И тогда Абашкин, решив, что его престиж следователя стоит того, чтобы поступиться малой толикой гордости, отыскал номер служебного телефона Наполеонова и позвонил ему.
– Александр Романович, это Абашкин тебя беспокоит, поговорить бы надо, – начал Юрий Тимофеевич после того, как Наполеонов отозвался.
– Отчего же и не поговорить, – согласился Наполеонов, – давай в буфете часов в двенадцать встретимся?
– Замётано.
И они встретились. Через некоторое время Юрий Тимофеевич с изумлением наблюдал, как Наполеонов уничтожает бутерброды, булочки и пирожки. Он просто диву давался, как это всё умещается в желудке невысокого и некрупного Наполеонова.
Наполеонов тем временем, расправившись со всем купленным в буфете, спросил Абашкина, помешивая неторопливо ложечкой чай в стакане:
– Ты чего это, Юрий Тимофеевич, ничего не ешь?
– Ем я, ем, – поторопился ответить Абашкин, – я вообще-то хотел тебя спросить.
– Спрашивай.
– Об одной твоей подруге.
– О которой именно? – прищурился Наполеонов. И Абашкин чуть не ляпнул: «А у тебя их что, много?» Но вовремя спохватился:
– О Мирославе Волгиной.
– А зачем она тебе?
– Я дело веду. Может, слышал об убийстве Виолы Рокеловой?
– Кто же о нём не слышал, – усмехнулся Наполеонов.
– Так вот, у подозреваемой адвокат въедливый.
– Уж не Ян Белозерский ли?
– Угадал. Он самый.
– Тогда считай, что тебе повезло, – решил ободрить Наполеонов Абашкина.
– Это в чём же? – удивился Юрий Тимофеевич.
– Мне в последнем деле пришлось работать с Червоненковым. Вот уж крючкотвор так крючкотвор.
Наполеонов про себя называл Анатолия Мстиславовича Червоненкова червонным валетом, у которого неизвестно, сколько тузов в рукаве.
– Да, Червоненков тоже не подарок, – согласился Абашкин. – Но я, опять же, о твоей подруге.
– Ты что, нанять её, что ли, хочешь? – Наполеонов сделал вид, что удивился.
– Нет. Белозерский сказал, что она уже работает по этому делу по поручению подруги подозреваемой.
– Вот как? – сказал Наполеонов и добавил: – Знаешь, что я скажу тебе, Юрий Тимофеевич?
– Да говори уж.
– Тебе не о чем беспокоиться. Волгина всё раскопает и тебе на блюдечке принесёт.
– Шутишь?
– Какие уж тут шутки. Успокойся, расслабься и получай удовольствие. Ну, ладно, пока. – Наполеонов поднялся из-за стола.
– Пока, – машинально отозвался Абашкин и, глядя вслед уходящему Наполеонову, подумал: «Тоже мне остряк выискался».
Глава 25
На следующее утро без пяти девять серая «Волга» уже стояла возле дома, в котором некогда жила Виола Рокелова. А ровно в девять из подъезда вышла Лариса Васильева. Сопровождал её Александр Сотников. Но он только проводил девушку до машины и помахал ей на прощание рукой. «Кажется, у молодой пары намечается роман. Вот так всегда, неизвестно, где найдёшь, а где потеряешь», – подумала детектив.
Оказалось, что путь до Крайнова не такой уж и близкий. До родителей Виолы детективы в сопровождении Васильевой добрались только через два часа. Старики и впрямь выглядели хуже некуда. Они с недоумением выслушали Ларису и с каким-то затаённым испугом посмотрели на детективов.
Мирославе пришлось пустить в ход почти что весь свой арсенал коммуникабельности для того, чтобы родители Виолы перестали их дичиться и сказали хотя бы пару слов. И тут выяснилось, что Лариса была права и родители Виолы практически ничего не знали о жизни Виолы в городе. Хотя Виола звонила им.
– А дочь к вам не приезжала? – спросила Волгина.
– Нет…
– Но мать ездила к ней чуть меньше года назад и даже пожила у дочки неделю, – проговорил отец.
– Потом она написала нам, что скоро выйдет замуж, – вздохнула мать.
– Мы расстроились, – добавил отец.
– Почему?!
– Мы хотели, чтобы она вышла замуж за Игорька.
– За Игорька?
– Да. Он так заботился о ней, пылинки с неё сдувал.
– Игорь Светлов – бывший парень Виолы. Он тоже родился в Крайнове, – пояснила Лариса.
– А вот эта женщина вам знакома? – Мирослава положила перед родителями фотографию Янины Юрьевны Варфаламеевой.
Отец Виолы сразу сказал, что никогда раньше эту гражданку не видел.
А мать крутила фотографию и так и сяк, потом покачала головой и сказала не вполне уверенно:
– Нет, я тоже не видела её.
Но Мирослава уже заметила толику сомнения в голосе женщины и спросила осторожно:
– Но, может быть, она вам кого-то напоминает?
– Даже и не знаю, – призналась мать Виолы, – ведь я могу ошибаться…
– Вы сначала скажите.
– Вот если бы эта женщина была мужчиной, то я бы сказала, что это тот самый парень, которого я видела.
– Когда?
– Тогда, когда я ездила к дочке, я столкнулась с ним в дверях.
– Он не захотел с вами познакомиться?
– Как-то нет…
– Постарайтесь точно вспомнить, когда вы ездили к дочери.
– Полгода, наверное, прошло, – неуверенно ответила мать Виолы.
– Нет, тётя! – не выдержала Лариса. – Прошло чуть больше четырёх месяцев.
– Вот как, – заинтересовалась Мирослава. Но, поняв, что ничего больше от родителей Виолы узнать не удастся, она поблагодарила их, выразила сочувствие и извинилась за то, что они потревожили их в такое тяжёлое для семьи время.
– Ничего, ничего, – ответил отец Виолы. А мать промокнула слёзы кончиком чёрного платка, повязанного на её голове.
Лариса ухватила Мирославу за локоть и, глядя на неё умоляющими глазами, попросила:
– Пожалуйста, дайте мне хотя бы полчаса побыть наедине с родственниками.
– Хорошо, мы подождём вас в машине.
Чтобы не стоять на месте, детективы проехались по городу. Они помнили со слов Ларисы, что Крайнов – уютный и зелёный город. Он действительно показался им уютным, только очень маленьким и… белым. Но оно ведь и понятно почему – стояла зима. Притом русская, с морозами и снегами.
– Вы думаете, что мама Виолы действительно видела кого-то похожего на Варфаламееву?
– А почему бы нет?
– Отец Виолы и Лариса так не думают.
– Ну и что. Будем исходить из того, что сердце матери – вещун.
– К Виоле мог приходить кто угодно.
