– Мужу вы тоже запрещали видеться с дочерью?
– Почему же? Отнюдь, – запротестовала женщина, – Сергей ездил к ней иногда, но всегда натыкался на скандал.
– Из-за чего?
– Из-за того, что его первая жена была против его контактов с дочерью. Поэтому Сергей предпочитал ездить к дочери летом, когда она жила на даче у бывшей тёщи.
– Тёща не возражала?
– Нет. Она даже разрешила привозить с собой Ростислава.
– И он ездил?
– Да, очень давно. По-моему, в последний раз в подростковом возрасте.
– А потом?
– Потом то ли они дачу продали, то ли он с ними поссорился. Я спросила один раз, но он мне в ответ нагрубил, и я больше спрашивать не стала.
– А как звали дочь вашего мужа?
– Я не знаю. Но всё равно она не может быть Яниной Юрьевной Варфаламеевой! – отрезала Татьяна Леонидовна.
– Почему?
– Потому что если даже она вышла замуж и сменила фамилию, то всё равно должна была остаться Сергеевной!
– Логично…
Чернобородова посмотрела на них с чувством превосходства и спросила:
– Это всё, что вы хотели от меня узнать?
– Пока всё. Мы сейчас отвезём вас домой.
– Уж будьте любезны.
Когда детективы миновали часть спальных районов, Мирослава попросила Мориса остановиться.
– Я хочу позвонить Павловскому, – объяснила она, – он ведь знает Янину с детства. Может, он видел на даче Варфаламеевых и Ростислава, когда он был ребёнком.
– А как же несовпадение отчества и фамилии Янины? Мы же знаем, что она не была замужем. Это может означать, что Ростислав гостил в детстве совсем не у Варфаламеевых.
– Может. Вот это я и хочу узнать.
Она набрала номер Павловского и поприветствовала его. Потом спросила:
– Максим Харитонович, а вы на днях в город не собираетесь?
– Я как раз сейчас в Старом городе, в музее искусств. Освобожусь через час.
– Мы будем ждать вас возле музея.
Видимо, он хотел о чём-то спросить, но торопился и проговорил быстро:
– Хорошо, договорились.
– Поехали в Старый город, к музею искусств. Нам повезло. Павловский в городе.
Но ждать им Максима Харитоновича пришлось гораздо дольше, чем предполагалось. Наконец он появился в дверях, постоял минуту на крыльце и стал спускаться по ступеням.
Детективы выбрались из машины, и Павловский, узнав их, сразу направился им навстречу.
– Здравствуйте. – Он одарил улыбкой Мирославу и пожал руку Морису. – Что случилось? Почему вы меня разыскиваете?
– Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. Вы никуда не торопитесь?
– Нет, не тороплюсь. Давайте сядем к вам в машину, – предложил он.
– Да, конечно.
– Я весь во внимании, – проговорил Павловский, устроившись поудобнее.
– Максим Харитонович, вы говорили, что знаете Янину Юрьевну с детства.
– Так и есть.
– А вы не помните, отдыхал ли у них когда-нибудь на даче мальчик по имени Ростислав?
Павловский подёргал себя за мочку уха.
– Мальчик точно был, – сказал он, – но в те времена, когда ещё была жива бабушка Янины. Только звали его не Ростислав, а Славик.
– И когда вы видели его в последний раз?
– Вот тогда и видел.
– А потом он перестал приезжать?
– Скорее всего, да. Бабушка умерла. Янина выросла и навряд ли захотела бы возиться с пацаном. Вот он и не приезжал.
– Спасибо. А родителей Янины вы хорошо знаете?
– Я, конечно, знаком с Юрием Ивановичем и Ксенией Александровной. Но близким знакомством похвастаться не могу.
– Родители Янины не приезжают на дачу?
– Нет. Они её не любят. И раньше не приезжали, а сейчас тем более. Живут безвыездно в городе. Кстати, тут недалеко, на Олениной, 12. Я у них был несколько раз, когда Янина ещё жила с родителями.
– А номер квартиры вы не помните?
– Почему не помню? Помню. Восемнадцать. Но навряд ли они что-нибудь знают о пацане. А зачем он вам?
– Может быть, и незачем.
Павловский озадаченно посмотрел на них, но спрашивать ни о чём не стал. Вместо этого проговорил:
– Я, наверное, домой поеду. А то устал я что-то сегодня.
– Да, конечно, поезжайте, Максим Харитонович.
Глава 26
Когда они подъехали к дому Варфаламеевых на Олениной, день склонился к закату и сумерки поторопились занять место, освобождённое дневным светом. Но в битву с ними тотчас вступили уличные фонари и месяц, принявшийся деловито выплёскивать своё сияние туда, где пространство не было занято строениями и насаждениями, то есть в центры дворов, на газоны и окаймления тротуаров. И благодарный снег тотчас же отражал это сияние, увеличивая общее количество света. Сумеркам оставалось только смириться с тем, что их власть никогда не будет полной.
Дверь в квартире на Олениной им открыла симпатичная моложавая женщина.
Она удивлённо посмотрела на детективов и спросила:
– Вы из полиции? Из-за трупа у Янины на даче?
– Собственно, да. Только мы частные детективы.
– Понятно, только чем мы можем вам помочь?
Она так и сказала – мы. Из чего Мирослава сделала заключение, что хозяйка чувствует себя единым целым с мужем. А вскоре появился и сам хозяин квартиры. Он был высок ростом и, несмотря на седину и морщины, всё ещё очень хорош собой.
– Юра, тут вот пришли.
– Я слышал, Ксюшенька. Только что же ты людей на пороге держишь?
– Да, извините. Проходите, пожалуйста.
У Мориса ёкнуло сердце, ему было безумно жаль, что им придётся причинить этим хорошим, по всей видимости, людям боль. Мирослава в таких случаях говорила, что отступать им всё равно некуда. Они проследовали за хозяевами и оказались в светлой квадратной комнате. Свет лился с потолка. Кроме того, в углу возле дивана светился торшер. На столике возле него лежали журнал и очки. Вероятно, хозяин или хозяйка как раз перед их приходом занимался чтением. И тут они, непрошеные гости. И весь тихий семейный вечер коту под хвост. Хозяйка указала гостям на два кресла, а сами они с мужем присели на диван.
Мирослава решила не затягивать с главным вопросом, ради которого они сюда пришли, поэтому спросила прямо:
– Юрий Иванович! Вы усыновили Янину?
Морис заметил, что Ксения Александровна стала белой как снег. На лице Юрия Ивановича не дрогнул ни один мускул. И голос его не дрогнул, когда он проговорил спокойно:
