– Ну-ну.
Однако Морис оказался прав. И первым его труды оценил Дон, который начал вертеться возле его ног сразу, как от кастрюли пошёл рыбный аромат. Чуть позже уху из краснопёрки ели детективы. Мирослава и правда ела с большим аппетитом, а Морис прятал улыбку в уголках рта. Для Дона очищали рыбу от костей в четыре руки, а кот смотрел на них влюблёнными глазами и благодарно сопел.
Глава 22
Вечером на следующий день пришла очередь наслаждаться блюдом из речной рыбы Наполеонову.
Миндаугас приготовил заливное из судаков. И у Шуры только за ушами трещало.
– А нельзя ли добавки? – попросил он.
– Конечно, Шура, – сказал Морис.
– А ты не лопнешь? – поинтересовалась Мирослава.
– У, ехидна, – беззлобно протянул Наполеонов.
Волгина подошла поближе и погладила друга детства по светлым волосам с рыжеватым отливом.
– Ешь, Шурочка, ешь. Если что, мы тебя зашьём.
Она подхватила кота и, опустив его на диван, присела рядом. Вскоре парни услышали шелест переворачиваемых страниц.
– Что там у неё? – спросил Шура.
– Шотландские баллады, – тихо ответил Миндаугас.
– А! Ей бы только читать или стрелять.
Морис улыбнулся.
– Зря ты улыбаешься, ужас какая бесхозяйственная! Я ей как-то говорю: давай сварим борщ, а она мне – вот ещё!
– И когда это было?
– Давно! Тебя ещё не было!
– В смысле?
– В том смысле, что ты неизвестно где был в ту пору.
– Значит, борщ она варить отказалась?
– Категорически! Пришлось нам самим варить.
– Кому вам? – удивился Морис.
– Мне и Витьке.
– Витьке?
– Ну да, тогда он ещё учился, как и мы со Славой.
– Понятно. И как борщ, удался?
– Ну, ещё бы! – зажмурил Шура глаза. – Витьку же бабушка научила борщ варить. Он почти каждое лето хоть на месяц, да ездил к ней в Полтаву.
– Разве Мирослава украинка?
– Славка нет, а Витька наполовину. Мать его, тётя Зая, ты её знаешь, сестра Виктории и тётка Мирославы. А отец с Украины, Богдан Романенко.
– А где он сейчас?
– Погиб в одной из горячих точек. И Витька по его следам пошёл. Сколько мать слёз пролила. – Шура вздохнул.
– Перестаньте сплетничать, – сказала Мирослава, – я всё слышу!
– Мы не сплетничаем, – сказал Наполеонов, – просто я ввожу Мориса в курс дела.
– Ну так вот, заканчивай со своей вводной частью.
– Ладно уж, – покладисто ответил Наполеонов.
– Ты лучше скажи мне, знаешь ли ты следователя Абашкина?
– Лично не знаком, но слышал, что он то ещё добро. А тебе зачем?
– Он ведёт дело моей клиентки.
Шура присвистнул.
– Не повезло тебе, подруга.
– Это ещё почему? – искренне удивилась она.
– Так я же сказал тебе…
– Я слышала. Но не повезло Абашкину!
Шура расхохотался. А потом спросил:
– Где ты успела клиентку-то в праздники надыбать?
– Тётушка подкинула.
– О!
– И не спрашивай меня больше ни о чём!
– Молчу, молчу, принимая смиренный вид, – проговорил Наполеонов, – но одно скажу, намучаешься ты с Абашкиным.
– Посмотрим.
Когда все уже разошлись по своим комнатам, Мирослава набрала номер Глафиры Прянишниковой.
– Алло, алло! – отозвалась та почти сразу.
– Глафира, извините, что так поздно.
– Ничего страшного. Мы ещё не спим. У вас есть новости? – Голос девушки буквально звенел от нетерпения.
– К сожалению, никаких новостей нет. Зато есть вопрос.
– Спрашивайте!
– Виола когда-нибудь упоминала о Янине Варфаламеевой?
– Так я же давно её не видела, – упавшим голосом отозвалась Глаша.
– А в то время, когда вы ещё дружили, Рокелова не упоминала имя этой женщины?
– Нет. А кто это?
– Хозяйка дачи, на которой нашли Виолу.
– Нет, Виола никогда не упоминала это имя. Но я уверена, что она не по своей воле туда поехала и, скорее всего, уже была мертва.
– Почему вы так думаете?
– Виола была очень недоверчивым человеком, она бы не поехала с незнакомыми людьми.
– Значит, вы всё-таки склоняетесь к тому, что её увезли туда знакомые люди?
– Я этого не говорила!
– А что же тогда?
– Я думаю, что её сначала убили.
– Но убить её мог только тот, кому она открыла дверь.
– Да, наверное…
– Известно, что она открыла дверь Марии. Почему?
– Не знаю. Может, она ждала кого-то.
– Кого она могла ждать?
– Ростика.
– Глаша, у Чернобородова алиби.
– Я помню, – уныло проговорила Глаша.
– У Виолы есть родители?
– Да, они живут в Крайнове, Виолка ведь оттуда приехала.
– Просветите, Крайнов – это город?
– Да, хотя скорее городишко. А раньше был посёлком городского типа.
– Вы не знаете, её родители приедут?
– Не знаю. Вам лучше спросить у Ларисы.
– У Ларисы?
– Ну да, у Васильевой, это двоюродная сестра Виолы.
– Она сейчас в городе?
– Да, как приехала к Виоле на Рождество, так пока здесь. Это она тревогу подняла.
– А вы не знаете, где она остановилась?
– Не знаю, но у меня есть её телефон. Если хотите, я вам его продиктую.
– Будьте любезны.
Получив телефон двоюродной сестры Рокеловой, Мирослава подумала, что, вполне вероятно, эта Лариса расскажет ей что-то новое о своей сестре. Но сейчас звонить ей было уже поздно. Волгина решила позвонить утром. Однако, когда она собралась позвонить Васильевой, зазвенел её сотовый.
Мирослава сразу узнала высветившийся номер и проговорила:
– Привет, Ян!
– Привет-то он, конечно, привет, – отозвался он, – но нам нужно встретиться и поговорить.
– Где и когда?
– Мне было бы удобнее недалеко от здания суда, но если тебе…
– Всё нормально, – перебила его она, – но, надеюсь, мы будет встречаться не в самом суде.
