – проговорил Вячеслав загадочно.
«Упрямый мальчишка», – усмехнулась она про себя, а вслух спросила:
– А нынешняя девушка вашего брата не могла затаить злость на Виолу?
– Вероника Блинова? – удивился он. – Шутите? Ей, конечно, могло не понравиться, что Рокелова звонит брату, но не думаю, что он говорил ей о звонках Виолы, и вообще…
– Что вообще?
– Лично я думаю, что мой брат для Вероники не является светом в окошке.
– Вот как?! Но ведь вы сами говорили, что они собираются пожениться. Значит, она далеко не равнодушна к вашему брату?
– Да, он ей нравится. И даже, скорее всего, она влюблена в него, но мне кажется, что Вероника относится к тем девушкам, которые не зацикливаются на мужчине. И если не Ростик, то будет другой.
– Да вы просто психолог, – улыбнулась Волгина.
– Есть немного, – не стал отрицать Вячеслав и неожиданно для детективов добавил: – Вот вы, например, тоже ни на ком не зацикливаетесь.
Мирослава расхохоталась. А Морис подумал: «Ну тут ты явно промазал со своей диагностикой. Она ещё как зациклена! На своём коте! И если бы ты осмелился выдернуть хоть одну шерстинку из его шубы, сразу бы прочувствовал пагубность своей ошибки на собственной шкуре». Вслух Морис, естественно, ничего не сказал, только посмотрел на парня с лёгкой усмешкой, под которой Вячеслав почувствовал себя неуютно, и спросил:
– У вас больше нет ко мне вопросов?
– Пока нет, – ласково улыбнулась ему Мирослава, – спасибо, вы нам очень помогли.
– Не за что, – отозвался Чернобородов-младший, поднимаясь со стула, – если что, обращайтесь.
– Спасибо. Всенепременно.
Он ушёл, а детективы остались сидеть за столиком.
– Может быть, ещё по пирожку и по чашечке чая? – предложил Морис.
– А давай, – согласилась Мирослава.
Но на этот раз ни один из них не стал читать записки, вложенные в пирожки.
– Мне кажется, – осторожно сказал Миндаугас, – что Всеволод недолюбливает старшего брата.
– Мягко сказано, – улыбнулась Мирослава.
– Но ничего крамольного он о нём не знает.
– Угу, – согласилась Мирослава, – кроме его многочисленных интрижек.
– Но они не запрещены законом, – с некоторым сожалением проговорил Миндаугас. И Мирослава тихо рассмеялась.
– Вы вот веселитесь, – укорил её Морис, – а мы, кажется, остались при своих…
– Не совсем.
– То есть?
– Всеволод уверен, что Мария Нестерова не убивала Виолу Рокелову.
– Но какой толк Нестеровой от его уверенности? – удивился Миндаугас.
– Я и не утверждала, что толк от его уверенности есть для Нестеровой.
– То есть?!
– Он для нас!
– А… – протянул он насмешливо.
– Между прочим, зря ты иронизируешь.
– Отчего же?
– Для нас важно быть уверенными в том, что Нестерова не убийца.
– Да, пожалуй, вы правы, – согласился он. – Но ведь этого мало!
– Есть ещё кое-что…
– Что же?
Но она не ответила, лишь предложила:
– Поедем домой.
Он кивнул, положил деньги на столик, и они направились к своей машине.
Глава 19
– О чём вы думаете? – спросил Морис Мирославу, когда они подъезжали к дому.
– Я считаю.
– Что? Деньги? – усмехнулся Морис.
– Какой ты, однако, меркантильный, – улыбнулась она.
– А что ещё можно считать?
Мирослава видела в зеркале, как на поверхности его волнующе-голубых глаз прыгают весёлые чёртики. И тоже невольно улыбнувшись, ответила:
– Я считаю дни!
– Какие дни?!
– До весны!
– О! Вроде бы ещё январь.
– Но скоро февраль! А там и весна!
– Календарная, – поправил он её.
– Ну и что! После марта придёт апрель, растает снег, появится первая травка и…
– Расцветут подснежники, – подмигнул он ей в зеркале.
– Вот именно, – заключила она, не поддавшись на его иронию.
– И вы со своим самым любимым мужчиной будете гулять в саду, – проговорил он с самым серьёзным видом.
– С каким ещё мужчиной? – не поняла она.
– С Доном! – расхохотался он.
– А, – не разделила она его веселья и добавила: – Не только с ним, но ещё и с Шурой, и с тобой. Вы ведь тоже мои любимые мужчины, – подмигнула она ему в свою очередь.
– Вы бы выбрали кого-нибудь одного, – проговорил он, вздохнув.
