– Можешь не торопиться.
Морис удивлённо пожал плечами, сообразил, что она его пожимания не видит, и проговорил:
– Как скажете.
– Что тебе дал твой променад? – спросил Наполеонов, когда она уже везла его обратно.
– Ничего конкретного, – задумчиво ответила она, – но мне кажется странным, что, живя не так уж далеко друг от друга, за всё это время Виола и Мария ни разу не встретились.
– Может, они просто не хотели? – предположил следователь.
– То, что они не хотели встречаться, мы знаем наверняка. Но ведь случайные встречи никто не отменял.
– Тут ты, подруга, не права.
– Почему?
– Привожу конкретный пример: мы с дядей Пашей живём в одном дворе и почти не встречаемся.
Дядей Пашей друзья называли отца своей подруги Люси – Павла Степановича Стефановича. Он был единственным отцом на всю их четвёрку. Родители Мирославы погибли, когда она ещё была крошкой, отца её двоюродного брата Виктора убили в одной из горячих точек, а Шурин отец разбился в авиакатастрофе, когда летел на симпозиум в Японию.
Так что дядя Паша, как грустно шутили друзья, отдувался за всех. И надо сказать, что Стефанович старался быть хорошим отцом. Он и баловал их, и воспитывал, и опекал по мере своих возможностей. Друзья обожали отца подруги и частенько собирались у него в гараже, чтобы попить чаю из пивных кружек. К чаю всегда были конфеты «Мишка косолапый». Сейчас Стефанович на пару с дочерью держал автосервис.
– Кстати, а Люську ты давно видела? – спросил Наполеонов.
– Ещё до Нового года.
– Раньше она к вам чаще забегала, – улыбнулся Наполеонов.
Мирослава ничего не ответила. Люся сразу после знакомства с Морисом запала на него и, не стесняясь, досаждала ему своими ухаживаниями. Миндаугас старался делать вид, что ничего не замечает. Но с Люсей этот номер не проходил. Не зря же когда-то во дворе её считали главным сорванцом. И нордический характер Миндаугаса стал давать сбои. Иногда было видно, что он едва сдерживается, чтобы не послать подругу Мирославы куда подальше. Сама Волгина никак не реагировала на их трения. И в дело решил вмешаться Шура.
– Слышь, Люси, – сказал он ей однажды, – чего ты к нему прилипла как банный лист к одному месту?
– Тебе-то какое дело?
– Он мой друг.
– А я твоя подруга! – отрезала Люся.
– Вот и существуйте параллельно друг другу.
– Щас!
– Ты что, не видишь, что ты не в его вкусе?
– Скажите пожалуйста, какой аристократ!
– Между прочим, таки да, аристократ.
– Заливай больше!
– А ты поинтересуйся родословными князей Литвы.
– Больше мне делать нечего! Ещё скажи, что у него голубая кровь!
– Нет, кровь у него красная. Сам видел.
– Ты что, специально его резал? – фыркнула Люся.
– Нет, он сам палец порезал.
– Голубой крови вообще ни у кого не бывает, если хочешь знать!
– Ага, хочу всё знать. И голубая кровь всё-таки бывает.
– У кого же? – насмешливо спросила Стефанович.
– У осьминога.
– У кого?
– У осьминога.
– Хватит уже заливать!
– Ну и тёмная же ты личность, как я посмотрю, – притворно вздохнул Наполеонов и добавил: – А ты не хочешь завести себе осьминога?
– Это ещё зачем? – удивилась она.
– Как зачем?! Вот, допустим, приходишь ты домой грустная, опускаешь руку в аквариум, и осьминог нежно обвивает тебя щупальцами.
– Фу! Перестань сейчас же!
– Между прочим, осьминоги очень нежные и привязываются к своим хозяевам. Особенно к хозяйкам, – добавил со значением Наполеонов.
– Слушай, Шура! Отстань от меня! А?!
– А ты отстань от Мориса.
Глава 23
Когда Мирослава подъехала к «Веретенцу», Морис уже ждал её.
– Извини, я задержалась.
Он промолчал.
– Не хочешь спросить, чем я занималась?
– Если захотите, сами расскажете.
– Я проверяла, сколько примерно времени Нестерова шла от дома Рокеловой.
– Зачем? – удивился он.
– Если бы я сама это знала, – улыбнулась она. – Ещё и Шуру привлекла к эксперименту.
– Вот уж не думаю, что он выразил вам за это благодарность, – улыбнулся Морис.
– Он выразил мне своё недовольство и возмущение!
– Но вы добились своего, – констатировал он.
– Как всегда, – скромно признала она.
– А теперь мы куда?
– К дому Рокеловой, хочу поговорить с соседями.
– Полиция их, наверное, не раз опросила.
– Скорее всего. Но я хочу поговорить с теми, кто живёт в других подъездах.
– Разве они могли что-то видеть? – удивился Морис.
– А мы их спросим и узнаем.
Они заканчивали обход второго подъезда, и, как и следовало ожидать, никто ничего не видел. Люди сидели за праздничным столом с родными и друзьями, а не смотрели в окна и не выскакивали на лестничную площадку. Но в одной из квартир им всё-таки повезло. Молодая женщина рассказала, что одной из её подруг за праздничным столом во время боя курантов не было.
– А где же она была?
– Понимаете, Инниного мужа перед самым Новым годом услали в командировку. И настроение у неё было отвратительное. Вот она мне и сказала, что лучше посидит на улице.
– И долго она там сидела?
– Я точно не знаю, – женщина виновато улыбнулась, – как только наступил Новый год, все кинулись поздравлять друг друга, чокаться. Ну и дальше сами знаете, как это бывает.
– Но ваша подруга, надеюсь, всё-таки вернулась с улицы?
– Конечно, вернулась! И не одна!
– А с кем же?
– Подобрала на улице щенка. Он совсем крохотный, и Инна, добрая душа, решила, что он может замёрзнуть.
– Куда же она его дела потом?
– Как куда? Увезла к себе домой! Представляю, как обрадовался её муж, вернувшись из командировки.
– А он что, не любит животных?
– Не знаю, кого там Вадик любит. Но Инну он любит точно. А она всё от ревности с ума сходит! Ревнует его к каждому столбу.
– Что, есть повод?
– По-моему, нет.
– Если вас не затруднит, не могли бы вы дать мне телефон вашей подруги?
– Вы хотите посмотреть на щенка? – наивно спросила женщина.
